Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации (c 1470 года до наших дней) - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Плохий cтр.№ 44

Событие, положившее начало Холмскому кризису, из-за которого имя города ^[20] семь лет не сходило с заголовков газет, произошло 17 апреля 1905 года, в первый день православной Пасхи. Именно тогда был объявлен императорский указ о свободе вероисповедания – один из указов, призванных успокоить общество в преддверии растущих гражданских волнений. В указе говорилось, что подданные царя теперь могут свободно выбирать свою религию и, что более важно, покидать Русскую православную церковь, если они того пожелают, без политических взысканий. На Холмщине, где тридцатью годами ранее власти насильственно обратили в православную веру сотни тысяч местных украинцев-униатов, это вызвало переполох. Правительственные чиновники в Санкт-Петербурге предвидели такое развитие событий. По предварительным оценкам, 100–150 тысяч человек, или примерно треть номинальных православных в регионе, готовились распрощаться со Святейшим Синодом в Санкт-Петербурге и перейти под покровительство папы. Прогноз оказался точным: по современным оценкам, от 100 до 150 тысяч верующих действительно вернулись в унию.

Если правительство считало, что это цена, которую придется заплатить, чтобы привести имперскую политику в соответствие с современными стандартами веротерпимости, то местные власти и православные священнослужители, посвятившие жизнь проповеди православия и русской идентичности, чувствовали себя преданными. Среди последних был епископ Холмский Евлогий (Георгиевский), этнический русский. Свое разочарование он выразил в письме обер-прокурору Святейшего Синода Константину Победоносцеву – высшему сановнику, надзиравшему за деятельностью православной церкви в империи. Победоносцев был также одним из творцов политики русификации окраинных земель и насаждения на них православия.

Евлогий писал: “Подорвано само доверие к нашим священникам. Тридцать лет повторяли людям, что Холмщина и Подляшье всегда будут православными и русскими, а теперь, на глазах у народа, враги православного русского дела всецело, совершенно сознательно захватывают весь край”.

Вскоре после отправки письма Евлогий и его сторонники приехали в Санкт-Петербург обсудить с Победоносцевым, что делать с угрозой русским интересам в регионе. Они хотели перекроить границы губерний, чтобы отделить Холмщину от земель Царства Польского. Новая Холмская губерния должна была иметь “русское” ядро из более чем 300 тысяч этнических украинцев – тех, кто, по переписи 1897 года, назвал малороссийский родным языком. Министерство внутренних дел озаботилось административными изменениями, и законопроект отправился в Думу. Споры о нем продолжались с 1909-го по 1912 год и в конце концов привели к созданию новой губернии и мобилизации русских националистических сил в парламенте и вне его.

Дискуссии о Холмщине объединили украинофилов и сторонников единой и неделимой России, выступивших сообща против польского влияния. Однако их союз был ситуативным и ограничивался одной целью. Практически во всех остальных случаях украинофилы и русские националисты боролись не на жизнь, а на смерть за будущее земель, которые считали своими. Для украинофилов традиционно принципиальным был вопрос языка. В декабре 1904 года, когда в войне с Японией дела шли все хуже, а недовольство в обществе стремительно росло, имперское правительство решилось вернуться к вопросу о запретах, наложенных Эмским указом на публикации на украинском языке. Снова спорили о переводе Евангелий, но атмосфера была другой. За отмену запрета на публикацию Священного Писания на украинском языке выступал президент Императорской академии наук, великий князь Константин Константинович.

В феврале 1905 года комиссия Академии наук рассматривала вопрос о полном снятии запрета на издания на украинском языке. Обсуждения проводились по инициативе правительства, которое также запросило мнения Киевского и Харьковского университетов. Все учреждения рекомендовали снять ограничения, причем самое решительное заявление сделала Академия наук. В апреле 1905 года филологи Алексей Шахматов и Федор Корш подготовили докладную записку “Об отмене стеснений малорусского печатного слова”, которую подписали многие другие либерально настроенные академики. В ней не только рекомендовалось отменить запреты для украинского языка, но сама логика документа открывала путь к признанию украинского отдельным языком.

Академики достигли такого эффекта, отказавшись от понятия общерусского языка. Ученые утверждали:

…Усилия великих писателей наших все более сближали книжный язык с народным, и ничто еще не остановило того направления, которое уже в конце XVIII и начале XIX века сделало наш литературный язык вполне великорусским… и нашу литературную речь, речь образованных классов и письменности всех родов, должно признать вполне великорусскою³.

Если литературный язык был не общерусским, а великорусским, то малорусский язык имел все права на свое собственное литературное развитие. Авторы записки использовали не только исторические и лингвистические аргументы, но и политические.

Государство, не умеющее обеспечить одно из самых элементарных прав гражданина – право говорить печатно на родном языке, возбуждает в гражданине не уважение к себе, не любовь, а безотчетный страх за существование⁴.

Так писали Шахматов и Корш, прежде чем сформулировать последнее предупреждение:

Этот страх порождает недовольство и революционные стремления⁵.

Время было выбрано идеально: потрясенное революционными выступлениями последних месяцев, правительство было готово прислушаться.

Рукопись напечатали в ограниченном количестве экземпляров (исключительно для нужд правительства) в апреле 1905 года, и она сразу же сильнейшим образом повлияла на политические споры внутри Российской империи и за ее пределами. Снятие ограничений на украиноязычные публикации началось еще в феврале 1905 года с разрешения публиковать на украинском языке религиозные тексты – его еще раньше продвигал великий князь Константин Константинович. А все запреты были отменены весной 1906 года с введением новых цензурных правил. К тому времени это было простой формальностью, учитывая, что все препятствия для украиноязычных газет исчезли в октябре 1905 года одновременно с выходом царского манифеста о предоставлении подданным основных гражданских прав, в том числе свободы слова. К концу года в империи выходили три газеты на украинском языке: одна в Киеве и две в Полтавской губернии.

От изменений в языковой политике государства выиграли и белорусские активисты. В сентябре 1906 года в Вильно начала выходить первая белорусская ежедневная газета “Наша доля”. Она была закрыта по причине радикальной левизны ее публикаций. В ноябре 1906 года ей на смену пришла более центристская “Наша нива”, которая выходила до 1915 года. Она сформировала новый белорусский литературный канон и содействовала популяризации литературы на белорусском языке. С 1906-го по 1915 год количество книг, изданных на белорусском, возросло едва ли не с нуля до 80 наименований, а общий тираж составил 220 тысяч экземпляров.

Хотя эти цифры отражали безусловный прорыв для белорусского языка и литературы, они были очень скромными по сравнению с публикациями на других языках империи. Только в 1911 году было опубликовано 25 526 наименований на русском языке, 1664 – на польском и 965 – на идиш и иврите. Украинцы отставали от лидеров: у них было лишь 242 издания. Белорусы, которые не имели опыта долгой борьбы с дискриминацией их языка и не объединялись вокруг этой проблемы, отставали еще сильнее.