В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII–X века - читать онлайн книгу. Автор: Александр Иванович Сидоров cтр.№ 18

В каролингских школах не изучали медицину в качестве самостоятельного предмета. Знания в этой области либо передавались персонально — от учителя к ученику, например, в монастыре, или от отца к сыну, как это было принято в еврейских семьях, — либо приобретались попутно в процессе обучения вместе с освоением произведений древних и раннесредневековых писателей, где содержались соответствующие сведения. К таковым относились «Естественная история» Плиния и ее позднейшие переработки, «Медицинская книга» Квинта Серена Самоника, «Гербарий» Псевдо-Апулея, латинские переводы трудов Диоскурида, «Этимологии» Исидора Севильского, где, в частности, содержались отсылки к сочинениям Галена, и некоторые другие тексты. Они нередко встречались в каролингских книжных собраниях, прежде всего монастырских. Например, в санкт-галленской библиотеке к концу IX в. насчитывалось по меньшей мере семь томов по искусству врачевания (libri medicinalis artis). Причем, судя по пометам библиотекарей на полях книжной описи, некоторые кодексы на тот момент были выданы в частное пользование.

В античную эпоху в основе диагностики различных заболеваний и выбора соответствующей терапевтической практики лежала так называемая гуморальная теория, или учение о четырех жидкостях. В наиболее законченном виде она была сформулирована врачом и философом Клавдием Галеном (II в.), который в свою очередь опирался на идеи Гиппократа. Согласно этой теории, в человеке непременно присутствуют кровь, желтая желчь, черная желчь и флегма. Каждая обладает определенными физическими свойствами. Кровь — теплая и влажная, желтая желчь — горячая и сухая, черная желчь — холодная и сухая, флегма — холодная и влажная. В здоровом организме все жидкости смешаны в определенной «правильной» пропорции. Напротив, нарушение этого баланса приводит к различным недугам. Соответственно, лечение заключалось в восстановлении изначальной гармонии путем избавления от избыточных или восполнения недостающих жидкостей.

Гуморальная теория была встроена в сложную систему связей, которые указывали на принципиальную неразделенность микро- и макрокосмоса, античного человека и окружающей его вселенной. С физическими свойствами жидкостей последовательно соотносились стихии (воздух, огонь, земля, вода), темпераменты (сангвиник, холерик, меланхолик, флегматик), времена года (весна, лето, осень, зима), возрасты (детство, юность, зрелость, старость) и органы тела (сердце, печень, селезенка, голова/желудок).

Латинское Средневековье не только унаследовало идеи Галена, но и активно ими пользовалось. На них, в частности, основано представление о целительной пользе кровопускания и очищения желудка. Причем эти методы лечения применялись даже в случае крайней немощи больного. Излишне говорить, что они нередко сводили пациента в могилу.

К сожалению, точно неизвестно, как именно поступали в той или иной ситуации врачи VIII–IX вв. Исторические источники каролингской эпохи не сохранили для нас сколько-нибудь детального описания терапевтических практик. Но с древней теорией жидкостей они, несомненно, были хорошо знакомы. Анонимный биограф Людовика Благочестивого в полном соответствии с идеями Галена отмечает, что отек легких случился у стареющего императора из-за «переизбытка флегмы (flegmatis habundantia), которая приумножается зимой». Вдобавок он стал чахнуть от тошноты, поскольку его желудок не принимал ничего съестного. А ведь именно в этой части тела, согласно представлениям античных врачей, и концентрировалась флегма. О «плохих», т. е. холодных, жидкостях как основной причине многих болезней не раз упоминает и Рихер.

В каролингскую эпоху были предприняты первые серьезные попытки обобщить и систематизировать медицинские знания, унаследованные от греко-римского мира, а также адаптировать их для повседневных практических нужд. Едва ли не самым ранним примером такого рода работы является знаменитая «Фармакопея», составленная безымянным насельником Лоршского монастыря в самом конце VIII столетия. Уникальная рукопись, признанная сегодня памятником ЮНЕСКО, содержит краткий очерк по истории медицины, включая клятву Гиппократа, а также 482 рецепта и пояснения к ним, которые составителю удалось разыскать в сочинениях античных писателей.

Ценность «Фармакопеи», однако, не только в этом. Блестяще образованный каролингский монах посчитал необходимым предварить компиляцию языческих авторов оправданием медицины как таковой. Возражая тем строгим христианам, которые считали любую болезнь проявлением Божественной воли и потому отрицали какое бы то ни было врачебное вмешательство в планы Господа, он объявил, что лечение избавляет от страданий, а потому является не чем иным, как проявлением подлинно христианской любви к ближнему. По сути, таким образом легитимировалось языческое наследие и открывался путь к его дальнейшему использованию. Многочисленные пометы, комментарии и дополнения, оставленные на полях многими руками IX–X вв., показывают, насколько популярным оказался этот кодекс у позднейших читателей, в числе которых были, кажется, даже императоры Священной Римской империи Оттон III и Генрих II.

С другой стороны, свое значение сохраняла и практическая (народная) медицина, которую, несмотря на ее тесную связь с языческой магией, не отвергали даже в церковных кругах. Так, в поэме «Садик» Валафрид Страбон сопроводил описание двух десятков растений из монастырского сада сугубо практическими медицинскими пояснениями. Например, полынный отвар хорошо снимает головную боль и головокружение, отвар шандра — боли в груди, сок мяты — хрипоту и боли в горле, трава полей помогает справляться с запорами, редька унимает кашель, смесь сока сельдерея с водой и уксусом незаменима при несварении желудка, а от растолченного и смешанного с вином шпажника стихает нестерпимая боль в мочевом пузыре. Не приходится сомневаться, что за подобными комментариями стоял многолетний практический опыт самого Валафрида, а также его коллег, трудившихся в монастырском лазарете. Но, с другой стороны, очевидно, что с опасными инфекционными заболеваниями, серьезными физическими травмами и даже «обычными» болезнями, которые протекали в тяжелой форме, было невозможно бороться такими методами. Приходилось прибегать к более действенным способам — посту и молитве. Карла Великого в январе 814 г. уложила в постель сильная лихорадка. По словам Эйнхарда, он немедленно начал поститься в надежде, что воздержание поможет одолеть недуг. Аналогичным образом поступали и на государственном уровне. В 868 г. короли Западной и Восточной Франкии издали совместный указ о соблюдении всеобщего трехдневного поста, поскольку слишком велика была вероятность новой вспышки чумы.

Культура общественных бань, столь значимая в эпоху Античности, в Раннее Средневековье практически полностью исчезла. Это, однако, не означает, что люди перестали мыться. Простолюдины наверняка купались в естественных водоемах и, очевидно, время от времени мылись горячей водой, хотя источники крайне немногословны на сей счет. В некоторых пенитенциалиях, ориентированных как раз на работу с рядовой паствой, специально оговаривалось, что по воскресеньям запрещено принимать ванну, зато разрешалось мыть ноги и даже голову, «если в этом есть необходимость». Напротив, знать, несомненно, уделяла много внимания гигиене собственного тела. Карл Великий регулярно принимал ванны в термальных источниках близ Аахена, где вместе с императором иногда купалось до сотни его приближенных. Многие аристократы охотно перенимали правила придворной жизни. Характерно, что визионер Веттин видел в аду двух графов, постоянно мывшихся в бане. Несмотря на это, от них или, точнее, от совершенных ими грехов шел невыразимый смрад.