Хищный зверь - читать онлайн книгу. Автор: Вито Франкини cтр.№ 42

— У меня нет слов…

— Это суровый закон саванны, моя дорогая, и он правит миром на территории всего зеленого поля. Сказать по правде, у меня не получается сожалеть о нем. Более того, мне кажется, что, если не считать дикости последнего поступка, эта горилла действительно хоть что-то поняла — правда, слишком поздно.

Сабина быстро встряхнулась, целиком положившись на монументальную уверенность собеседника:

— Ну, тогда мир его душе…

— Да. Скажем так… Значит, завтра работаем командой?

— Конечно. А что нам предстоит?

— «‘Ндрангета» ^[13].

«Интересно, когда же я наконец перестану замирать с разинутым ртом после каждой фразы, произнесенной Нардо?» — спросила себя Сабина и тут же сделала хорошую мину при плохой игре:

— Ах, это?.. Ну, так это не в первый раз. Введешь в курс дела?

— Нет, я все расскажу тебе завтра. А сейчас пошли спать, мы оба как выжатые лимоны. Если еще держишься на ногах, лучше пойди найди в архиве досье Розанны и изучи его. Но все-таки я бы советовал тебе пойти спать. Дать тебе что-нибудь? Ромашку или таблетку?

— Нет, не надо. Я не позволю ни Роберто, ни Джордано, ни всему Соединенному Королевству вывести меня из строя, будь спокоен.

— Вот теперь ты мне нравишься. Спокойной ночи, Сабина.

Они встали, чтобы разойтись по комнатам, но тут Сабина вспомнила про утренний телефонный звонок.

— Нардо, извини, но сегодня утром ты позвонил и сказал, что должен со мной поговорить. Что ты хотел мне сказать?

— Да так, ничего срочного. Теперь, когда я знаю, что ты еще у меня задержишься, успеем спокойно все обсудить. Спокойной ночи.

Рано утром Нардо проводил Розанну на встречу с адвокатом, который должен был лично отвезти ее в суд. На обратном пути он позвонил Сабине, чтобы убедиться, что та уже проснулась, и велеть собираться: через полчаса она должна быть уже в машине. Сабина быстро встала, оделась, чуть-чуть подкрасилась и, заинтригованная вчерашним вечерним разговором, принялась искать в архиве досье Розанны.

Любопытная, как кошка, она заглянула и в другие досье, по большей части тех женщин, которым Нардо «оказывал услуги». Хозяин дома, похоже, относился к этим данным спокойно и хранил их в белой тумбе с выдвижными ящиками, которые не запирались на ключ и были доступны всем. Все досье — надо сказать, среди них попадались и мужские имена — были рассортированы пофамильно и расставлены по алфавиту. Сабина поискала свое досье и нашла его, но в папке не было ничего, кроме формуляра с печатями, заполненного от руки ее паспортными данными. В других досье, помимо таких формуляров, лежали фотокопии судебных актов, различных заявлений и документов идентификации, а кроме того, фотографии, сделанные явно издалека. На них, скорее всего, изображены те места, где жили или часто бывали жертвы и их палачи.

Управлять всеми этими людьми и знать наперечет все данные, которые могут быть полезны для вмешательства в экстренной ситуации — как, к примеру, те, что спасли жизнь Киры и обрекли на смерть Джордано, — было нелегко. Но Нардо, с его дотошностью (и это еще мягко сказано) справлялся с задачей ювелирно точно.

Сабина вошла во вкус и углубилась в анализ огромного мира информации о всевозможных преследованиях, выбирая папки потолще, иногда толщиной в две упаковки писчей бумаги. Она боялась, что ее застанут за этим не слишком благородным занятием, а потому действовала быстро, но все же отметила для себя несколько особенностей. Прежде всего, учитывая строгие нормы приватности, архив не соответствовал никаким принципам, начиная с глобальной вырубки леса и заканчивая полной недееспособностью государственной администрации. Не предавая гласности щекотливую информацию, Нардо никогда не имел бы особых проблем, но это был архив в полном смысле слова, и в нем не наблюдалось даже следов авторизации права на использование фактов личной жизни клиентов. Сабина улыбнулась про себя, представив, как Нардо отбивается от разных протестов по этому поводу, пускаясь в свои обычные рассуждения о голых обезьянах, зеленых полях и способности человека усложнять себе жизнь, любой ценой соблюдая охрану прав.

Еще одной общей особенностью толстых досье была серия непонятных значков, написанных ручкой на обратной стороне папки. В ее досье их не было, если не считать маленького прямоугольника в левом верхнем углу. Зато обратные стороны самых толстых папок, как, к примеру, папка Киры, часто, хотя и не всегда, буквально пестрели значками. А у самых старых, судя по дате заполнения и потертости, в правом нижнем углу стояла красная печать с надписью AIRBR.

Сабина сообразила, что Нардо уже вот-вот вернется, и нашла документы Розанны, заметив при этом, что на обратной стороне папки есть только два значка: пять раз повторяющаяся звездочка и четыре раза повторяющийся кружок. А вот прямоугольников, украшавших другие папки, не было.

Когда Сабина закрывала выдвижной ящик, ее вдруг одолело желание проверить папку Гайи Лаурентис, вероятно, убитой собственным мужем, Карло Брульи. Во время расследования этого случая впервые и всплыло имя Нардо. Среди досье на букву Л папку она не нашла, а когда услышала, как поворачивается ключ в замке, закрыла ящик и направилась к выходу.

— Привет, ищейка, ты готова? — Нардо сиял горделивой улыбкой.

— Да, мой султан. Я взяла досье Розанны. — Она с усилием помахала в воздухе толстой папкой.

— Вот и хорошо. Я это досье знаю, а вот тебе надо бы в него заглянуть, если придется меня подождать. Поехали?

— Погоди минутку. Я приготовила тебе завтрак — вафли с фисташковым кремом и рыбу.

— Черт возьми, ты что, пытаешься меня завоевать?

— Давно пытаюсь, только ты не замечаешь.

— Я все замечаю, мой милый мент. Но ты ведь знаешь мои правила…

— Зато ты моих не знаешь. Давай, я уже наливаю кофе. Мы успеваем?

— Если поторопишься, то да.

После завтрака, прошедшего за болтовней ни о чем, просто ради удовольствия быть в компании, оба сели в «Альфа Ромео» Нардо и отправились в Римский суд. На сегодняшнее утро было назначено слушание дела о том, с кем останутся дети Розанны. Борьбу за детей затеял ее бывший муж Антонио. Быстро побежав глазами копии судебных документов этого джентльмена, Сабина словно опять перенеслась в свой кабинет в Париоли. Там она каждый день до тошноты возилась с бумагами паршивцев такого сорта. Он был осведомителем, «сынком» одного из криминальных кланов Калабрии. Ей не составило большого труда понять, что на самом деле Антонио — всего лишь один из тех мошенников, что добывали сведения для службы защиты исключительно ради собственной выгоды, и, что еще того хуже, в этих сведениях не было ничего, что могло бы заинтересовать полицию. Нардо оценил ту ловкость, с какой Сабина ориентировалась в этих кругах, не свойственную ее коллегам того же звания и положения, и рассказал ей одну совершенно иную историю, о которой, исходя из судебных документов, можно было только догадываться. Это была история о немотивированных и жестоких преследованиях, об омерзительных деяниях, продиктованных только ревностью и жаждой власти. Мужчина годами жестоко обращался с матерью своих детей, с которой был знаком еще со школы, а потом, когда она нашла в себе мужество вырваться из этой безысходной ситуации и бежать на север, его вдруг «осенило», что он ее «любит». В то время, пока она находилась под защитой правосудия, оба бывших супруга, особенно если речь шла о детях, встречались только на официальной территории и только в присутствии полицейских и под охраной карабинеров. Но едва только Антонио сочли раскаявшимся, он снова взялся за свое и принялся истязать жену, словно она была единственным, что осталось от его невеселой жизни. В большинстве случаев ему удавалось к ней приблизиться, обходя запреты закона, играя в основном на ее добросердечии и прикрываясь детьми. Пару раз такие встречи прошли спокойно, по четкому сценарию, зато следующие превращались в настоящие побоища. В результате Розанна оказывалась в больнице, Антонио — в тюрьме, а безутешных заплаканных детей передавали либо родителям матери, либо в дежурные благотворительные учреждения.