Покровские ворота (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Зорин cтр.№ 15

Клодий . Тогда позаботься о своей. Прощай.

Хочет идти, но в этот миг, сопровождаемый всеми присутствующими, в зал входит Домициан.

Домициан . Ну, милые мои подданные, недаром я вас сегодня собрал. День, безусловно, торжественный, исторический, можно сказать, день. Потому что сейчас, пока мы с вами тут веселимся, наслаждаясь избранным обществом, к легату Саллюстию скачет гонец с приказом обрушиться на сарматов, а заодно и на свевов, естественно во имя достоинства и безопасности Рима. Что говорить, проявили мы немало терпения, однако и терпению приходит конец.

Гости . Слава цезарю!

– Слава воинам!

– Слава тебе, Государь и Бог!

Домициан . Чем вот прекрасны такие часы? А тем, что хоть и не очень как будто люди похожи друг на друга, а тут все различия исчезают, и остается только любовь к отечеству. Большое дело эта любовь, священное, можно сказать, чувство. Взгляните на какого-нибудь простодушного менялу, – немало я их встречал в скромной своей юности, на Гранатовой улице, – что, казалось бы, может его волновать, кроме драхм и сестерциев? А услышит он, например, о победе бодрых наших солдат, и плясать готов добряк от радости, и вина выдувает неимоверное количество, и кричит во всю мочь патриотические речи, – словом, становится другим человеком.

Афраний . Истинно так, цезарь! Золотые слова!..

Домициан . Потому-то войны и необходимы, преданные вы мои… Они напоминают нации, что она – нация, а не сброд. Они молодят общественную кровь, не говоря уж о прямых выгодах, которые несут. Одним словом, с этого часа должны быть едины все мои римляне и мои поэты в том числе. Ведь поэзия – это как-никак голос народа. Так, друзья мои, или не так?

Гости . Все верно, цезарь!

– Лучше не скажешь!

Домициан . Вот среди нас – наш Публий Сервилий, можно сказать, испытанный мастер. Что говорить, люди здесь все свои, есть за ним один грешок, какой – мы знаем… Но ведь он поэт, в нем божественная искра, жалко гасить ее раньше срока. Я и сам в молодые, трудные свои годы писал, как говорят, недурные стихи, и, должен сказать, не такое уж это простое дело. Так вот, проступочек этот мы, конечно, запомним, но все же пусть уж наш Сервилий творит. Так говорю я, широкие вы мои, или не так?

Гости . Так, цезарь!

– Так, золотое сердце!

Полный римлянин . Выше неба твоя доброта!

Домициан . Ну-ка, Сервилий, какие стихи посвятил ты нашим солдатикам?

Сервилий . Государь и Бог! Я посвящу им еще много стихов, а покамест позволь прочесть несколько строк, сложенных тут же, в горячке, по следам событий. Искренность, единственное мое свойство, пусть оправдает несовершенство.

Домициан . Валяй.

Сервилий (читает) .

Гости (единодушно) . Слава лавроносному Сервилию!

– Слава цезарю!

Домициан (треплет Сервилия по голове) . Сервилий, такую голову надо беречь.

Сервилий . Понимаю, божественный…

Дион . Разреши и мне, цезарь.

Домициан . Вижу я, Дион, разогрел тебя наш Сервилий. Ну что же, порадуй нас и ты.

Гости перешептываются. Домициан поднимает руку.

Тишина.

Дион (читает) .

Тяжелое молчание.

Афраний . Неслыханно!

Полный римлянин . В час общей радости!

Плешивый римлянин . Цезарь, он оскорбил всех!

Гости, угрожающе крича, подступают к Диону.

Домициан . Тихо!

Все смолкают.

Оставьте нас вдвоем.

Возбужденно переговариваясь, гости покидают зал. Последней выходит Мессалина. Домициан и Дион остаются одни.

Ну что нам с тобой делать?

Дион . К чему спрашивать, когда ты уже решил?

Домициан . Зачем тебе это понадобилось, можешь ты мне сказать? Ты что, серьезно думаешь, что меня остановит выкрик? Пора бы тебе понять, слово – это всего-навсего звук.

Дион . Да, пока его не подхватят.

Домициан . Перестань изображать из себя оракула, олух. И не смей путаться у меня под ногами.

Дион . Буду путаться. Я человек честный. Не хочу вводить тебя в заблуждение.

Домициан . Да на что мне твоя честность?! Весталка ты, что ли? По мне, бесчестье лучше твоей честности.

Дион . Потому ты и завел одних лизоблюдов?

Домициан . Помолчи, выскочка. Что ты в этом понимаешь? Пороки нужны не меньше добродетелей.

Дион . Подведет тебя эта мудрость под чей-нибудь кинжал!

Домициан . Не каркай, белая ты ворона, не твоя печаль. Чего ты добиваешься, в конце концов?!

Дион . Домициан, перестань убивать. Убивают в походах, убивают по подозрению, убивают книги, потом – их создателей. Рим стал какой-то огромной бойней. Не видишь ты, что каждый уже и тени своей боится?

Домициан . Боится – повинуется. Мне уговаривать некогда. Задачи мои велики, а жизнь коротка. (Кивая на Диона.) Чего ради я должен терпеть крикунов, которые мне мешают?

Дион . А поэты всегда кому-то мешают. Упраздни их – это единственный выход.

Домициан . Плевать я хотел на твоих поэтов. Накормлю их сытней, и они успокоятся. Тоже мне герои, пачкуны несчастные… А уж сатирики, те вовсе отпетая публика. (Многозначительно глядя на Диона.) Характеры мерзкие, сердца как ледышки. Их-то я хорошо изучил.

Дион . Плохо ты их изучил, император. Самые нежные люди – это сатирические поэты. Почему, по-твоему, негодовал Гораций? Слишком он был добр, чтоб прощать несправедливость!