История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 129

Умопомешательство и идиотизм чеченцы приписывают знакомству с джинышами. Джиныши – духи, нечто среднее между ангелами и духами зла, связь с ними человека не приводит к добру и кончается почти всегда безумием. Джиныши, пользуясь свободным доступом на небо, похищают – иногда обманом, иногда подслушиванием – сокровенные тайны о будущем и передают их своим земным друзьям. Когда же ангелы заметят, что джиныш их подслушивает, то, раздраженные этим, хватают первую попавшуюся под руку звезду и бросают в непрошеных гостей своих небесных чертогов. Вот отчего, по объяснению чеченцев, происходит то, что мы называем падающими звездами или метеорами ^[210].

Имея веру в гадания и гадальщиков, чеченцы весьма часто прибегают к гаданию при помощи зеркал (кюсгехажиу), камней (пальтасар), платка (дольдустер), по кости барана, книге Седиэн-джайнэ, принадлежащей перу Абдурзукка и Абдуррахмана, и по книге Пайхомар-Сулейман-джайнэ. Последняя книга и способ гадания по ней тождественны книгам вещего царя Соломона, которые так распространены в массе русского простонародья.

Наиболее доступный и потому самый распространенный способ гадания – пхенер или пхенер-хажер (гадание по кости барана). Его применяли, когда предпринимались военные действия или шли в набег, желая узнать, ждет успех или неудача. Сам Шамиль не пренебрегал гаданием этого рода и иногда перед выступлением в поход совещался с хажером, или прорицателем по кости.

Желающий узнать свою судьбу приводит к хажеру непременно собственного годовалого барана, иначе предсказание будет относиться к его настоящему хозяину. Баран может быть любой по цвету, но лучше белый. Собственным бараном считался такой, который был взят из собственного стада, который после покупки пробыл у нового владельца не менее года или, наконец, такой, которому купивший успел три раза дать соли. Сделавшись собственностью нового хозяина, баран принимал на свои кости отпечаток всей его личности и его будущности.

Хажер режет барана и, сварив его, берет одну из лопаток. Лопатка должна быть совершенно целой, не разрубленной, не треснувшей и отделенной от мяса свежего и сваренного, а не от серого и соленого. По такой лопатке знахарь узнает всю подноготную не только любого смертного, но и самой природы. Темные и светлые пятна, видные на кости, если смотреть сквозь нее на свет, кровавые пятна и узоры жилок, видные на лопатке, – все эти признаки служат основанием для предсказаний, кровавые пятна считаются особенно дурным предзнаменованием.

Лучшими гадальщиками считаются чаберлоевцы (татбутри), и про них рассказывают удивительные вещи.

Гази Мухаммед, сын Шамиля, рассказывал, что в 1859 году, во время отступления от русских войск, когда они шли из Ведено в Гуниб, один из чаберлоевских знахарей предсказал им очень дурные последствия и даже затруднился их назвать.

– Все это действительно так и случилось, – заметил Гази Мухаммед, рассказывая Руновскому о чаберлоевских знахарях, – мы могли ожидать всевозможных несчастий: могли ожидать смерти во всех ее видах, но того, что с нами случилось, никому и в голову не приходило.

Известно, что в Гунибе Шамиль был взят в плен со всем семейством.

Книга Седиэн-джайнэ пользуется огромной популярностью у чеченцев и не раз служила средством для многих предводителей Чечни и Дагестана направить волю народа в нужное им русло. Гадание по ней производится при помощи математических выкладок.

«Седиэн-джайнэ, – говорит Ипполитов, – в переводе значит книга звезды. Мусульмане принимают двенадцать созвездий по числу главных их пророков или святых. Каждый из этих последних родился под известным созвездием, а потому вся книга Седиэн-джайнэ разделена на двенадцать отделов, из которых каждый соответствует известному созвездию и тому пророку, который под ним родился. На первой странице книги излагается арабская азбука с соответствующими каждой букве известными числами: элип – один, би — два, ти — четыре, си – восемь, джим — три, хи – восемь, хие – нуль, дал — четыре, дзал — четыре, ри — восемь, дзи – семь, сен — нуль, шен — нуль, cam — шесть и т. д. Гадающий или гадающая прежде всего говорят свое имя и имя матери своей. И то и другое разбирается по буквам, и величины, соответствующие каждой из них, складываются; потом от суммы, получаемой от сложения величин, выраженных буквами имен гадающего и его матери, откидывается по двенадцати единиц до тех пор, пока не останется числа менее двенадцати. Согласно величине оставшегося числа отыскивается отдел одного из созвездий под тем же числом, в котором и заключается прорицание для мужчин и женщин отдельно. Начинается оно обыкновенно описанием наружности: «У него красивое лицо, высокий рост, тонкий стан, блестящий взор…»; потом уже следует описание его жизни настоящей, а потом и будущности».

Чеченец не затруднится дать несправедливое показание или ложную присягу. Он не считает это преступлением и чистосердечно верит, что присягнуть ложно не составляет греха, если присягающий во время обряда не положит пальца на Коран или перевернет газырь на груди черкески. Присягнуть ложно ничего, а курить табак, по понятиям чеченца, тяжкий грех, потому что табак – дело нечистое.

«До пророка Адама, – говорят чеченцы, – был создан из огня Иблис. Когда Бог создал Адама, то подчинил ему всех животных. Иблис обиделся таким предпочтением, сделанным Адаму».

– Я, – говорил Иблис, – создан из огня, а Адам из земли, значит, я чище, почему же Адаму предпочтение?

Он возмутился против Бога, в наказание за это его так прижали, что он не выдержал – испустил мочу. И вот на том самом месте, где упала моча Иблиса, и вырос табак.

– Кури, брат, советую тебе! – добавляет чеченец, рассказывая историю о происхождении табака.

Запрещение курить табак относится к числу установлений, введенных Шамилем, который вообще преследовал роскошь, пляски, музыку и пение, стараясь заменить его одним постоянным напевом: ля-илляхи-иль-Алла! (Нет Бога, кроме Аллаха). Но ему не совсем это удалось: чеченцы увеселяли себя папдуром (балалайкой) и скрипкой особого устройства ^[211]. Скрипка их состоит из чашки с квадратным вырезом на дне, обтянутой сырой кожей с двумя круглыми прорезями, к ней приделан гриф, вместо струн натянуто три шелковинки, по которым водят смычком из конского волоса. Правда, чеченцы почти не имеют исторических песен, в которых излагались бы целые события, и очень редко даже касаются частных фактов.

«Хотя иногда, – говорит Ипполитов, – смелые разбойничьи подвиги, отчаянная защита и смерть какого-нибудь известного наездника и сохраняются в песнях, тем не менее большая часть их – вызванная минутой импровизация: ею восхищаются, она воспламеняет известные чувства, но в весьма редких случаях заучивается и становится популярной. Исключение составляют разве только те из песен, которые складываются иногда на происшествия, заинтересовывающие целый народ, или же на известные действия лица, на которые народ смотрит как на действия постыдные – эти песни непременно уже заучиваются, их знают не только взрослые, но даже и дети». Такова песня о Шамиле, сложенная после изъявления им покорности русскому правительству. Из других народных сказаний у чеченцев известны сказки и басни, заслуживающие внимания из-за своеобразного характера, разнообразия содержания и в которых можно встретить римских кесарей, Змея Горыныча и Сивку-Бурку. Оборотни и красавицы замужем за медведями занимают одно из видных мест в чеченских сказках.