В поисках императора - читать онлайн книгу. Автор: Роберто Пацци cтр.№ 32

Известие об уходе Игната мгновенно разнеслось по его роте, а потом и по всем другим. Семена упали на благодатную почву. Эти молодые люди будто только и ждали истории об Игнате и девушке из лесного племени, чтобы порвать последние узы присяги, связывающие их с полком. За несколько дней возник и разросся круг заговорщиков, мечтающих о побеге, было решено, кто и за что отвечает, солдат разбили на группы, установили дежурство по охране. И если бы два поваренка с кухни третьего батальона не боялись Кайджара больше, чем Ипсиланти, и не донесли бы о побеге командиру, заговорщики привели бы свой план в исполнение.

Теперь их командиром, правда несколько необычным, стал Кайджар, хотя он и не принимал на себя обязанности командовать. Но именно от него, от того, как он рассказывал о животных и растениях, о событиях своей жизни, будто они произошли с кем-то совсем другим, о приключениях, которые он извлекал из своей бездонной памяти, исходила сила, которая и нужна была солдатам, лишившимся привычных ориентиров. Вся жизнь его прошла так, будто не было ни истории, ни государства, ни знамени, ни царя, а были лишь законы тайги, ее богов. В глазах последовавших за ним этот незаметный таежный человечек обладал мощью и властью не меньшей, чем аристократ Ипсиланти. Они были одного возраста, «шесть по десять весен», только Кайджар родился в хижине, а Ипсиланти был сыном греческой маркизы и родился в Париже, в последние годы правления Наполеона III. То, что история Российской империи и мировая война затянули в свой водоворот маленького азиатского охотника, забросили его в самый прославленный царский полк, не могло быть простым стечением обстоятельств, должно было иметь какую-то цель, какой-то смысл.

За первые дни, проведенные в тайге, солдаты, выученные охоте Кайджаром, сумели поймать столько дичи, что можно было не заботиться о пище еще много недель. Но Кайджара беспокоила не еда: уже сейчас, в июле, он думал о том, как подготовиться к зимовке. Он хорошо знал, как безжалостна сибирская стужа, как глубок летаргический сон животных, как непробиваема корка льда на всех реках и ручьях, как безмолвны и неподвижны деревья, как непоправимо останавливается здесь жизнь. Кайджар не участвовал в беспокойных разговорах молодых, которые пришли сюда с надеждой найти-таки таежное селение, где женщины живут в хижинах отдельно от мужчин, как сам он им рассказывал.

Кайджар начал строить домики, похожие на избы, которые позволили бы укрыться от мороза и пережить зиму, но солдаты, за редким исключением, отказывались от работы, они находили вкус только в охоте – она давала им чувство свободы. Они пускались в экспедиции все более дальние и трудные, надеясь в скитаниях по лесу встретить свою подругу, как это удалось Игнату, поэтому старались уходить по одному. Приготовления к зимовке почти не двигались вперед, и Кайджар с горечью понимал, что скоро над этими молодыми ребятами нависнет опасность пострашнее тигра. Мысли о женщинах ослепили их совершенно, это «амба» мстила за удачную охоту Кайджара, призвав его товарищей в тайгу, спутав их мысли и запалив огонь плоти, который мог погубить их.

Так и случилось. Все чаще кто-нибудь не возвращался с охоты. Полковник Гудериан, который еще сохранял меж ними авторитет прежней власти, каждый вечер делал перекличку, и список его становился все короче. Оставшиеся с завистью думали, что те, кто не вернулся, нашли уже себе женщин, там, в лесу. Никто не верил, что исчезнувшие товарищи могли стать добычей медведя или волчьей стаи, хотя о такой опасности их часто предупреждал Кайджар.

Солдаты думали, что для тех, кто не вернулся, уже сбылся наяву сон любви, дабы увести их еще дальше от реальности, которой они жили еще неделю назад. Та м, в тайге, окончательно растворились последние воспоминания о войне и долге, о товарищах, в глазах которых, как в зеркале, можно было увидеть самого себя и вздрогнуть от того, что ты – дезертир и изменник. Постоянные исчезновения товарищей только возбуждали оставшихся, подталкивали к немедленным поискам своей судьбы, вместо того чтобы предупредить об опасностях. Они рвались найти свою женщину, скорее, скорее, до прихода холодов, до начала ужасной сибирской зимы, которая застанет их здесь уже во второй раз.

Кайджар отказывался спасать солдат. Сначала он пытался протестовать против их отлучек, но в ответ получил лишь злобу и презрение. И Кайджар успокоился, продолжая подготовку к зиме почти в одиночку, не вмешиваясь больше в жизнь этих людей, устремившихся к свободе каждый своей дорогой, которая уже была предопределена судьбой, той самой, что призвала на Урал птиц, так удививших Ипсиланти и его солдат несколько недель назад. Кайджар уже принял решение, он знал, что останется в одиночестве и у него хватит времени подумать о бесполезности своих усилий и о своей мудрости. Судьба призывала и его к иным формам страдания и безумства, туда, где другим пришлось бы еще понять собственную судьбу, вложенную в человеческую или животную форму, судьбу гораздо более древнюю, чем они сами, узники Бога каждый в своей келье.

Среди тех, кто покинул Ипсиланти, был и Михаил. Когда Ипсиланти заставил солдат выбирать, остаться с ним или уйти в тайгу, он одним из первых вышел из строя и направился к площадке, предназначенной для восставших против порядка. Он еще долго передразнивал потом речь полковника, вызывая бурные взрывы смеха у приятелей: «Со-о-олдаты! Закон природы меня приговорил, а вам придется отвечать перед зако-о-оном исто-о-ории!»

Одним из первых он запел песню, когда восставший отряд направился в тайгу, ту самую, о солдате и царе. Он не хотел, чтобы Ипсиланти и его лакеи подумали, что им страшно. Но в лесу Михаил внезапно переменился, отдалился от товарищей, не захотел участвовать в общем воодушевлении. В первый же день на берегу реки он нашел суконный шлем Игната, висевший на ветке, которая покачивалась так, будто ее привела в движение чья-то рука. С этого момента Михаил потерял покой.

Двумя днями позже, углубившись как можно дальше в тайгу, он обратил внимание на какой-то поблескивающий предмет, висящий на ветке, словно змея. Это был ремень Игната. Теперь Михаил первым исчезал по утрам из лагеря и последним туда возвращался, но в отличие от других никогда не приносил никакой добычи. С исцарапанным лицом, в изорванной одежде, пропотевшей рубахе, он имел вид не жалевшего себя охотника, но что же он делал там, в лесу? Кайджар присматривался к нему, пока тот точил стрелы вечером у костра, где собирались все оставшиеся, чтобы поужинать и поговорить. Он заметил мучительное беспокойство и замкнутость того, кто прежде ни минуты не проводил без шутки. Печать смерти лежала на лбу у этого парня.

Теперь Михаил везде стремился быть один. Если в тайге он натыкался на кого-нибудь из товарищей, он прятался и ждал, пока тот не исчезнет из вида. Он хотел найти Игната любой ценой, он должен был увидеться с другом, который был где-то рядом. Ему казалось, что их разделяла преграда такая тонкая, что нужно было сделать лишь малое усилие, чтобы она рассыпалась. Сколько времени прошло с тех пор, как они вместе шли на штурм, а потом маршировали по снегу… Он тосковал по наивной улыбке друга, по жалобным просьбам оставить его в покое, не выдавать друзьям его тайн, по привычке легко краснеть… Михаил вспоминал их остановку в Вахитино, как к Игнату подошла цыганка, неизвестно почему выбравшая из всех солдат именно его, и предложила погадать по руке. Она погладила Игната по щеке и сказала, что совсем скоро ему будет большая любовь…