Смерть под маской - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Грэм cтр.№ 48

Чувствовалось, что Арно колеблется.

— Понимаете, мне бы не хотелось кого-то обвинять, но… да, во всяком случае, мне так показалось. Это, разумеется, не обязательно должно означать, будто жест был обвиняющим.

— А как вы думаете, на что еще умирающий тратит последнее мгновение своей жизни? — спросил Трой.

Арно пришел в смятение, которое только усилилось, когда Барнаби заявил о своем желании следующим допросить «малость тронутого паренька».

— Нет, только не это! Он замкнулся в себе, он даже говорить не в состоянии. Вы только напрасно потратите время!

— Он свидетель, мистер Гибс, — отозвался Барнаби, разглядывая схему. — К тому же он сидел практически у ног Крейги. То есть находился к нему ближе, чем кто-либо из присутствовавших.

— Тим спит. Дайте ему хотя бы отдышаться! — На лбу Арно выступили блестящие капли пота.

— Хорошо. Тогда завтра с утра.

Арно это, видимо, не успокоило, и Барнаби добавил мягко:

— Мы не инквизиторы, мистер Гибс.

— Ну конечно же! Я отнюдь так не считаю. Можно мне будет присутствовать?

— В тех случаях, когда свидетель душевно больной, это допустимо. Если вы считаете, что справитесь лучше кого бы то ни было, то да, можете присутствовать.

Следующей, с кем они беседовали, была миссис Гэмлин. С точки зрения экзотики это представляло некоторый интерес, что же касается всех других аспектов, то тут они оказались на нуле. Мэй, которая ввела их в общую гостиную, описала ее состояние как неустойчивое и добавила, что ей требуется отдых. Трой еще перед допросом информировал шефа, что у дамочки с крышей полный непорядок.

— Разбила машину, — докладывал он на ходу, — тогда при ней нашли дурь. Лишили лицензии. Об этом писали газеты.

— Не может быть.

— Ручаюсь, что она в транквилизаторах по самую макушку.

Оказавшись лицом к лицу с Фелисити, Барнаби начал склоняться к мысли, что Трой прав. Ее огромные глаза под размазанными лиловыми веками бегали во все стороны; руки постоянно и бесцельно двигались, пальцы то тянулись к лицу, то перебирали ткань платья, то зарывались в волосы. Осунувшееся лицо сморщилось и стало похожим на мордочку испуганной мартышки.

Фелисити догадывалась, что возле нее какие-то люди. Один из них что-то настойчиво говорил, его голос эхом отзывался в черепе, но слов она не разбирала. Он дал ей в руки листок бумаги приятного голубого цвета. Фелисити вежливо полюбовалась им и отдала обратно. Человек снова сунул листок ей в руки, на этот раз вместе с карандашом, и вроде бы хотел, чтобы она проверила, как тот пишет. Она улыбнулась и согласилась его испробовать, в детстве она очень любила рисовать. Она трудилась над рисунком довольно долго, и Барнаби вынужден был признать, что в результате у нее получилась довольно миленькая картинка: несколько очаровательных лошадок, правда одна из них трехногая, зато вокруг шеи у нее венок из цветов, каждый размером с увесистый кочан капусты.

Фелисити попросила пить, и Трой принес ей воды. Она имела в виду, естественно, не воду и потому опрокинула стакан ему на брюки. После этого допрос был прерван.

Тем временем как раз над гостиной, где находилась Фелисити, металась по своей комнате Трикси. Она курила сигареты одну за одной, и воздух был пропитан вонючим дымом.

— Почему они так долго?

— Я думаю, они намереваются поговорить с каждым из нас, — ответила ей Джанет и, повернув к себе будильник, прибавила: — Они здесь всего около полутора часов. И работают довольно быстро.

— Еще бы, это не тебе сейчас идти на допрос!

— Не понимаю, с чего тебе так волноваться. Ты ко всему этому вообще никакого отношения иметь не можешь.

Она подошла к окну и отодвинула штору, впустив в комнату серебристый лунный свет. Месяц висел низко и был холодный и острый, словно серп.

— Зачем ты это сделала? Ты же знаешь, я ненавижу ночь.

Джанет послушно задвинула штору.

— Какие они?

Джанет вспомнила узкие губы, жесткие коротко стриженые волосы…

— Нормальные.

— Ты не забыла сказать про перчатку?

— Я тебе уже тысячу раз говорила…

— И про то, что ты видела своими глазами, как он ее прятал?

— Сколько можно тебе повторять…

— Тогда они должны были его арестовать, разве нет? Не понимаю, почему они этого еще не сделали.

«Мы обе этого не понимаем, — тоскливо подумала Джанет, но все это из-за того, что ты уехала с ним сегодня днем». После первого взрыва злости со стороны Трикси она больше не приставала к девушке с расспросами, но нетрудно было догадаться о причинах размазанного макияжа, смертельной бледности лица и изорванной одежды. Когда Трикси сказала, чего она хочет от Джанет, та поняла, что Трикси горит желанием отомстить.

— Дело в том, Джен, — сказала она, — что я действительно своими глазами видела, как он прятал перчатку. Иначе я не стала бы тебя в это впутывать. Просто когда Гэмлину станет известно, кто его продал, он сразу скажет копам, что я сделала это из мести, и они поверят ему.

— Почему?

— Да потому, что он богатый и влиятельный, дурочка!

— Почему бы тогда не сказать, что мы обе это видели? Я бы подтвердила твои слова.

— Я вообще не хочу иметь ко всему этому никакого отношения.

Итак, Джанет солгала ради Трикси. Хотя и не уверенная в том, что та сказала правду, Джанет всей душой ей сочувствовала и отчасти разделяла ее желание отплатить за зло той же монетой.

В дверь постучали, и женщина-полицейский осведомилась, не уделит ли им мисс Чаннинг немного своего времени.

— Надо же, какая деликатность! — заметила Трикси. — Представляю, как они бы среагировали, если бы я послала их куда подальше!

— Не задирай их, будь добра. И не бери с собой сигареты. Ты и так уже…

— Господи, перестань кудахтать, Джен. Ты прямо как старая наседка.

Трой не имел ничего против сигарет. Едва белые кудряшки Трикси обволокло струйками дыма, он раздул ноздри, жадно вдыхая те, которые до него долетали. Это помогло ему отвлечься от промокших брюк. Девушка сидела, скромно сдвинув коленки и сжимая в руке пачку «Бенсона» и зажигалку.

Барнаби видел, что она испугана. Он даже чувствовал запах ее страха, кисловатый и стойкий. Он встречал его и раньше, даже как-то пытался его описать, но единственное, что при этом приходило ему на ум, это запах, который исходит от старых, засыпанных песком рыболовецких сетей. Он спросил, как долго она живет в Поместье.

— Несколько недель. А что? Какое это имеет отношение к делу?

— Будьте добры, уточните, с какого времени вы здесь.

— Не могу. Не помню.