Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 97

Но и учителям приходилось выдерживать шквал критики от взрослых активистов нацистской партии на всех уровнях, начиная с самого Гитлера и заканчивая тем, что одна группа учителей назвала «тоном, полным презрения к профессии учителя, со стороны имперского руководителя молодежи Бальдура фон Ширака». Далее эти учителя говорили, что такое презрение привело к тому, «что никто больше не хочет браться за профессию учителя, потому что чиновники высшего ранга так к ней относятся и ее больше не уважают» ^[667]. И это не было пустой жалобой. Еще более отталкивающей эту профессию делало то, что государство все время оставляло зарплаты на очень низком уровне, для того чтобы эти деньги можно было использовать на другие цели, например на вооружение. В маленьких сельских школах учителям было все сложнее сводить концы с концами, так как они были лишены таких традиционных источников дополнительного дохода, как работа с деревенскими документами, многие находили невозможной подработку в качестве церковного органиста или хормейстера во время нарастающего конфликта между Церковью и Партией ^[668]. Все больше учителей рано выходили на пенсию или переходили на другую работу. В 1936 году в начальных школах было 1335 никем не занятых мест; к 1938 году это количество выросло до примерно 3000, в то время как 2500 выпускников, заканчивающих ежегодно педагогические училища, было определенно недостаточно, чтобы удовлетворить потребность школ в 8000 новых учителей каждый год ^[669]. В результате к 1938 году среднее количество учеников в классе выросло до 43 по сравнению с 37 в 1927 году, в то время как меньше одной четырнадцатой всех школьных учителей были моложе сорока лет ^[670].

Те из учителей, кто не стал менять работу, вскоре потеряли то воодушевление, с которым они встретили приход Третьего рейха. Их разочаровывало то, что образование становилось все более военизированным. Сообщалось, что некоторые учителя говорили: «Мы всего-навсего один из отделов Министерства обороны» ^[671]. Никого не приводили в восторг тренировочные лагеря, которые они должны были посещать ^[672]. Все больше времени приходилось тратить на курсы подготовки офицеров и военную тренировку ^[673]. Жизнь директоров и администрации в школах стала невыносима из-за нескончаемых правил и декретов, которые обрушивали на них самые разные организации, и одни часто противоречили другим. К концу 1934 года один социал-демократ описал ситуацию самыми резкими словами: «Мы практически потеряли все, что было достигнуто учителями за целое столетие. Осталась только внешняя оболочка; здания школ, учителя, ученики — все это на месте, но ушла душа и вся внутренняя организация. Их намеренно разрушили сверху. Теперь нельзя уже и думать о правильных методах работы в школах или о свободном образовании. Их место заняли зубрежка и побои, предписанные сверху методы работы и малодушно урезанные учебные материалы. Вместо свободы образования у нас остались узколобое наблюдение за школами и слежка за учителями и учениками. Учителям и ученикам не разрешают никаких свободных высказываний, никакого внутреннего, личностного сочувствия. Все это вытеснили военный дух и муштровка» ^[674].

В каждой школе, как правило, был один или два фанатичных нациста, которые хотели любой ценой донести на своих коллег, если они высказывали неортодоксальные идеи. Самые убежденные из них даже открыто предупреждали коллег, что будут вынуждены донести на них, если они скажут что-либо неподобающее. Учительской комнаты все стали избегать, вместо того чтобы вести там живые интеллектуальные дискуссии. В Бремене сообщали об одном учителе, который «резкими словами критикует то, что принимаемые им решения не конфиденциальны, то, что пишутся анонимные письма, а иногда их даже отправляют в политическую полицию», и призывает остановить «оскорбление чести и позорные доносы», так он обрисовал мрачную картину атмосферы, царящей в учительских комнатах национальных школ ^[675]. Комитеты по управлению школой, родительские комитеты из демократических организаций превратились в контролирующие органы; с 1936 года директором больше не мог стать кто-то из сотрудников школы, их присылали со стороны ^[676]. Это еще более усилило введенный в 1934 году принцип лидерства, директор теперь был «вождем» школы, учителя — его «свитой», они больше никак не могли влиять на управление школой, а просто должны были принимать присылаемые сверху указы ^[677]. Во многих школах учителям также приходилось мириться с присутствием старых штурмовиков, которые нанимались туда охранниками или даже на руководящие должности ^[678]. В каждой школе в помощь учителю назначались два или три «ассистента»; многим учителям не нравилось их постоянное присутствие в классе, так как они разглядели в них политических шпионов. Большинство из них не были подготовлены к такой работе, а многие вообще не имели образования. О том, как они вмешивались в учебный процесс со своей идеологией, стали ходить легенды. «Школьный ассистент, — шутили учителя между собой, — как аппендикс, бесполезен и легко воспаляется!» ^[679]

III

Нацисты не хотели долго ждать, пока инертная образовательная система полностью под них перестроится, и со временем они стали пытаться обойти ее в своем стремлении идеологически обработать молодежь. Молодежью руководил Гитлерюгенд, который до 1933 года был относительно безуспешной ветвью нацистского движения по сравнению, например, с Национал-социалистическим союзом немецких студентов. В то время Гитлерюгенд не мог составить серьезную конкуренцию большому количеству молодежных групп, собиравшихся в протестантских или католических молодежных организациях, молодежным крыльям других политических партий и прежде всего движению свободной молодежи, хранившему традиции Wandervogel («перелетных птиц»), и подобным слабо организованным группам, появившимся еще до Первой мировой войны. Молодежные организации, не связанные с нацизмом, не давали Гитлерюгенду расти, в 1930 году в нем состояло только 18 000 человек, а двумя годами позже это количество выросло только до 20 000. Однако к лету 1933 года, как и в других областях общественной жизни, нацисты распустили почти все мешающие им организации, которые, как мы увидели, было не так просто закрыть. Мальчиков и девочек жестко склоняли вступать в Гитлерюгенд и относящиеся к нему организации. Учителя должны были заставлять детей писать сочинения на такие темы, как «Почему я не вступаю в Гитлерюгенд», ученики, не вступающие туда, должны были терпеть постоянные издевательства от учителей и от своих товарищей на игровой площадке; в крайнем случае им даже могли отказать в выдаче аттестата, если они не вступали туда к окончанию школы. Работодатели разрешали проходить профобучение только членам Гитлерюгенда, что также являлось весьма ощутимым давлением на тех, кто скоро должен был закончить школу ^[680].