Гибель Лодэтского Дьявола. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 81

– Развитие… дурость она везде… – недовольно проворчал Ортлиб Совиннак, принимаясь за еду. – Нравственности вовсе не осталось, – тут ты прав! Уже и Бога не боятся! В храм идут за тем, чтобы нарядами хвастаться, любовные записочки передавать и глазеть друг на друга. Понятно, что не молитва на уме у таких «меридианцев», – с нажимом на последнем слове произнес он. – Прочитал у дочери в новом учебнике Культуры: «Ежели не можете сдержать улыбку в храме, то прикройте рот рукой, а смейтесь беззвучно!» Немыслимо! Лицемерию уже и девиц учат! Да видано ли это было раньше, чтобы кто-то смел смеяться в храме?! Слов нет! И куда смотрит Наш Господь?! Порой диву даешься, что наступил новый цикл лет и Луна с Солнцем опять разошлись!

Несколько минут все кушали молча. Маргарита неловко пользовалась двумя кинжальчиками и стеснялась этого, но градоначальник не обращал внимания на ее весьма далекие от совершенства манеры: не насмехался над ней, как Огю Шотно в первый вечер их знакомства, не выразил недовольства тем, что с ним за столом находится неравный ему по культуре, воспитанию и образованию человек, словно это не имело для него значения.

– А вы что думаете, мона Махнгафасс? – спросил Ортлиб Совиннак девушку, которая от неожиданности уронила на тарелку кинжальчик.

– Я… согласная с вами, – робко ответила Маргарита. – Я росла среди бедняков, каковые повторили бы ваши слова. С житьем света я незнакомая и далекая от него… Вы, господин Совиннак, сами увидали, как далеко-далёкая, – улыбнулась она, замечая, что градоначальник благожелательно сморит на нее и тоже немного улыбается. – Это от бедности, наверное, простые люди и праведные…

– Дело не в простоте или бедности, мона Махнгафасс, – ласково ответил ей, как маленькому ребенку, градоначальник-медведь. – Дело в природе людей. Слепил нас Бог из, прошу нижайшего прощения, из навоза и золота. И я вовсе не о кресте Пороков и Добродетелей говорю, что дает нашей плоти Луна. Я о порядочности, какой нет в Добродетелях, и о беспринципности. О благородстве и низости. Что-то еще дается нам от рождения, наследуется нами от предков. Я беседовал с епископом Камм-Зюрро, и он мне ответил, что это, помимо прочего, свойства плоти, и Бог пожелал, чтобы они остались тайною, чтобы их нельзя было определить сатурномером, поскольку еще есть воспитание… Я пожил и повидал достаточно, чтобы утверждать: воспитание в нравственности – это важно, но тем не менее сердцевину не переделать. Она проявится, сколько бы человек ни молился и как бы себя ни сдерживал: рано или поздно кровь возьмет верх. Сердцевина человека или его природа! И она у всех разная: кому-то больше досталось золота, другому – сами понимаете чего. Золота же в мире мало, а вот нечистот – хоть отбавляй. И ничего не поделаешь: нет закона – нет страха! И раз нет страха, что сдерживает и заставляет притворяться, то лезет наверх то, чего у тебя больше. Если такие «удобные» времена, как сейчас, длятся долго, то люди с грязной сердцевиной оказываются при власти и средствах. А затем, так как знают, из чего слеплены, и, конечно, стыдятся этого, но измениться не могут… Да и вонь от них не перебьешь ничем. И тогда они называют отходы золотом, а золото… сами понимаете. И запах свой называют тонким ароматом и душистые воды с ароматом навоза начинают продавать как модную затею, а простаки или глупцы – они верят! И тоже начинают подражать тем, кто успешен, – прячут свое золото поглубже, даже стесняются его. Вот, по моему мнению, причина распущенности, лицемерия и своеволия, что нынче царит, а вовсе не часы и не колокол тому виной. Просто всё больше таких навозных червей, снова прошу прощения, появляется год от года. Богатые, бедные, старые, молодые, красивые или нет, – все с радостью лезут в навозную кучу, все стали сами походить на…

Ортлиб Совиннак махнул рукой, говоря, что пустое.

– Сдается мне, я и правда брюзжу по-стариковски, – сказал он, поднимая с тарелки приборы. – Должно быть, я утомил вас, мона Махнгафасс?

– Чего вы! – искренне ответила Маргарита. – Вы самый умный человек, каковых я совстречала. Вы этакое знаете про людей… Я же не знаю ничто, наверное… Я будусь обмыслять ваши слова с триаду и не меньше́е…

Она осеклась под сверлящим взглядом Огю Шотно, который ей говорил: «Дуреха, тебя из вежливости спросили. Никого здесь не интересует мнение необразованной посудомойки. Ответь "нет" и жри себе молча!»

Лицо Марлены ничего не выражало: она не вмешивалась в разговор мужчин и не осуждала свою сестру. Маргарита потупила взор и стала ковырять кинжальчиками мясо на своей тарелке. Но градоначальника тянуло говорить именно с ней, а не с Огю Шотно.

– Хотели бы вы знать, мона Махнгафасс, об участи тех особ, что покушались на вас?

– Да, пожайлста, господин Совиннак, – скромно ответила девушка.

– С прискорбьем сообщаю, что Аразака мы пока не смогли изловить, но, думаю, Элладанна он не покинул: где-то залег. Вне сомнения, его ждет виселица за покушение и побег. Хадебуру я сегодня приказал задержать, хоть Несса Моллак и извелась на… Старуха много о себе мнит! Ничего, я с ней так потолковал, что ныне эта сорока воркует голубкой.

Щеки Маргариты слегка порозовели, когда она подумала, что острая на язык Несса Моллак легко могла передать градоначальнику слова о задранной юбке. Теперь девушка о них жалела.

– Хадебуру будут допрашивать о племяннике, возможно, пытать, – продолжил Ортлиб Совиннак. – В замок она не вернется. Стоит ее из города выслать, но пока нет: будем наблюдать за ней – так и найдем Аразака. Что до участи другого… Я еще не решил, какое наказание потребовать у Суда для своего слуги: позорную виселицу или более милосердное для души колесование. Что скажете, мона Махнгафасс? Ведь, по праву справедливости, вы должны быть судьей этому мерзавцу и кухарке.

Маргарита ответила так, как учила ее Марлена:

– Поминая то событьё, господин Совиннак, я радая, что осталась живая, и благодарю Бога за это: прочих дум у меня нету. Поступите, пожайлста, с теми людьми по закону. Я заранее согласная с велением Суда и не будусь в обидах.

Марлена улыбнулась. Выражение лица Совиннака невозможно было прочесть: смесь самых противоречивых чувств. Ответ угодил градоначальнику, и Маргарита, простушка с улочки незадачливых лавочников, высоко поднялась в его глазах, – и Ортлиб Совиннак немного расстроился тому, что она стала недостижимее, но одновременно обрадовался порядочности и чистоте красавицы, которая так ему нравилась, а он нравился ей.

В конце обеда градоначальник немного рассказал о своей юной дочери (уже, похоже, впитавшей чуму распущенности, что окружает свет Элладанна, ведь Енри́ити только и лопочет со своими подругами о любви и прочей дурости!). Затем Огю Шотно и Ортлиб Совиннак переместились в гостиную, где начали шахматную партию.

Шахматные фигурки в доме Огю Шотно изображали войска древних людей – народа, погибшего еще до рождения первого Божьего Сына. Однако от них осталось подобие библиотеки – когда Божий Сын стал юношей, он смог прочесть те записи, и на руинах давно угасшей цивилизации выросла новая культура Меридеи. Множество обозначений, названий и имен меридейцы позаимствовали из древнего, уже мертвого языка.