История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 101

По народным верованиям, святой этот так строг, что не позволяет без особого благоговения подходить к своему жертвеннику и запрещает говорить громко. Жертвенник находится на горе в пяти верстах на юго-запад от селения Канн. Осмелившийся нарушить эти правила и ведущий себя неприлично во время жертвоприношения лишается языка, или ему свернет рот на сторону, а главное, все время пиршества он пролежит полумертвым (в обмороке). Человек, желающий угодить святому, должен с непокрытой головой поднять жертву на своих плечах или спине на довольно высокую гору, и для этого следует выбрать самый жаркий день, чтобы больше утомиться.

За несколько дней до праздника осетины выбирают двух распорядителей. Они получают название дзуар-лаг и обязаны накануне праздника выкупаться и надеть чистое белье. В день торжества они раньше всех являются к жертвеннику и ожидают богомольцев. Когда все соберутся, старший из дзуаров поручает одному из присутствующих стариков прочесть молитву, всегда импровизированную. После молитвы жрецы собирают на чистую бурку вещи, принесенные в дар Ног-Дзуару, и относят на жертвенник. «Молча и с особенным благоговением ждет их возвращения собравшаяся на праздник толпа; начинаются радостные поздравления с праздником и вслед за тем самое разгульное пиршество». Осетины не возвращаются домой до тех пор, пока не перепьются и не передерутся. Через три дня после праздника многие закалывают быка, специально для этого откормленного, и, пригласив соседей, пируют. Этот пир называется Ног-Дзуари арви-топи бон – день проводов Ног-Дзуара ^[157].

Кроме святых каждый аул или отдельное племя имеет своих идолов, покровителей и священные места, которые по большей части не уважаются и не признаются другими аулами и племенами ^[158]. Только немногие идолы, как, например, Хцау-дзуар (образ Божий), Фыры-дзуар (образ барана) и священное место Цошдикавзад, пользуются уважением многих аулов и даже племен. Каждый аул сам по себе празднует местный праздник в честь своего идола или священного места. Так, в ауле Владикавказский летом бывает праздник Гуд-дзуар (образ Гуда), который отмечают на Гуд-Горе в семи верстах выше аула по реке Терек. В ауле Даргавс отмечаются праздники в честь Хцау-дзуар и Фыры-дзуар, причем кумир последнего, сделанный из меди, стоял посреди улицы в конце аула ^[159]. У алагирцев священное место Цомадивкавзад, и у тагурцев в Санебанском ущелье пещера Фарнегадаг (благодатная пещера).

В этом ущелье, по свидетельству академика Шегрена, в числе даров, принесенных в разное время и хранящихся в пещере, находится сундук с неизвестно чьими костями. Эти кости вынимают из сундука во время засухи, и собравшиеся женщины и девушки относят их к речке, окунают в воду, прося орошения полей, а потом опять складывают в сундук. Туземцы уверяют, что после такого обряда всегда начинается дождь.

Аульные божества, или патроны местности, по понятиям туземцев, оберегают каждый свой край от всякого зла, направляют людей на добрые дела, помогают им во всех делах, заступаются за них перед другими божествами и даже злыми духами. Радея о водворении в покровительствуемом крае спокойствия, здравия его обитателей и их процветания, божества эти, по понятиям осетин, не могли обойтись без битвы с другими божествами, в особенности со злыми духами. Рассказ об одном из таких столкновений ходит среди осетин и нашел отражение в поверье, известном как «идущие за снопом».

Раз в год, говорят осетины, знахари отправляются за снопом в место, неизвестное обычным смертным. Перед дорогой они крепко засыпают, и во время сна души их, оставив тело, отправляются на битву. Обычно засыпающий, будь то мужчина или женщина, объявляет о своем походе близким родственникам, и они его не будят. Души, кто на метле, кто на кошке, собаке или в ступке, отправляются на сборный пункт, откуда под предводительством своего горного духа или божества с подчиненными последнему ангелами идут в поход против Татар-тупа — известного божества, почитаемого как осетинами, так и кабардинцами. Покровительствуя преимущественно последним, Татар-туп настроил против себя все горные божества Осетии, которые, объединившись, ведут с ним войну из-за горсти хлебных зерен – из-за одного снопа.

После довольно продолжительного сражения, в котором не последнюю роль играют стрелы, одна из сторон обычно уступает поле битвы. Тогда победители с криком радости бросаются на сноп, хватают из него горсть зерен и рассыпают их в направлении своего края, и тогда в предстоящем году урожай для победителей несомненен.

«Затем, – пишет Джантемир Шанаев, – обе стороны расходятся по домам. Многие из участвовавших получают раны, которые для обыкновенных людей не могут быть заметны, а заметны только для участвовавших в божественной войне. Участвовавшие затем просыпаются от тяжкого сна и объявляют своим домашним и односельцам о будущем урожае».

– Я сам знавал такого, – говорил Шанаеву один из осетин, рассказывавших об этой войне, – который участвовал в таком походе, да и люди указывали на него. Звали его Дара, жил он за перевалом, в Дзомах, и теперь, кажется, он еще жив. Он участвовал в походе со своим конем, знай, что и животные участвуют в таком походе. Всякий раз перед походом он засыпал, жена, разумеется, зная про это, никогда не тревожила его до тех пор, пока он сам не просыпался. Раз он, по своему обыкновению, собирался в поход за снопом. Долго он спал и, наконец, не просыпаясь, вскричал: «Эй, гнедая, догоняй, догоняй его!..» Это он звал так своего коня. В это время конь в конюшне громко заржал. От сильного ли ржания или так уж следовало, один Бог знает, – только он проснулся. Приподнявшись с кровати, улыбнулся и сказал: «Ну, слава богу, победа на нашей стороне! Надейтесь на хороший урожай». Потом послал мальчика, чтобы тот осмотрел коня, мальчик, возвратившись в саклю, сказал, что конь чрезвычайно вспотел, как будто сто верст проскакал. Пришли и другие осмотреть коня – и что же? Как будто его выкупали, так сильно вспотел!

Многие леса и рощи посвящены различным святым, и примечательно, что таких рощ обычно тем больше, чем безлеснее местность и чем дороже там древесина. Деревья таких рощ неприкосновенны, их можно рубить только для варки пива в честь святого. Некоторые леса имеют свою историю. Таков, например, ореховый лесок в Тагаурском ущелье в долине Суадаг (черный овраг). Лесок этот стоит одиноко в безлесном пространстве и как будто забрел сюда случайно. Он представляет собой нечто вроде небольшого совершенно круглого острова версты три в окружности. Рассказывают, что когда-то давно жил на свете горец Хетаг (по орфографии академика Шегрена Кхета), славившийся набожностью, храбростью и удальством. Но поскольку храбрость в глазах осетина неразлучна с грабежом, не считающимся грехом, а, напротив, делом богоугодным, однажды Хетаг, или Кхета, отправился на дело, однако его заметили и погнались за ним. Хетаг несется от преследователей и достигает долины Суадаг ^[160]. Неприятели начинают настигать Хетага, скрыться ему негде, и Хетаг решает умереть с оружием в руках, но вдруг слышит из ближайшего леса голос, приглашающий его скрыться в чаще.