Все ловушки Земли - читать онлайн книгу. Автор: Клиффорд Саймак cтр.№ 261

— Пакард!

Услышав шаги за спиной, он остановился, а затем неохотно обернулся и посмотрел в лицо старика.

— Что?

— Ты возвращаешься с нами.

— Нет, пастор. — Пакард покачал головой. — Теперь, когда с Рэндаллом и его шайкой покончено, Хэнгменз-Галч станет добропорядочным городом, и мне там делать…

— Выслушай меня, Пакард, — перебил его священник. — В воскресенье я взойду на амвон и признаюсь людям, кто я такой. И я хочу заключить с тобой уговор…

— Зачем? — ахнул Пакард. — Тебя считают уважаемым человеком. Нет причин так поступать.

— Есть. Я должен быть честен с самим собой. Не могу больше жить во лжи.

— Хорошо, делай как знаешь, — согласился Пакард. — Но при чем тут я?

— Я же сказал, что хочу заключить с тобой уговор. Если жители Хэнгменз-Галча меня прогонят, мы покинем город все втроем, ты, я и Элис. Но если мне позволят остаться, то и останемся мы вместе.

Пакард посмотрел через плечо священника на Элис. Ее глаза улыбались.

— Согласен? — спросил пастор.

— Согласен, — ответил Пакард, не сводя взгляда с девушки.

1

Снова с запада донеслись приглушенные расстоянием громовые раскаты. Но Стенли Пакстон не задержался ни на миг, поскольку был почти уверен: кто-то идет по его следу.

Если Пакстон не сбился с пути, то этот путь приведет к поместью Нельсона Мура — оно где-то там, за холмами. Будет и ночлег, и даже, возможно, транспортное средство. Жаль, что не будет связи — подручные Хантера наверняка следят за эфиром, ищут любые намеки на местопребывание Пакстона.

Когда-то он провел в поместье Мура несколько дней, а теперь вроде бы узнавал некоторые детали рельефа. Возможно, это было ложное чувство — за столько лет тот короткий пасхальный отпуск почти стерся из памяти.

Сгущались ранние сумерки, и боязнь погони помаленьку слабела. «И вообще, с чего я взял, что меня преследуют?» — спросил себя Пакстон. Он ведь без малого полчаса прятался в кустах на макушке холма, но так никого и не высмотрел.

Конечно, обломки его флаера обнаружены уже давно. Но есть вероятность, что к месту крушения недруги прибыли слишком поздно и не смогли определить, в каком направлении он ушел.

Пока было светло, он часто оглядывал небо и ни разу не заметил, чтобы над головой пролетел флаер-разведчик. Теперь же, когда солнце опускается за хмурую гряду облаков, можно вздохнуть спокойно: до рассвета он в безопасности.

Закончилась травяная равнина, дальше — склон лесистого холма. Кажется, загадочное буханье и трескотня раздаются уже ближе. Небо то и дело озаряется сполохами.

Пакстон взобрался на холм — и резко остановился, и припал к земле. Внизу, на пространстве не меньше квадратной мили, мелькали вспышки, а промежутки между сопровождавшими их громами заполняло стрекотанье, от которого мороз шел по коже.

Он сидел на корточках и смотрел, как мечутся взад-вперед зигзагами серии огоньков, как возникают тут и там пламенные букеты разрывов, чтобы исчезнуть в следующий миг.

Наконец Пакстон медленно встал, запахнул плащ и поднял капюшон, чтобы защитить шею и уши.

На ближней границе сверкающей огнями территории, у подножия холма, в сумерках проглядывал четырехугольный силуэт какого-то сооружения. А дальше — нечто вроде купола из дымчатого стекла над всем полыхающим участком; рассмотреть толком мешает темнота.

Пакстон что-то проворчал под нос и быстро спустился к постройке.

Это оказалась смотровая башня, высокая и прочная. Ее верхняя половина была сделана из толстого стекла, и к одной из прозрачных стен тянулась лестница.

— Что тут происходит? — прокричал Пакстон, но едва ли его могли услышать наверху при таком громе и треске.

Пришлось взобраться по лестнице.

Когда его голова приподнялась над площадкой, он остановился. У противоположной стены стоял мальчик, на вид не старше четырнадцати, и глядел на шумное царство огня. С его шеи свисал бинокль, а сбоку стоял массивный пульт управления.

Пакстон взобрался на площадку.

— Здравствуйте, молодой человек! — прокричал он.

Паренек повернулся к нему. Симпатичный, вихрастый.

— Извините, сэр, — произнес он, — я вас не слышал.

— Что тут делается?

— Война, — ответил мальчик. — Пертви пошел в решающую атаку. Да так жмет — я едва держусь.

Пакстон тихо ахнул:

— Невероятно!

Мальчик наморщил лоб:

— Не понимаю.

— Ты же сын Нельсона Мура?

— Да, сэр, я Грэм Мур.

— Я очень давно знаю твоего отца. Вместе в школе учились.

— Сэр, он будет рад повидаться с вами, — бодро сообщил подросток, надеясь поскорей избавиться от досадной помехи в лице Пакстона. — Идите прямо на северо-запад, там будет тропинка, она приведет к дому.

— Может, спустишься, покажешь? — спросил Пакстон.

— Мне сейчас не отойти, — объяснил Грэм. — Необходимо отразить атаку. Пертви застал меня врасплох — накопил огневую мощь и провел кое-какие маневры, а я прозевал. Поверьте, сэр, положение у меня незавидное.

— Кто такой Пертви?

— Противник. Мы уже два года воюем.

— Понятно, — мрачно изрек Пакстон и спустился с башни.

Он разыскал тропинку и добрался до дома, старого приюта для туристов, угнездившегося в лесистом долу меж невысоких холмов. Тропинка уперлась в огороженный двор. Пакстона встретил женский голос:

— Нельс, это ты?

На гладких каменных плитах стояло кресло-качалка, а над ним Пакстон увидел нечеткое светлое пятно — белое лицо в ореоле седых волос.

— Нет, это не Нельс, — ответил он. — Старый друг вашего сына.

Он отметил, что здесь благодаря какому-то акустическому воздействию холмов битва почти не слышна, хотя на востоке небо нет-нет да озарится разрывом тяжелой ракеты или артиллерийского снаряда.

— Мы вам рады, сэр, — мягко покачиваясь вместе с креслом, сказала старуха. — Правда, мне очень хочется, чтобы поскорее вернулся Нельсон. Неспокойно на душе, когда он бродит в потемках.

— Меня зовут Стенли Пакстон. Я политик.

— Да-да, — кивнула женщина, — теперь вспомнила. Вы к нам приезжали на Пасху… двадцать лет назад. Я Корнелия Мур, но можете звать меня Бабушкой, все так делают.

— Я вас очень хорошо помню, — сообщил Пакстон. — Надеюсь, не помешаю…

— Да что вы! Гостям мы всегда рады, они здесь теперь бывают редко. Теодор так вообще будет счастлив. Советую звать его Дедиком.