Золото твоих глаз, небо её кудрей - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Харитонов cтр.№ 100

Страница

Вещевая часть рынка была небогата: торговали в основном сёдлами, сбруей, кнутами и тому подобным товаром. Всё же нашёлся рулон ситчика, иголки с нитками и ещё всякая полезная поебень. В самом конце ряда продавался самогонный аппарат. Артемон присмотрелся к нему — коньяк был уже на исходе — но всё-таки брать не стал: конструкция была какая-то незнакомая. Зато удалось взять соли, специй и уксуса.

В конском ряду пришлось задержаться. Лошадники задирали цены, кони хамили, большую партию брать никто не хотел. Пришлось нанять целых два возка и заплатить вперёд. Кроме того, с него содрали соверен в обмен на бумагу, которую следовало предъявлять шерстяным в случае встречи: у них, оказывается, была договорённость с рынком насчёт неприкосновенности покупателей.

Зато в другом отношении пуделю повезло: нанятые кони были молоденькими, пухленькими. Посмотрев на их задочки, Артемон плотоядно облизнулся.

Конечным пунктом поездки он назвал деревеньку Кобеняки. Где она находится, он и сам не знал — просто слышал название, а также и то, что это было куда-то дальше по тракту.

Всё прошло точно по мальвининому плану. Когда до базы оставалось меньше километра, над колясками появился ворон, сделал круг и пропал. Пудель остановил повозки, якобы чтобы справить нужду. Тут из придорожных кустов поднялись два осиных роя и облепили крупы першеронов. Тем это не понравилось, но десяток укусов привели их к покорности. Пришлось им слушаться Артемона съезжать на бездорожье. Электорат трясся на ухабах и роптал, но барражирующие осы всем своим видом как бы намекали, что глупостей делать не нужно.

Добрались впотьмах. Потом были хлопоты с размещением и кормёжкой электората — мальвинины птицы и насекомые очень постарались, но натащить корма на всю ораву не смогли. Вопрос был решён за счёт першеронов — как, собственно, и планировалось с самого начала.

Обо всём этом пудель с удовольствием вспоминал на следующий день, слушая вскрикивания Мальвины — гусь выщипывал ей подмышки — и готовя маринад для костреца. Уютно побулькивала кастрюлька на плитке, в тазике лежали и ждали своего часа промытые кишки.

Артемон ну просто обожал молодую конину.

18 дня 12 месяца Тарзана 899 года Тарзана / 18 декабря 312 года о. Х. День.

Страна Дураков, домен шерстяных, крепость Болат-Юрт.

Сurrent mood: self-destructive/сам себе враг

Сurrent music: см. выше

Ему было можно всё. А ей было нужно всё.

И он стал для неё всем — наслаждением и мучением, падением и восхищением, её хозяином, господином, повелителем, жалящим солнцем слепящим.

Он воспитывал её, вылепливал, как глину. Он немыслимые делал с ней вещи — и с телом, и с душой, и особенно с выменем. Оно теперь болело постоянно, и всякий раз по-новому. Ах эта ж боль! Смертно режущая — от щипцов. Гулкая, раздувающаяся, мгновенно заполняющая весь объём — от удара сбоку. Мучительно-тянущая, нагнетающаяся — от толстой верёвки. Звенящая серебряная боль от тонкой бечевы. Порка, бесконечно разнообразная порка. Острая проволока, впивающаяся в сосок — и это чувство, когда острый конец выходит, прорывая тонкую кожу изнутри. Раскалённая игла, пронизывающая вымя вглубь: тогда оно будто разламывается от боли. Укусы, прижигания — от этого хотелось прыгнуть в потолок. Наждак, стирающий до крови кончики сосков — потом полковник подвесил к этим ранам голодных пиявок. Какие-то особые лекарства: от них вымя становилось невероятно чувствительным, когда даже легчайшее касание болезненно.

Всё это она принимала от него с любовью и благодарностью. Как и дисциплину. О, теперь она стала такой послушной! Она только теперь поняла, что это значит — слушаться. И она слушалась — не думая, не рассуждая. Если бы он приказал ей, как маленькой, шагнуть в огонь — она бы сделала это не думая.

Дисциплинированным стало и её тело. Она теперь кончала только по разрешению полковника. Следующей стадией станет оргазм по его команде — Он сказал, что приучит её и к этому. Тогда Он обещал поставить ей клеймо. Это стало предметом её ночных мечтаний.

И, конечно, унижения, унижения. Унижения.

Однажды она проснулась, связанная ремнями, с торчащим из влагалища кабачком и двумя редьками в жопе. И она осознавала — да-да, именно в жопе. Раньше она никогда бы не назвала это очаровательное местечко таким словом. Это он потребовал, чтобы она называла его так. «Жопа», «пизда», «дойки» — ужасные, скотские слова. Самым страшным было — «морда». Теперь она должна была называть своё лицо именно так — морда. Конская морда. Как у жеребца или челядина.

Мирра Ловицкая лежала на соломе и вспоминала, как это было — когда она потеряла право называть своё лицо лицом.

Полковник Барсуков отдыхал в кресле после сеанса. Она лежала у него в ногах — избитая, униженная и счастливая. Вымя болело; вагина была сладко растерзана. Она тихо лизала ему подушечки ног. В голове у поняши что-то с треском рушилось, крошилось, куда-то падало. У неё кружилась голова, и всё кружилось — вокруг невидимой оси, ввинчивающейся, пронзающей.

Потом круженье замедлилось и она увидела, наконец, ось.

Это был член барсука — тяжёлый, мокрый, тёмно-багровый в черноту, свисающий между мохнатых ляжек, как приспущенное знамя. Он висел криво, так что были видны тяжёлые шары и сосальная дыра, аккуратно прорезанная в белом меху ; но не это было главное. Главное — то был он, член. Он казался чем-то совершенно отдельным, чуждым, потусторонним. Как морское животное, которому не место на суше.

Мирре мучительно захотелось взять его в рот, ощутить жар, вкус, твёрдость косточки внутри — просто убедиться, что он здесь, что он настоящий. Она вытянула шею и потянулась к нему.

И тут же получила по лицу. То есть нет — по морде.

Оплеуха была несимволической, тяжёлой. Это было так неожиданно и так больно, что у неё пресеклось дыхание.

А пока она пыталась продышаться, в ушах загрохотал Его гнев:

— Я тебе позволил прикасаться ко мне? Как ты смела тыкать морду — ты, животное?

От таких слов у неё отвисла челюсть. Тут же она ощутила мощь рук, сминающих её уши и тянущих вперёд, на себя. Из глаз брызнули слёзы — брызнули сами, отдельно от её чувств. Нос её уткнулся в член: уже приподнявшийся, наливающийся, с заострённо багровеющим кончиком.

Страница