Алый закат в Лейкхерсте - читать онлайн книгу. Автор: Зоя Карпова cтр.№ 68

— Секундочку, тётенька, или же, простите, мадам, не уходите, я сейчас всё расскажу. Я вижу, у вас доброе лицо. Будьте милостивы, войдите в моё положение. Ну, пожалуйста...

* * *

ГЛЯДЯ НА УПИТАННУЮ, хорошо одетую дамочку, кутающуюся в меховое манто из пушистого крокодила, я мучительно подбирала слова. Вчера, скажем, был обычный будний день, среда, не праздник. Мы с моим парнем, бой-френдом, пошли в кино. Куда? Да знаете, сейчас много настроили всяких там торгово-развлекательных комплексов. В каждом заштатном городишке процветает это новшество. Но нормальные люди-то догадываются, кому оно — новьё, кому основательно приелось, кому время от скуки девать некуда, а кому-то и бизнес такой неслабый.

— Я не гурман, ни в пище, ни в одежде, — как вы можете догадаться по моей жёлто-лиловой курточке, полиэстровым гетрам под леопарда и африканским косичкам, а натурально простая девчонка из вон того дома с прозрачным куполом, — я указала пальцем в сторону бионебоскрёба. — Да нет, живу не под крышей, там за жильё платить надо, и дорого. Предпочитаю бокс на минус первом этаже, и цена подходящая — банка колы за месяц.

— Подвал? Милочка, вы живёте в подвале!? Кошмарные условия! Крысы не беспокоят?

— Бывают, попадаются, если приманку хорошую в ловушку положишь. У-уу, тогда можно пировать. Два дня шашлыком балуешься и ещё три дня в радость, если на бульоне из косточек суп с вермишелью забацаешь! Так я дальше расскажу историйку?

Главное в жалостном сюжете — это передать живую картинку прямо в мозг сердобольной богачке. Мысленно сфотографировала наш квартал с высоты птичьего полета. Не, не впечатляет. Лучше взять план крупнее, из толпы, из народа, на уровне глаз. Ага, дамочка оживилась, на людей смотрит жалостно. Я поддала в мысленную голограмму тётеньки уличных деталей. Их видно, когда идёшь к кинотеатру вдоль вечно реконструируемой улицы. Окидываешь взглядом эту знойную архитектуру воспалённого мозга современного Не-Леонардо-Да-Винчи, мечтая о чём-то романтическом и запредельном, уходящем за горизонт, и понимаешь, что жить надо математически проще, логичнее и скромнее, согласно доходам. Эх, люблю я математику! Особенно завораживает эн-мерное пространство Калаби-Яу. Представляешь многомерный тор с его ленточками-завитками, и дух захватывает. А какие тайны скрываются за всем этим? Разбогатею, куплю энциклопедию по визуализации пространства–времени с разным числом измерений. Я поймала себя на мысли: «Что-то я сильно размечталась не вовремя и не по делу, надо с тётенькой поработать».

Здесь я опять несколько отвлеклась, где-то в глубине души проснулись эмоции, остро выплескивающие моё отношение к неэстетичности бытия. Стоит это тёмно-серое недоразумение, именуемое развлекательным комплексом, в ряду торговых павильонов эконом-класса. Люди мимо проходят, словно слепые котята, и не замечают, что нелепой конструкцией оно смахивает на броненосец Потёмкин из времён оных, — тот, о котором все прабабушки и прадедушки, услышав, слезу роняют. Ходил по морям, уткнулся в берег, да так и замер памятником на суше, грезя о морских боях с турками в ходе Трапезундской операции в Первую мировую, аккурат в центре строительного оазиса неподалеку от декоративного озера с утками.

Я слышала, главный архитектор города в свободное время увлекается моделированием кораблей и подводных лодок всех времён и народов. Его домашнюю коллекцию даже по телевизору показывали. Там и увидела этот эскадренный броненосец по имени «Князь Потёмкин-Таврический», тяжеловесное чудище водоизмещением почти тринадцать тысяч тонн. Как он на воде мог держаться-то, да ещё и стрелять? Но интересная информация оказалась, вдруг пригодится когда-нибудь? Ну, я себе в память всю передачу и записала.

Глянцевые сине-зелёные бронестёкла комплекса смотрят на озеро. Чудом оставшиеся на зимовье дикие птицы не улетели на юг, а свили гнёзда в сухом камыше. К сожалению, поймать уточку никому ни разу не удалось: ни Лысому, ни Бывалому, моему бой-френду, ни мне самой. Высокие камышины прижились на узкой полоске пляжа, как раз по соседству с автомобильной магистралью. Машины туда-сюда шмыгают, не подобраться никак. Робокопы шныряют плотным строем и по земле, и по воздуху. Но местечко клёвое, — ещё те охотничьи угодья. Заболоченная вода с запахом сточных вод от целлюлозного комбината приютила много странной флоры и фауны. А что? Чем не пейзаж в стиле Сальвадора Дали? Художникам раздолье.

В этом месте я прервала мои думки. Дамочка носик сморщила, пузырёк с нюхательной смесью из сумочки достала и платочком тряхнула. О, она унюхала вонь от утиного озера из моей голограммы. Хороша рыбка сегодня мне попалась на крючок, не сорвалась бы!

— А дальше что?

— Мадам, не желаете пройтись живьём по местам моего приключения? Так вот. С одной стороны, этот броненосец возвышается над долгостройными руинами, свидетелями эпохи путча, не помню какого президента. Мы их в школе проходили, конечно, но я не люблю политику и не стала заучивать, ведь не таблица умножения. Значит, практической пользы — ноль. Кажется, тот, который калинку-малинку любил на приёмах отчебучивать. К остовам не родившегося здания спортивного комплекса бойкие туроператоры уже смело продают горящие путёвки всем любителям творчества Стругацких. «Аномальная зона, — завывают рекламщики на улицах, — примет уфологических смельчаков в свои объятия».

— Неужели?

— Не верьте им, мадам, — я понизила голос до шёпота и закатила глаза. — Примет-примет вас аномальная зона, конечно же, но с жадно горящими в ночи глазами тусклых фонарей, с радостью бродячих собак и блохастых кошек и с причмокиванием любителей чужих карманов и кошельков. Всякая шушера и шпана, как обычно водится в таких случаях, не значится ни в примечаниях о медицинской страховке, ни даже мелким шрифтом под грифом «особенности национального туризма», никогда и нигде, ни в одной путёвке мира. Ну, это так, к слову, чтобы вы, такая видная дамочка, не купились на рекламу аномальщиков. Кстати, за приватную информацию с вас пятьсот мямликов. Спасибо, мадам, вы очень добры.

— Зачем тебе так много памяти, деточка? Твой IQ, на первый взгляд, требует не более одной микросхемки.

Я скорчила рожу усердной школьницы, а про себя ухмыльнулась, между делом засовывая мямлики — они же новые мемристоры, — за пазуху в кибербюстгальтер. Кто в просвещенный век помнит о бумажных деньгах, якобы эквиваленте, обеспеченном золотым запасом страны? Может, кто-то и помнит, но не верит. Мемристоры каждому нормальному гуманоиду более ценны, — вставил микросхему в слот, перезагрузил родную центральную нервную систему и радуйся, радуйся!

— Вы правы, мадам, но я мечтаю выучиться на учительницу по эргономике.

— Что же, от души приветствую благородное стремление, — она достала кошелёк и добавила ещё сто мямликов.

— О, благодарю, мадам. Какая любезность! Мы продолжим прогулку по моему сюжету?

— Да-да.

— С другой стороны, броненосец служит почти культурной ширмой для официальных лиц, обязательно интересующихся, куда город дел государственные дотации. Но мы-то с вами знаем, мадам, что броненосец — это вершина холодного и загадочного айсберга. А что там, под водой, под массой документов из финансового круговорота? Не видать никому: ни нам, ни вам, ни ревизорам, ни всяким пронырам из налоговой инспекции. Впрочем, о чём это я? Ах да, вспомнила, о вчерашнем вечере.