Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации (c 1470 года до наших дней) - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Плохий cтр.№ 53

Пока Временное правительство, пришедшее к власти в марте 1917 года, всеми силами пыталось сохранить фасад единой общерусской нации, одна партийная группа в России совершенно спокойно признавала украинцев и белорусов отдельными народами и допускала их автономию или даже независимость. Это были большевики Владимира Ленина, небольшая фракция Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), популярность и численность которой, однако, быстро росли. Как и почти все марксисты тех лет, большевики осуждали капитализм, отвергали частную собственность и верили, что будущее принадлежит пролетариату – промышленному рабочему классу, в авангард которого они ставили себя. Но в отличие от своих европейских коллег большевики, ставшие отдельной политической силой в 1903 году, уповали не на эволюционное, а революционное восхождение пролетариата к политической власти. Государственная власть была им нужна, чтобы установить диктатуру рабочего класса и привести мир к социализму. Они предполагали, что пролетарская революция в преимущественно крестьянской Российской империи обречена на провал – если только им не удастся разжечь огонь мировой революции в Центральной и Западной Европе, где был развитый пролетариат, готовый к наступлению социализма.

По составу, мировоззрению и представлениям о грядущей революции Ленин и его соратники были интернационалистами. Русский имперский национализм они считали проклятием и заявили, что готовы признать отдельную идентичность украинцев и белорусов. То, что Ленин и большевики думали о национальном вопросе в целом и о русском вопросе в частности, стало неожиданно важным 7 ноября 1917 года (25 октября по юлианскому календарю), когда они после, в общем-то, бескровного переворота свергли Временное правительство и объявили себя новым правительством Российской республики. Протяженность границ этой республики в то время не уточнялась.

Для Ленина и большевиков, говоривших о политическом превосходстве классовых интересов, национальный вопрос имел второстепенное значение, и долгое время они его игнорировали. И лишь подъем национальных движений в Российской империи и Австро-Венгрии накануне Первой мировой войны заставил их оформить свои воззрения. В 1912 году Ленин поручил большевику Иосифу Сталину, грузину по национальности, человеку практически неизвестному за пределами Кавказа и не умевшему читать ни на одном языке, кроме русского и грузинского, сформулировать позицию партии по национальному вопросу. Мнение большевиков требовалось определить в дебатах с австрийскими марксистами, работы которых в оригинале Сталин прочитать не мог.

Полагаясь на советы Ленина, Сталин в полной мере включил идеи наставника на тему национальностей в свою статью, опубликованную в 1913 году. Впоследствии она была переработана в труд “Марксизм и национальный вопрос”. Идеи, впервые сформулированные Лениным и записанные Сталиным в его работе, получили дальнейшее развитие в статьях Ленина, опубликованных в первые месяцы войны.

Ленин провозглашал право всех народов Российской империи на самоопределение, вплоть до отделения, но с одной оговоркой. В конечном счете именно рабочий класс каждой нации (впрочем, можно сказать и прямо – партия большевиков) должен был определить – самоопределение означает отделение или нет. Если отделение, в понимании партии, было в интересах пролетариата, тогда нация могла покинуть империю; а если нет – тогда нация должна остаться, чтобы помочь рабочему классу победить своих врагов.

На бумаге принципы выглядели логично, особенно когда партия находилась в подполье или опозиции. Но как их осуществить на деле? Первое испытание властью пришло сразу после того, как большевики захватили власть в Петрограде. В ответ на переворот киевские политики провозгласили украинскую государственность и заявили права не только на земли Центральной Украины, но и на юго-восточные губернии, в основном заселенные украинцами: Харьков, Одессу и бассейн реки Донец на востоке Украины. В Петрограде считали эти территории частью России. Еще важнее было то, что украинцы отказались сотрудничать с новым петроградским правительством. Ленин и большевики сочли это проявлением контрреволюции.

4 марта 1917 года украинские активисты образовали Центральный совет, или, по-украински, Центральную раду. Ее задачей было координировать деятельность всех украинских организаций, как политических, так и культурных. В политическом плане ее состав напоминал Временное правительство в Петрограде лета 1917 года: в Центральную раду вошли деятели, близкие к кадетам, а также самые разные социалисты, приобретавшие все большее влияние. Первоначальные требования были довольно умеренными и в национальном вопросе соответствовали программе кадетов. Рада хотела наконец добиться того, чего активисты украинского движения требовали десятилетиями – ввести украинский язык в школьную и судебную системы. Но Михаил Грушевский, новоизбранный председатель Центральной рады, вернувшийся в Киев в середине марта после шести лет ссылки в России, нацелился на более амбициозную цель – территориальную автономию Украины.

В конце марта 1917 года Грушевский написал программную статью под названием “Повороту нема” (“Возврата нет”), в которой угрожал Временному правительству перспективой полной независимости, если оно не согласится предоставить Украине территориальную автономию. Он писал:

Широкая автономия Украины с государственными правами украинского народа в федеративной связи – вот программа данного момента, от которой не может быть возврата назад. Любые препятствия, любые сомнения в удовлетворении ее со стороны руководителей Российской державы или же правящих кругов русского общества могут повлечь только одно – перемещение центра тяжести в сторону украинской независимости. Об этой независимости русские предводители заговорили с думской трибуны еще перед войной. Но они сами дали ей в руки оружие – своей шаткой, уклончивой политикой в украинском вопросе в последние годы украинского лихолетья. В данный момент сторонники самостоятельной или, вернее сказать, независимой Украины готовы остаться на общей платформе широкой национально-территориальной автономии и федеративного обеспечения государственных прав Украины. Знамя независимой Украины все еще свернуто. Но не развернется ли оно в мгновение ока, если всероссийские централизаторы пожелают вырвать из наших рук стяг широкой украинской автономии в рамках федеративной и демократической Российской Республики? ^[22]

Вскоре программа Грушевского стала программой Центральной рады. Также ее поддержали многочисленные советы крестьянских и солдатских депутатов, которые в первые месяцы после Февральской революции стали новым источником законности и власти. Если в губерниях центра России революция вызвала крестьянские бунты против землевладельцев, а на Кавказе и в Центральной Азии началась череда восстаний местного населения против русских колонистов, то на Украине украинские активисты мобилизовали крестьян в поддержку территориальной автономии. Василий Шульгин, сыгравший свою роль в отречении Николая II, впоследствии сетовал на то, что украинские деятели обманули крестьян обещаниями, что если те примут украинскую идентичность и поддержат украинскую автономию, то непременно получат во владение землю и не позволят пришлым, особенно русским крестьянам, претендовать на плодородные украинские поля. Солдаты, которые с апреля 1917 года начали вступать в сформированные с согласия командования украинские подразделения, тоже поддерживали Раду, считая, что только она могла положить конец войне и вовремя отправить их домой, на передел земли.