Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути - читать онлайн книгу. Автор: Захарий Френкель cтр.№ 216

Весь 1947 г. проходил для меня под знаком постоянных тяжёлых тревог за всё ухудшавшееся состояние здоровья Любови Карповны. На почве гипертонической болезни приступы её страданий от стенокардии и от лёгочных осложнений всё усиливались. Часто наступало удушье. Нужно было доставать подушки с кислородом. Любовь Карповна ослабела, оставалась одна в своей комнате, когда все уходили на работу. Много читала. Непрерывно и сосредоточенно думала и передумывала… Несколько раз при очень тяжёлом состоянии, по желанию больной, её помещали в больницу. Неусыпный уход мало-помалу давал результаты.

Мой день складывался так, что после ранних утренних часов традиционных хозяйственных работ я с 9–10 часов до 12–13 часов читал лекции в ГИДУВе, затем торопился на трамваях в Мечниковскую больницу на свою кафедру. Нередко приходилось оставаться там на заседаниях комиссий и Учёного совета до 9–10 часов вечера. Если же Учёного совета не было, то я торопился попасть (три раза в неделю) на ул. Мира в Научно-исследовательский институт гигиены; в нём я заведовал организационно-методическим отделом. Возвращаясь в 6–7 часов вечера с Петроградской стороны, я заходил к Любови Карповне в больницу. Сколько облегчения было, когда я видел, что больной лучше.

В январе 1947 г. у меня возродилась надежда добиться выхода в свет книги об удлинении средней продолжительности работоспособной жизни и деятельной старости в издании Академии медицинских наук. Вышедшее в 1945 г. издание этой книги очень быстро разошлось; меня оно не удовлетворяло совершенно произвольными, сделанными против моего желания, сокращениями при печатании. Тщательно разработанная мною программа социального обследования стариков для накопления хорошо проверенного материала об условиях, благоприятствующих более долголетней жизни и более длительному сохранению полной дееспособности, в издании была совсем выпущена без моего ведома и согласия.

Задавшись целью добиться переиздания книги в менее искажённом и изувеченном виде, я принялся за подготовку её к новому изданию. К лету эта работа была мною закончена, и мне удалось подписать договор с книгоиздательством Академии медицинских наук о переиздании книги в дополненном и расширенном виде. Я спешно сдал рукопись в книгоиздательство.

В моей работе над книгой меня воодушевляли многочисленные отклики на незадолго перед тем вышедшее в 1946 г. малотиражное издание ГИДУВа (2 тыс. экз.). В очень короткий срок всё издание разошлось, и ко мне стали поступать одно за другим письма от знакомых и совсем незнакомых мне санитарных врачей, и других советских людей с просьбой оказать им содействие в получении книги. Несколько выдержек из сохранившихся у меня таких писем могут объяснить моё стремление ускорить появление книги в новом, улучшенном издании. К большому моему огорчению, однако, новый вариант книги в издании АМН вышел только два года спустя. Причём, и на этот раз не в расширенном, а в ещё более урезанном и произвольно изувеченном при «редактировании» виде. Тем не менее, после выхода в свет нового тиража работы «Об удлинении жизни и деятельной старости» ко мне вновь стали поступать письма и заявления с просьбой оказать помощь в получении книги, потому что в книжных магазинах она мгновенно разошлась. Все такие жалобы я направлял в издательство АМН. Уже в 1951 г. я получил от издательства уведомление, что всё издание разошлось. Между тем я получал ещё более многочисленные запросы на книгу, не только единоличные, но и коллективные. Приведу несколько из случайно сохранившихся писем.

Из Новосибирска:

Из Свердловской области:

«Окажите содействие в получении книги „Удлинение жизни и активная старость“», — писал зав. статистическим кабинетом Куйбышевского областного Института охраны материнства и младенчества.

Такая же просьба содержалась в письмах Г. М. Желябовского (Саратовский Мединститут), заведующего кафедрой организации здравоохранения В. М. Зайцева (Ижевский Мединститут), профессора А. Г. Хмаладзе (Тбилиси), профессора И. М. Булаева (Куйбышевский Мединститут), доцента Киселёва (Москва) и многих, многих других медицинских работников.

В послевоенные годы с особой остротой нарастал разрыв между общепризнанными элементарными требованиями больничной гигиены, вошедшими в советское санитарное законодательство, и всё более низко падавшим уровнем фактического больничного благоустройства, всё более ярко выступавшим отрицанием хотя бы минимальных гигиенических нормативов в устройстве и повседневном содержании больничных учреждений.

При изучении материалов проведённой в Ленинграде и в Ленинградской области паспортизации больничных учреждений, можно было убедиться, что только как очень редкое исключение встречается соблюдение элементарного требования обеспечения в палатах минимума в 7–8 кв. м на одну кровать. Обычно же скученность в палатах достигает такой степени, что на одну кровать приходится в среднем всего лишь 4 кв. м, а в очень многих больницах и того меньше. Такое попрание требований больничной жизни приучает и врачей, и весь персонал по уходу за больными, и, что всего хуже, — и студентов-практикантов, к полному пренебрежению к созданию санитарно-гигиенической обстановки для больных, этой основы всего профилактического направления.

К полному забвению приходит среди лечащих врачей с такой убедительной простотой сформулированное ещё в 1876 г. в книге Е. А. Осипова «Об устройстве сельских больниц» положение: «Когда речь ведётся об устройстве лечебниц, сама собою должна разуметься гигиеническая обстановка для больных, за которой остаётся гораздо большая целительная сила, чем за медикаментами».

Анализ материалов больничной паспортизации в 1947 г. показал мне неотложность самой серьёзной борьбы с игнорированием больничной гигиены в клиниках и больницах. Вопрос этот постоянно волновал меня.

Помимо докладов в Научно-методическом бюро санитарной статистики, я сделал доклады о разрыве между требованиями гигиены и фактическим положением дела в больницах в ленинградском отделении Гигиенического общества, а затем на расширенном заседании Учёного совета ГИДУВа. Однако написанная мною статья на эту тему, посланная в редакцию «Врачебного дела», после долгих проволочек была возвращена по цензурным соображениям (с требованием исключить из неё фактические данные о разрыве между требованиями гигиены и положением дел в больницах). Каждый семестр я тщательно готовил и проводил общеинститутские лекции в ГИДУВе (для всех циклов) о значении и содержании гигиены больничного дела. Меня радовали проявления у моих слушателей понимания и интереса к созданию в больницах гигиенической обстановки.