Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации (c 1470 года до наших дней) - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Плохий cтр.№ 80

Рост числа русскоязычных публикаций отражал русификацию системы образования. На Украине с 1951 по 1956 год процент учащихся в украиноязычных школах снизился с 81 до 65 %. За тот же период доля обучающихся на русском языке увеличилась с 18 до 31 %. Особенно тревожил статус украиноязычного образования в крупных городах. В 1959 году только 23 % студентов в Киеве обучались на украинском языке; на русском – 73 %. Русификация системы образования ускорялась, и все больше учеников в русскоязычных школах отказывались изучать украинский или белорусский даже как один из предметов. К концу 1960-х годов в Минске 90 % учеников вообще не посещали занятий по белорусскому.

Что отличало украинскую ситуацию от белорусской, так это роль, которую в культурной политике сыграли бывшие польские территории, аннексированные и присоединенные к двум республикам на основе пакта Молотова – Риббентропа 1939 года. На Ялтинской конференции в 1945 году западные державы признали их принадлежность СССР. Галиция, Волынь и, в меньшей степени, бывшая румынская Буковина и чехословацкая Под карпатская Русь обладали развитой национальной идентичностью, которая замедляла темпы русификации и в других частях республики. Интеграция запада Украины еще долго после войны требовала серьезных культурных уступок.

На западе Белоруссии жители городов зачастую демонстрировали меньшую приверженность белорусскому языку, культуре и истории, чем на востоке. Восток страны пережил короткий период культурной белорусизации в 1920-х годах, а на западе, где правили поляки, ничего подобного не было. В 1959 году в городах Западной Белоруссии 23 % белорусов назвали русский родным – в отличие от 4 % украинских горожан, проживающих на Западной Украине. К 1 970 году доля белорусов, считающих русский родным языком, в тех же населенных пунктах возросла до 26 %, в то время как аналогичная категория украинцев снизилась до 3 % – вследствие миграции в города украинцев-селян, решивших не отказываться от своего языка.

Крупный идеологический сдвиг произошел в Советском Союзе после того, как в октябре 1964 года Хрущева отстранила от должности группа его бывших протеже во главе с Леонидом Брежневым. Это был дворцовый переворот, и осуществили его консервативные силы в партии и государственном руководстве, полагавшие, что реформы Хрущева угрожают стабильности режима. Новые правители положили конец ряду хрущевских инициатив, включая децентрализацию власти и идеологическую одержимость коммунизмом. Брежнев объявил, что советское общество построило развитой социализм и на какое-то время должно этим удовлетвориться. Никаких новых дат наступления коммунизма не объявляли. Но хотя новое руководство изъяло из партийной программы обещание, что “нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме”, оно не отказалось ни от самой программы, ни от ее приверженности идее формирования советского народа.

К началу 1970-х годов Брежнев сделал эту идею главной в своей национальной политике. Официальная пропаганда развернула кампанию за советский образ жизни. В новом издании Большой советской энциклопедии обновилось определение советского народа: исчезло упоминание коммунизма как общей цели, помогающей создать одну политическую нацию, но без изменений остались ссылки на марксистско-ленинскую теорию и русский язык, а также добавилась категория общего гражданства. “У советского народа единые высшие органы государственной власти и государственного управления СССР, для всех советских людей установлено единое союзное гражданство, – говорилось в энциклопедии. – Общим языком межнационального общения в СССР является русский язык”⁷.

Отныне культурная русификация стала официальной политикой. Маргинализация нерусских языков и их исключение из системы образования начались в 1970 году, когда был издан указ, согласно которому все диссертации требовалось писать на русском языке и утверждать в Москве. В 1979 году власти организовали в Ташкенте всесоюзную конференцию, посвященную совершенствованию преподавания русского языка. А начиная с 1983 года в школах, где преподавание велось не на русском, учителям русского языка полагались доплаты. Культурная русификация ускоряла темп: от ее успеха зависело будущее проекта по созданию советского народа.

Леонид Брежнев и его идеологи получили от Хрущева и его окружения конфликтное наследие в области советского нациестроительства. Хрущевская десталинизация, которая воплотилась в политической, идейной и культурной оттепели, выдвинула на первый план поколение деятелей, веривших не в возможность построения коммунизма, а в то, что можно реформировать социализм и привнести элементы плюрализма в его политику и культуру. Из этого вытекала идея сохранения и даже процветания, а не слияния наций. Именно в годы оттепели читатели познакомились с произведениями Александра Солженицына, будущего духовного лидера русской оппозиции правящему режиму.

Сохранение исторических памятников, в том числе религиозных, а также экологические проблемы отразились в работах русских литераторов, часто обращавших внимание на тяжелое положение русской деревни, опустошенной коллективизацией. Новое направление в литературе получило общее название “деревенской прозы”. Схожие опасения высказывали писатели в других республиках, в том числе на Украине и в Белоруссии. Их вдохновляла преданность не столько советской земле и советскому народу, сколько верность своему народу и идентичности. Пока партия создавала единый советский народ на основе русского языка и культуры, писатели творили на национальных языках и говорили на волнующие темы, прибегая к этнокультурных понятиям.

В России культурное возрождение, вызванное хрущевской оттепелью, привело к тому, что русские писатели и художники разделились на два политических и культурных лагеря. Для первого, тесно связанного с журналом “Молодая гвардия”, была характерна консервативная и антилиберальная разновидность русского национализма. Его члены не только подчеркивали бедствия русской деревни и культуры, но и восхваляли идею могучего государства и пропагандировали почти неприкрытый антисемитизм. Российские либералы, в свою очередь, сплотились вокруг других журналов, наиболее известным из которых был “Новый мир”: он, хотя и издавал “деревенскую прозу”, придерживался антинационалистической позиции. Конфликт разных взглядов на развитие русских культуры и народа вышел на первый план в конце 1960-х годов, когда русские консерваторы в своих журналах обвиняли оппонентов в американизации русской культуры. Либералы в ответ обрушивались на соперников за проявления русского национализма, стремление сохранить консервативные традиции имперской России и попытки изолировать русскую культуру от остального мира.

Ряд статей, опубликованных в 1969 году в “Новом мире” против русского национализма “Молодой гвардии”, вынудил руководство партии вмешаться в конфликт. В течение 1970 года партийные начальники уволили с должностей главных редакторов обоих журналов. Хотя смещение редактора “Молодой гвардии” означало победу Александра Яковлева, исполнявшего обязанности заведующего отдела пропаганды ЦК КПСС, его триумф был недолгим. В 1972 году, когда вышла его статья, направленная против проявлений русского национализма в литературной и культурной жизни, Яковлева уволили с занимаемой должности в ЦК и отправили в Канаду в качестве советского посла. Десять лет спустя, в середине 1980-х годов, его там найдет Михаил Горбачев, восходящая звезда советской политики, и вернет в Москву. Яковлев станет одним из архитекторов горбачевских реформ.