– Понимаю, – согласилась я. – Скинь-ка все, что на тебе, и надень трусы и трико. Папа, твои брюки у Хильды.
– Дити, это все, что ты можешь сказать?
– А что еще я, по-вашему, должна сказать, сэр? Папа, по твоей милости мы побывали во множестве диковинных мест, но уж в стране Оз я не какая-нибудь там чужая в стране чужой. Я знаю, чего тут можно ожидать.
– Но какого черта…
– Тише, Зебадия. В стране Оз не поминают чертей. И вообще не ругаются и не говорят грубых слов. Вот это – теперь уже не сиси, и даже не груди – это перси, и упоминать их в разговоре нельзя. Наш словарь теперь ограничен – как в конце девятнадцатого века. Можно употреблять только самые осторожные эвфемизмы.
– Дити, будь я проклят, если стану вести себя не так, как привык.
– Сэр, я говорю как специалист. Нельзя лезть с фортраном к компьютеру, который понимает только логлан. Капитан, нельзя ли открыть двери?
– Минутку, – остановил меня отец. – Дити, ты назвала меня «капитаном». Но с того момента, как мы приземлились, я уже в отставке.
– Ну нет, погоди! – перебил его Зебадия. – Ты должен помучиться не меньше моего – ты это заслужил, приятель.
– Ладно, ладно, – согласился папа. – Но ты говорил, что время, проведенное на земле, тоже идет в счет. Так что когда будем взлетать, нам все равно понадобится новый капитан. Лучше выбрать очередную жертву сейчас.
– Давайте переизберем папу, – предложила я. – Он провалился и должен пересдавать экзамен.
– Дочка!
– Я шучу, папа, – только не забывай, что ты действительно провалился, и больше никогда не действуй на нервы капитану. Предлагаю моего мужа.
– Надо сделать все, как полагается. – И папа достал четыре карточки.
Я написала на своей «Зебадия» и отдала ее папе. Хильда зачитала, что было написано на карточках, показывая нам каждую: «Дити, Дити, Дити, Дити». Я возмутилась:
– Э-э! Требую пересчета голосов! Нет, лучше голосовать заново – тут кто-то сжульничал.
Я так расшумелась, что было решено сделать по-моему. Я написала на новой карточке «Зебадия», положила ее лицом вверх на сиденье первого пилота, сверху сложила одну за другой три остальные и начала читать сама: «Дити, Дити, Дити» – и снова «Дити», причем почерк был мой собственный!
Мне оставалось только сдаться. (Но я решила потом сказать Волшебнику пару теплых слов.)
Это был хорошенький домик с широким крыльцом, обвитым розами, – только для жилья непригодный: всего одна комната со столом посередине, и больше никакой мебели. На столе стояли ваза с фруктами, кувшин с молоком и четыре стакана. Справа и слева было по двери – на левой была нарисована маленькая девочка в большом капоре, а на правой – мальчик в штанишках.
Мы с Хильдой направились прямо туда, где был нарисован капор. Проходя мимо стола, я ухватила кисть винограда и выпила залпом стакан молока, после чего у меня на лице остались молочные усы. Уж и не помню, сколько времени не пила молока. Восхитительно!
Хильда уже наливала ванну, одновременно скидывая одежду. Окно оказалось открытым, но располагалось оно высоко, и я тоже разделась, Очень скоро мы были уже чисты и «красивы», то есть снова устроили себе прически почуднее, только без драгоценностей. В той туалетной комнате оказалось все, что нужно, от мочалки до губной помады как раз такого цвета, какой предпочитает тетя Хильда.
Мы очень спешили и уложились в сорок две минуты. Зебадия был чудо как хорош, и папа не хуже в темных брюках и изысканно простой гавайке.
– А мы думали, вас засосало в водосток, – сказал мой муж.
– Зебадия, прошло всего сорок две минуты. Если у вас это заняло меньше тридцати, вы просто не отмылись.
– Можешь понюхать.
Я понюхала – слабый аромат мыла и немного лосьона для бритья.
– Да, больше тридцати минут. Поцелуй меня.
– Тридцать шесть по моим часам. Скажи «пожалуйста».
Я сказала «пожалуйста», и он впился в меня, не дав мне закрыть рот – он всегда так делает. Зебадия – это то, что мне надо, и если я когда-нибудь дулась на него или упрямилась, значит это было необходимо.
К дворцу вела тропинка. Папа с тетей Хильдой пошли вперед, мы за ними. Сандалии тетя Хильда несла в руке, я тоже свои сняла и оглянулась на поляну. Как я и ожидала, домик исчез. Зебадия это заметил, но ничего не сказал. Очень интересное у него было выражение лица.
Тропинка привела нас в сад перед дворцом. Земля здесь была твердая, и мы с Хильдой обулись. Дворец Глинды был больше похож на нормандский замок или на родовое гнездо Берти, чем на эти унылые замки на Рейне, – но он был прекрасен, как сказка, и немного он напоминал Тадж-Махал.
Мы только начали подниматься по широким мраморным ступенькам к огромной двери, как Зебадия споткнулся.
– Что за черт!
– Ш-ш-ш! – сказала я. – Не выражайся, милый. Это волшебная лестница. Глинда не хочет, чтобы ее гости поднимались вверх. Вообрази, будто ее сконструировал Эшер. Держи голову выше и иди, как по горизонтальной плоскости.
Когда мы вступили на широкую террасу, из огромных дверей вышли два высоких трубача, подняли свои длинные трубы, и прозвучали четыре торжественные ноты. Как только они затихли, появился какой-то весело ухмыляющийся старик в клеенчатом матросском плаще, с густыми бакенбардами, сверкающей лысиной и деревянной левой ногой. Я удивилась, почему он здесь, а не в Изумрудном городе.
Вынув изо рта трубку, он сказал:
– Добро пожаловать во дворец Глинды Доброй! Я капитан Билл. Вы, сэр, – волшебник доктор Берроуз со своей замечательной супругой – принцессой Хильдой. Вы, вероятно, капитан Зеб Картер – привет, капитан! – а Дити все знают: так много времени она провела в стране Оз. Привет, Дити! В последний раз, когда я тебя видел, ты еще под стол пешком ходила, а теперь – гляньте-ка! Ростом мне почти по плечо и уже замужем! Поздравляю, капитан. Вам повезло.
– Мне тоже так кажется, капитан.
– Я знаю. Дити, Озма шлет свои наилучшие пожелания и велела сказать, что ты и твоя семья будете желанными гостями Королевства столько времени, сколько пожелаете.
– Пожалуйста, передай ее королевскому величеству мою благодарность, капитан Билл. – На самом деле я теперь выше ростом, чем капитан Билл, – но для него, конечно, всегда останусь маленькой девочкой. Это очень приятно.
– Передам, непременно передам. Заходите, друзья, мы тут не слишком церемонимся. По крайней мере, я. Я ведь не дворецкий, я просто подменяю на дежурстве одного приятеля.
Капитан Билл взял меня за руку. Ладонь у него была мозолистая, как у Зебадии, – и сжала мою руку так же нежно.
Он повел нас во дворец.
– А где Трот? – спросила я.
– Где-то тут, вы ее увидите. Должно быть, выбирает самую красивую ленточку для волос, чтобы выйти к вам. Или помогает Бетси с Хэнком – крошка Бетси не может, чтобы не работать, и, клянусь Нептуном, с этим осликом носятся больше, чем со всеми ослами штата Миссури вместе взятыми. Сюда, друзья, в библиотеку.