Талантливая мисс Фаруэлл - читать онлайн книгу. Автор: Эмили Грей Тедроу cтр.№ 46

С этим Бекки ничего не могла сделать. Все же ей было больно видеть, как Пирсон приходит в упадок, и, как ни странно, обидно — что, никто не может разобраться в причинах? Никто не болеет за город? Так, чтобы задаться вопросом, что происходит, и покопаться в поисках ответа? Каждый раз, когда совет безропотно принимал сверстанный ею бюджет, без тщательной проверки каждой статьи расходов, она чувствовала разочарование. Даже злилась — на них на всех.

Бекки заводила себе правила; например, были «правила десяти процентов». С каждого «позаимствованного» доллара десять процентов она обязана каким-то образом вернуть — за счет заработанной прибыли, или личных средств, или тем, что тратила время и энергию, проявляла изобретательность. Если какая-либо из ее картин дорожала, десять процентов от прибыли тоже должны были поступить в казну Пирсона, даже если картина не продана. (Накладно, учитывая колебания рынка.) Всякий раз, когда Кен смотрел на нее взглядом смертельно уставшего человека, Бекки бралась за дополнительную работу, желая облегчить его ношу, или находила способ перепоручить дело кому-то другому. Если где-то закрывался магазин, она старалась покупать в других магазинах на той же улице; оплачивала часы в солярии, которым никогда не пользовалась, приобретала всевозможные (совершенно не нужные ей!) изделия. Каждую пятницу в конце дня Бекки проверяла остаток в «Кэпитал девелопмент», и сколько было центов в этой сумме — шестнадцать, девяносто четыре, тридцать, — именно столько добрых дел совершала в следующую рабочую неделю, помогала коллегам и соседям. Комплименты, советы, выполненные просьбы и поручения, оплата счетов в ресторанах и барах, даже пакеты с продуктами, оставленные на крыльце.

Конечно же, Бекки понимала, что все это — капля в море. Будь у нее побольше времени — перевести дух, спокойно подумать, — она быстрее закончила бы свой сложный план, подготовку крупной продажи. Сделки Сделок. Чтобы вернуть долг Пирсону.

Нью-Йорк. Ее великая Сделка состоится в Нью-Йорке. И все наконец закончится.

Бекки вошла в «Бальтазар» героем вечера. Она опоздала, отчасти намеренно, отчасти из-за проверки документов фирмы-грузоотправителя и переговоров с сотрудниками аукциона «Кристис». От Рокфеллер-центра взяла такси, и у нее было достаточно времени насладиться успехом, а также (при тонированных стеклах заднего сиденья) отработать скромный наклон головы — такой жест будет отлично смотреться, когда гости самого популярного ресторана Нью-Йорка будут ее поздравлять.

Ее появление было эффектным. Вошла, задержалась у стойки бара — и в момент этой паузы все головы начали поворачиваться к ней: Риба Фаруэлл в черном шелковом костюме (Ив Сен-Лоран) и туфельках на высоком каблуке, рыжеватые волосы, зачесанные на одну сторону, ниспадали на плечо. В компании ценителей искусства как раз обсуждали аукцион, и несколько человек принялись ей аплодировать. Довольная, Бекки помахала рукой им в ответ. Метрдотель быстро указал на стол в дальнем конце помещения; сидящие за ним яростно о чем-то спорили. Бекки медленно шла по залитому светом ресторану, мимо красных кожаных банкеток, мельком посматривая на нарядных людей и их отражения в настенных зеркалах. Все оборачивались и приветственно улыбались ей, перешептывались. Бекки наслаждалась каждой секундой; хоть бы эта прогулка длилась вечно.

Когда она подошла к столу, где сидели именитые коллекционеры и их агенты, Уэйверли Брэнт объявила:

— Черт возьми, наш герой-победитель!

Ее хриплый голос с британским акцентом заглушил спор.

— Вот кто оплатит нам вечеринку!

Все рассмеялись и отсалютовали ей бокалами с шампанским. Кто-то подал такой же бокал Бекки. Две молодые блондинки восхищались ее туфлями, просили приподнять шелковистую штанину, чтобы получше рассмотреть. Дэвид и Джоан, консультанты галереи Меррилл, тепло ее поздравили. Себастьян из люксембургской консалтинговой фирмы, Гейл с мужем (покупатели из Лос-Анджелеса) и один телепродюсер, имя которого Бекки никак не могла запомнить, наперебой выражали свое восхищение. К их столу подходили другие агенты и коллекционеры (многих Бекки знала в лицо), а также те, с кем она познакомилась сегодня вечером в аукционном зале «Кристис». Они реагировали не так бурно, как друзья Бекки, с любопытством наблюдали за ней и улыбались.

Бекки расцеловалась с друзьями и знакомыми, успела всех поблагодарить и выслушать ответные комплименты; оглядывала зал — кто с кем сидит, где расположились избранные — те, кто делает арт-рынок. Она углядела несколько таких компаний: небольшие, не привлекающие к себе внимания, в основном состоящие из мужчин. Довольно далеко от нее; трудно сказать, кто они.

— Больше пятисот? — спросила Уэйверли, усаживая Бекки рядом с собой. — Да или нет?

— О, ну… — Бекки колебалась. Черт, столько людей — притворяются, что не слушают… Лучше ответить уклончиво.

— Шестьсот? Ты, чертовка, заработала шестьсот процентов? Черт побери, мне интересно!

— Да черт побери, ничего тебе не интересно! — ответила Бекки.

За каждую из восьми работ, которые она выставила сегодня вечером на аукцион, сразу стали предлагать почти вдвое больше резервной цены, и все были проданы гораздо дороже, чем предполагала Бекки. Она купила их осенью 1990 года, в самом низу рынка. И получила девятьсот процентов прибыли, с учетом комиссии продавца и различных сборов — страховка, доставка, так что доход составил почти три миллиона долларов. Эта великолепная добыча — цена ее свободы. Пирсон получит все.

Вновь наполнялись и пустели бокалы с шампанским, к их группе кто-то присоединялся, а кто-то уходил; говорили в основном об отдельных крупных сделках, о полотне Джорджии О’Кифф (деревянная доска, масло), которое купили почти за миллион, о двух почти одинаковых лотах Робинсона Ли (один был продан намного дороже другого). И, конечно же, о звездной продаже: картина Эндрю Уайета (холст, темпера) после десяти минут торгов ушла за шесть миллионов триста тысяч. Зал просто взорвался аплодисментами.

Бекки (нет, спасибо, мне не нужно меню) слушала все это и осознавала, что ее сегодняшний успех — событие такого же порядка. Ей хотелось трубить о своей победе, чтобы все — от Лафайет-стрит до чертова Гудзона — восхищались ею, но как же быть с необходимостью оставаться в тени?

Те, кто собрался сегодня здесь, понимали, что значит перепродать с прибылью почти в тысячу процентов, и Бекки пришлось довольствоваться этим, даже если разговор уже перешел на другие темы — кто что упустил или неудачно продал.

К тому же не все были искренне рады за нее.

Когда участники аукциона начали занимать места в зале, одна из знакомых поздоровалась с Бекки и произнесла:

— Не знала, что вы интересуетесь минималистами.

Вроде бы приветливым тоном, однако ее слова прозвучали как осуждение. В каталоге аукциона «Кристис» значились лоты Бекки: четыре картины Сьюзан Прюитт и четыре рисунка Тони Смита. О них много говорили и писали как о «малоизвестных и ранее не выставлявшихся работах, открывающих новые грани творчества обоих художников». «Не выставлявшихся» — потому что Бекки хранила их девять лет, ожидая именно такого момента. Тогда она долго колебалась — купить, не купить, дважды отзывала уже выписанные чеки. Агенты, в то время готовые продать за любые деньги, соглашались ждать, и в конце концов сделка состоялась. Несколько лет Бекки внимательно следила за продажами и ценами на работы минималистов; читала статьи, посещала галереи и помнила, кто где выставлялся. Иногда возникало искушение продать картины по отдельности, особенно в те годы, когда шла реконструкция амбара и ей нечем было платить по собственным счетам. Однажды она даже согласилась продать один из рисунков Смита, однако на следующий день отозвала предложение; покупатель рассердился и с тех пор не вел с ней дела. Внутренний голос говорил: «Жди, держись, не продавай по отдельности. Будь стойкой и терпеливой».