История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 139

О происхождении такого обычая чеченцы говорят, что в то время, когда в Чечне царили междоусобицы, когда народ страдал от вторжения соседей, мужчины должны были запираться в крепких башнях из страха быть убитыми. Одни женщины, которых, по обычаю, никто не смел тронуть, ходили свободно и потому занимались всеми хозяйственными работами и даже земледелием.

– Вот причина, – говорил чеченец, штабс-капитан Бата, – почему мы доселе заставляем женщин работать в поле.

Женщина кормит детей, ткет сукно для домашнего обихода, делает ковры, войлоки, а у горных чеченцев и бурки, шьет одежду и обувь на всю семью. Она должна содержать в чистоте двор, накормить скотину, нарубить дров, принести воды, присмотреть за огородом, смолотить хлеб, смолоть муку. Шамиль из политических соображений из-за постоянной борьбы с русскими не приучал мужчин к обрабатыванию земли и к домашней жизни. От этого молодая женщина до того изнуряется работой, заботами и хлопотами, что по прошествии весьма немногого времени со дня свадьбы она кажется если не старухой, то женщиной, которой нельзя дать меньше тридцати лет. За все свои труды жена подчинена мужу, как полновластному господину, которому должна оказывать раболепное почтение. Жена в присутствии мужа никогда не садится и не ест вместе с ним. При разговорах они не называют друг друга по имени, взамен употребляют личные местоимения.

– Эй, где ты? – кричит муж, отыскивая жену.

Если жена ушла к соседке, муж никогда не вызовет ее к себе по имени.

– Нет ли ее там? – спросит он у соседей.

– Тебя зовут! – скажут ей только, и она отправляется домой.

Чеченец никогда и ничего не приказывает жене сам, а говорит:

«Мне бы нужно это… я хотел бы поесть… пойду, сделаю, узнаю… если Бог даст!» — и другие отрывочные фразы, относящиеся столько же к жене, сколько и к остальным членам семьи. Когда муж говорит о чем-нибудь с женой, то по большей части смотрит в сторону и никогда не глядит в глаза.

Муж по-чеченски up – ум, перед которым женщина должна преклоняться. При посторонних жена, в особенности молодая, не должна вступать в разговор с мужем, а при гостях-мужчинах – вообще не показываться. Женатый чеченец, которому приходилось жить вдали от своего дома, считал неприличным перевозить к себе жену, и те, кто не следовал такому обычаю, теряли уважение в обществе. Расставаясь с семейством, иногда на несколько лет, из боязни проявить слабость и высказать нежность чеченец никогда не скажет: прощайте! Вернувшись, не говорит: здравствуйте! Всякая нежность считается делом неприличным. Успокоить жену, облегчить ее труд было бы делом ни с чем не сообразным, а женщине ожидать помощи от мужа – напрасные мечты. Нет помощи от чеченца и больной жене – это дело женское.

Когда женщина чувствует приближение родов, муж уезжает из дома и предоставляет ухаживать за родильницей родственницам или знакомым женщинам. Через некоторое время после родов, дней так через пять, муж возвращается домой и не обращает никакого внимания ни на жену, ни на новорожденного, причем с первой он даже долгое время не разговаривает, в особенности если жена имела несчастье подарить мужу дочку, а не сына. Рождением дочери отцы бывают крайне недовольны и радуются, когда родится сын. Появление на свет младенца мужского пола часто служит поводом к пиршеству и угощениям в доме отца. Рождение мальчика, хоть бы и от гяурской пленницы, всегда считалось хорошим предзнаменованием для семьи. Так, одна из женщин, бывших в плену вместе с княгинями Чавчавадзе и Орбелиани, разрешилась от бремени мальчиком. Едва жители аула об этом узнали, как тотчас же на дворе раздались выстрелы, возвестившие о рождении младенца мужского пола, в честь которого зарезали и изжарили жирного барана и прислали его пленницам.

При получении известия о рождении у соседа младенца мужского пола, все жители аула спешат к нему в саклю принести поздравления. Счастливый отец считает рождение мальчика особой благодатью, ниспосланной свыше на его семью, встречает гостей с радостью и задает пир, продолжающийся иногда в течение трех дней. Рождение девочки не сопровождается таким торжеством, и поздравить родителей приходят только женщины.

Спустя несколько дней после рождения младенцу с некоторой торжественностью дают имя. Почтенные и знакомые женщины собираются с утра в комнате матери ребенка, над которым читают молитву из Корана, и затем начинается женский пир: едят баранину, рис и разные сласти. Имя младенцу дают сами, какое вздумается, и часто одного и того же ребенка отец называет одним, а мать другим именем, носящие по два имени мужчины и женщины не редкость в Чечне. Кормление грудью ребенка у чеченцев, как и у черкесов, имеет весьма большое значение. Если женщина накормит грудью чужое дитя, то устанавливает родство не только между им и собой, но и между всеми членами обеих семей. Ребенок, вскормленный чужою грудью, признает навсегда вскормившую его женщину своею матерью, а ее детей – молочными братьями и сестрами. Иногда даже взрослые пленные мусульмане, воспользовавшиеся этим обычаем, освобождались от оков и получали полную свободу. Стоило такому пленнику в присутствии одного или двух свидетелей попросить у хозяйки грудь, приложиться к ней губами, и его положение тотчас же менялось: из пленного он становился родственником, из раба равноправным. С него снимали кандалы, угощали, менялись одеждами и отпускали на волю, иногда даже с подарком. Новый родственник, со своей стороны, обязан был, по обычаю, тоже сделать какой-нибудь подарок. Несмотря на невыгодность такого обычая для хозяев, владеющих пленными, считалось не только предосудительным, но и совершенно невозможным, чтобы женщина отказала и не дала своей груди.

Обряды при рождении, соблюдаемые ингушами и кистинами, очень близки к осетинским, с той только разницей, что имя новорожденному дается на третий день, а у ингушей не стариками, а мальчиками – младенцу мужского пола, и девочками – женского, которые, посовещавшись между собой, называют имя, какое им вздумается, без всякого участия в этом родителей и духовенства. Иногда же имя новорожденному дается при особой церемонии: несколько молодых людей берут по лодыжке от зарезанных баранов, садятся в кружок и кидают по очереди лодыжки на землю. Чья лодыжка прежде других станет ребром, имя того и дают новорожденному.

Наконец, те из кистин, кто особенно почитает святого Ерду, через три дня после рождения ребенка созывают родных и знакомых на празднество в честь этого святого, составляют совет и его общим решением дают имя новорожденному.

Бабку ингуши называют кормилицей, и она пользуется уважением наравне с родной матерью ^[222].