Гибель Лодэтского Дьявола. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 51

Слезы подступали, так и резали глаза, но Маргарита решила, что точно не будет реветь из-за того, что больше не живет с теткой. Она посмотрела на мужа, красивого и сильного, на его волосатую светлую грудь, мускулистые руки и на половой член в ее крови. Иам всё храпел – словно продолжал наслаждаться тем, что причиняет ей боль, теперь заставляя страдать ее уши. Она чувствовала к нему отвращение, однако вспомнила свое обещание: «Стать мужу самой лучшей женой». Вздохнув, Маргарита сняла с пальца колечко, легла рядом с Иамом, зажала уши подушкой и уснула всего через пару минут.

Прощальное объятие

Тогда как мода развивалась стихийно и чаще всего ее законодателями были правители земель, на каноны красоты в Меридее сильнее прочего влиял страх перед Концом Света. Так, последние восемнадцать лет златокудрый юноша с одухотворенными очами и субтильная девушка, потупившая взор долу, являлись идеалами красоты, поскольку они вызывали у окружающих чистые помыслы. Красавице тех недавних времен обязательно нужно было иметь неразвитую грудь и кроткое лицо. С наступлением Великого Возрождения красота и мода запели гимны плодородию: поэты, живописцы, скульпторы и ткачи шпалер теперь восхваляли высоких, длинноногих дев, обладательниц сочных грудей и круглых ягодиц – только лик у рисованных чаровниц остался по-прежнему ангельски чистым, взгляд небесно-голубых глаз – мягким. От мужчин резко потребовалась мужественность: двор Альдриана Лиисемского полюбил подбитые изнутри, широкоплечие камзолы и высокие шляпы, ведь не могли же щеголи быть ниже своих спутниц, которые, приближая себя к совершенству, носили поверх башмачков сандалии на платформе и не менее высокие головные уборы. Шлейф на платье или плаще, несмотря на негодование проповедников, сравнивавших его с хвостом черта, удлинял фигуру, поэтому модницы от шлейфов отказываться не думали. Более того, вслед за однорогими колпаками, будто в издевку над моралистами, в моду вошли двурогие колпаки, смелые вырезы и манера закладывать верхнюю юбку за пояс так, что увеличивался объем сзади, – меридианки, уставшие от усмирений плоти, следующие восемнадцать лет хотели восхищать и обольщать.

Трехдневная щетина, на радость бедняков, также вошла в мужскую моду. Светловолосый, голубоглазый и небритый Иам Махнгафасс мог бы послужить хорошей моделью для художника, особенно наутро после своей свадьбы, – этот белокурый красавец не мог шевельнуть головой без стона, поэтому неподвижно лежал на постели. Правда, его пришлось бы рисовать с правой стороны и в профиль из-за того, что левый глаз Иама превратился в багровый отек, отказываясь открываться. Здесь Маргарите оказалась полезной Мамаша Агна: «дворничиха» пожарила яичную лепешку, снабдила молодую жену кружкой пива, квашеной капустой и слабым уксусом. После завтрака с пивом Иам снова уснул и проспал до часа Смирения. Всё это время Маргарита сидела рядом, прикладывала полотенце, смоченное в уксусе, к его глазу – и отечность понемногу спадала.

Вновь проснувшись, Иам заказал второй завтрак, потом, воспрянув силами, затащил жену в постель. Маргарита безучастно лежала, а он пыхтел над ней, сжимал ее тело, порой больно кусаясь, но дальше этого у него ничего не выходило. В итоге он сдался и перекатился на спину.

– Вот чёёёрт, – раздраженно простонал он. – Думал, напоследок день с бабой проведу! Налуплюсь на восьмиду вперед…

Натягивая на нагое тело простыню, Маргарита приподнялась на руках, села в изголовье и прижала колени к груди. Слушая мужа, она уставилась на бурое пятно от крови и с брезгливостью подумала, что завтра его будет трогать и отстирывать тетка Клементина.

– А ты очень красивая, как фея… – продолжал говорить Иам. Он лежал голым, положив руки за голову и не пытаясь прикрыться. – Знаю, сиренгцы считают, что пошли от речных нимф, но в Бронтае такими фей представляют: они тоже золотоволосые и зеленоглазые, только очень маленькие – спят в цветах и, если не успевают в них забраться, летают по ночам, как сильфиды. Словишь такую, и она любовное желание исполнит… Правда, мне всегда смугленькие девушки нравились – вроде твоей подружки… Но это я так, к слову… Ты не думай ничего, чего нет… Просто я как представлю, что умру, так кровь холодеет. Мне двенадцать едва исполнилось, когда Лодэтский Дьявол напал на наш городок, Лирхготбо́мм… Никто его не ждал… Городок наш у двух морей… Если там побываем, то маяк увидишь – его мой отец строил. Иам Махнгафасс – так отца звали, и меня в его честь тоже назвали… Маяк не зажигали, как раз опасаясь лодэтчан, а ночью там нельзя пройти судам – место очень опасное: скалы на суше и под водой. Они там как зубы в пасти медведя – так у нас говорили. И берег очень неровный: весь в отвесных выступах. Никто до него не мог ночью пристать, тем более на таком большом корабле, а он сделал это… напал, пока все спали: он любит нападать ночью. В нашем Лирхготбомме рота размещалась: всего триста воинов, – так лодэтчане ни единого не пощадили, даже повара… А утром уж прибыло много других кораблей… Целое войско высадилось, несколько тысяч, – так они окружили войско нашего герцога по прозвищу Хаэрдский Медведь… Медведь – потому что он очень волосатый, как все его предки, вот и Медведь… Наш герцог – Бюн Винхаэрда – славный рыцарь, герой Меридеи, прославился на Священной войне всего в пятнадцать лет, а его старший брат погиб. Другой брат погиб еще до прихода Лодэтского Дьявола. Хаэрдский Медведь остался единственным наследником… и позорно потерял, свой Медвежий угол – так Хаэрдмах называют… потерял право на имя предков… Кстати, Медвежий угол – это Царский округ: медведь в Бронтае – царь зверей, ну а «угол» – это старое название округа… У меня же личные счеты с Лодэтским Дьяволом: среди тех трех сотен воинов мои родичи служили – два моих двэна и один триз. Больше всего на свете хочу отомстить за них и зарубить Лодэтского Дьявола, – вздохнул Иам, глядя на старые балки потолка. – Так и будет, если есть на этом свете Божия справедливость: не кто иной, как Иам Махнгафасс, убьет Рагнера Раннора, – запомни это! Я его ни с кем не перепутаю! Собственными глазами вблизи видел! Недолго, но ни я, ни сестра, мы никогда не забудем его лица.

– И каковое оно? – заинтересовалась Маргарита. – На кого похожий Лодэтский Дьявол?

– Дааа… он вроде обычный… Я его лицо видел под капюшоном плаща… Зато как он смотрит…

– Как?

– Смотрит – и ты понимаешь: он решает, будешь ты жить или нет. И скорее всего – нет… И всё начинает переворачиваться, будто душа хочет внутрь себя же забиться… Я чувствовал рядом с собой саму Смерть… ее вонючее дыхание на своем лице… Кто бы что ни говорил – я это не придумал. Да и какие выдумки? Знаешь же, что он на Бальтине всех стариков, мужчин и мальчиков убил – всех, у кого уже была душа…

– Я не верю, что прям всех… – неуверенно ответила Маргарита. – Цельный остров. Это ж уймища людей…

Иам рассмеялся.

– Почти семь лет губил этот остров! А то, что он не сделал, аттардии доделали. Бальтинцы с раннего детства вырезали на зубах узоры, верили, что так боги их за своих принимают и помогают им. Из-за этих зубов их и убивали – и никакие боги не помогли… Слушай, – улыбаясь, убрал Иам волосы с лица Маргариты, – откуда ты? Совсем ничего не знаешь?