Гибель Лодэтского Дьявола. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 52

Маргарита пожала плечами.

– Никто мне про этого человека не сказывал. Я и на улицу редко ходила – в дому всё работала… Недавно лишь услыхала про него, когда сужэн вернулся из Бренноданна и сказал про него. Про Бальтин он тоже говорил… Но я не поверила – подумала, он нас пугивает.

– Сужэн? Тот самый? – погладил Иам Маргариту по бедру. – Иди-ка сюда…

Он снова попытался ею овладеть – и снова безрезультатно. После чего Иам встал с кровати и со всей силы швырнул стул в угол у двери – да так, что тот разлетелся. Маргарита от страха сжалась в комок.

– Будь всё проклято, не могу! Как вспомню тот стишок про тебя, сразу же всплывает его лицо. И эти его глаза… И свой страх вспоминаю… Черт, я так его тогда боялся, что даже обоссался! Может, это мне жизнь и спасло…

Иам потер здоровый глаз и посмотрел на Маргариту.

– Не напейся я вчера, так ты у меня, наверно, осталась бы девицей, – усмехнулся он. – Да не бойся ты меня. Я еще ни одну женщину не ударил, хотя многие заслуживали. Ааа, пора, – добавил он, махнув рукой, и начал одеваться. – Собирайся. Мне к четырем надо быть в крепости. Больше не увидимся до моего возврата, но ждать тебе меня восьмиды две, три – это край, – так все в крепости говорят. А когда Лодэтский Дьявол сдохнет, тогда уж погуляем с тобой – чертям в Аду станет завидно: такой пожар разожжем, да, красавица?

________________

Мамаша Агна поджидала Иама внизу, у лестницы. Ее мясистые руки упирались в туго стянутую широким поясом широкую талию.

– С тябя сто осемьсят девя́ть регно́в, – сказала она Иаму.

– Откуда столько? – удивился парень.

– Ты тута с вечеру медианы – эт четверу цельных днёв с человеку с питаньём по пять регно́в – всяго будёт двацать. Еще и жена день жителяла и едала – значат, двацать пять. Набили вы мне вчёру еще на сорок – мы условилися. Всяго будёт шостьсят пять. Пироги – еще двацать пять регно́в. Да и пять десятков ротов выхлестали дюжину без одного бочонку на твоей свадебке – триста девяноста шость кружек на девяноста девя́ть регнов. Вот и вся твоя упло́та. Спасибо мне скажи лучше́е, что я дванацатый бочонок раскупорять не сталася!

С лестницы сбежал рябой подросток, сын Агны, и зашептал ей что-то на ухо.

– Гляди ты, еще и стул спортили! – с ноткой удивления изрекла она. – Еще трицать два регна́ за стул и один за пятно на простынье. Двести двацать два регна́. Хм, красяво-то как – вровень двести двацать два!

Маргарита ушам своим не поверила, что за пятно на простыне Мамаша Агна содрала целый регн.

«И с кого, с меня! – с возмущением думала девушка. – Пло́тит по два четвертака за стирку и еще половину себе гребет! "Надо запачкать хоть одну!" Нарочно так сказала, дрянь! На часы да в календарь погляди – и восьмида Нестяжания, и час Нестяжания! Из-за этаких вот жадюг, как моя тетка и Мамаша Агна, наш мир всё катится и катится к погибели!»

Но вслух своих мыслей Маргарита не высказала: она молчала и ждала, как поступит Иам, а тот тоже оторопел – стоял, открыв рот.

– Нету у меня столько… Заплачу, как с войны вернусь. А впрочем… – пришел в себя парень. – Хер тебе. Ты небось пиво водой разбавляла – вот и вышло так много. Ни регна тебе не дам. Вместо этого пойду щас и нажалуюсь на тебя! Отправят под плеть, так и знай! Мне же мирской суд ныне не указ.

Мамаша Агна вставила два пальца в рот и свистнула, как заправский капитан корабля, – у выхода возникли два здоровяка с ножами для разделки туш. Иам, было направившийся туда, испуганно остановился и вновь повернулся к трактирщице.

– Вот чаго, пёхтиняц, – грозно сводя брови, сказала Мамаша Агна. – Ты тута таковой не перво́й. Я таковских перевидывала и поучилася слухать то, чё вы по пьяну мелете. Про воинско́й суд и не мни себе: зазнают, что возрасту Посвященья нету – хер тя́бе! – с нажимом выговорила она. – А не воинско́й суд – по мирскому пойдешь. Я податей больше́е чем на златой пло́чу, я чтимая госпажа, – поправила Агна свой грязноватый чепец. – Да Суд-то рядом, и тама про мою добру славу знавают – не зря мамою кличкают, а ты даж не из Элладанну – правов тута у тя нету. Самого-то выпорют, а того глянь и колени наломают, – долг-то ого! Дом в дёрёвне продать принудят – всё мне упло́тишь! И вшей в узилище лакомить будёшь, пока другие в календу до Нонанданна справятся. Так что упло́чивай, да поживее!.. К сестре поди иль к новой родне, ежели чё… Девчонка здеся побудёт. И токо сбяги мне! Ты тута так много болтал, что я про твойный дом в дёрёвне уж стоко ведаю, будто сама тама жителяю!

– У меня две сотни, – сдался Иам и бросил на стол кошелек. – Остальное потом.

Трактирщица хрюкнула носом и заполнила воздухом могучую грудь, показывая, что так не пойдет.

– Я допло́чу, – подала голос Маргарита. – У меня есть двадцать два регна.

Мамаша Агна пронзительно посмотрела на нее и красноречиво плюнула на пол, возмущаясь, что к ее советам молодая жена не прислушалась.

________________

Оружие, кроме боевого назначения, также являлось знаком отличия; виды его строго распределялись внутри воинского братства. Меч с размашистой крестовиной дозволялся лишь рыцарям, с короткой – оруженосцам. Иногда меч с коротким клинком и короткой крестовиной давался как привилегия воинам низшего ранга. И, конечно, все, кто встали на воинский путь, жаждали щеголять с этим символом доблести, чести, благородства…

– Спасибо, – сказал Иам жене, когда они вышли на улицу. – Нельзя мне в крепость опаздывать… Да и про возраст Посвящения точно надо молчать, а то свои же высекут…

Маргарита понимающе кивнула. Ей опять пришлось надеть свое старенькое светло-коричневое платье и привычный белый чепчик с завязками под подбородком, но теперь все до одного золотистого волоска были спрятаны под головной убор при помощи повязки замужней дамы – широкой, тугой ленты вокруг головы. Косу жена уже не плела – по поверьям, заплетенные в косу волосы препятствовали зачатию, приводили к преждевременным родам и даже выкидышу, тогда как скрученные спиралью в пучок способствовали чадородию.

На плече у девушки висела сумка-мешок, где хранились две ее сорочки (одна ночная, свободная и длинная, другая – нательная, почти такая же, какую она сейчас носила под платьем: длиной по середину голени, облегающая стан и утягивающая грудь с помощью шнуровки). А кроме того, в мешке были две шали-косынки, нижняя безрукавка для зимы из войлока, вязаные чулки, светло-лавандовое платье с пятном от пива и несколько больших, чрезмерно широких трусов изо льна – «не уродливых, а пристойных», как говорила тетка Клементина. За грубый внешний вид такие трусы прозвали исподниками. Лежал в сумке Маргариты и чепчик с огромными оборками, сшитый для Гиора Себесро (ненавистный ей красный чепец она без сожаления бросила в печь почти полторы триады назад). Также в сумке находились: зеркальце, кусок оливкового мыла, зубная кисть, костяной гребень, кольцо в платочке и восемь регнов. С таким имуществом Маргарита вышла из трактира в новую жизнь и, очутившись на улице, посматривала на мужа, который не намеревался нагружать себя ее ношей, хотя сам стоял с пустыми руками и задумчиво чесал затылок.