Сэр Ричард с растерянностью выслушал слова Марианны и мало что уяснил. Когда она замолчала, он несмело сказал:
– Я не совсем понял вас, леди Марианна. Вернее, я догадываюсь, о ком вы говорили, но… Да что там! – решительно воскликнул он. – Все Средние земли зимой только и были заняты разговорами о вашем венчании с лордом Шервуда. Но слова о том, что вы были обещаны ему в жены еще в детском возрасте!..
– Станут вам понятны, если вы вспомните упоминание моего отца о моем обручении с сыном Альрика Рочестера графа Хантингтона, – спокойно сказала Марианна, усмехнувшись ошеломленному взгляду сэра Ричарда.
Тот оглянулся на двери трапезной и посмотрел на черный в свете костра силуэт лорда Шервуда, который исподволь выделялся среди таких же силуэтов своих друзей.
– Это сэр Роберт Рочестер?! Граф Хантингтон?! Возможно ли?
Марианна склонила голову в подтверждение и прежним спокойным голосом продолжила:
– И теперь, когда вам все стало известно, вы можете со спокойной душой принять от него помощь, не терзая себя больше мыслями о несбыточных мечтах и сомнениями, не пострадает ли ваша честь. Ручаюсь вам, что для графа Хантингтона нет ничего превыше чести.
Сэр Ричард молча склонился над ее рукой.
– Но я хочу просить вас, – снова услышал он мягкий голос Марианны и, улыбнувшись, с нежностью поправил ее:
– Приказывайте, миледи!
– Стрелок, который поедет в Ноттингем под видом вашего оруженосца, должен вернуться в Шервуд живым и невредимым.
– Ваше слово – закон для меня! – горячо заверил ее сэр Ричард и вдруг, крепко сжав в ладонях ее руку, прошептал, не сводя глаз с Марианны: – Миледи, но что же будет с вами?! Ведь жизнь вне закона опасна и коротка! Когда зимой мне стало известно, что вы схвачены Гаем Гисборном и вас приговорили к сожжению, я поклялся, что разнесу Ноттингем по камню, но вы останетесь живы! Тогда вы счастливо избежали гибели, но что же дальше? Разве вам место в этой лесной глуши? Ведь вы созданы для блестящей жизни!
Марианна беспечно рассмеялась и, откинув голову, бросила взгляд в открытые двери трапезной, за которыми шумел ночной лес.
– Мне хорошо здесь, милорд, – ответила она, мечтательно глядя вдаль, и мягко, но решительно высвободила руку. – Шервуд – это зачарованный лес, куда попадают лишь те, кого он сам выбирает для себя. Вы сказали, что жизнь вне закона коротка? У каждого своя судьба, милорд. Рано или поздно все мы так или иначе умрем. Может быть, смерть придет за мной раньше, чем если бы я оставалась жить в замке, в покое и довольстве. Но я смогу встретить ее словами: «Мне ведом истинный вкус свободы, я познала такую радость жизни, испытала такие чувства, что даже ты не смогла бы отвратить меня от пути, который я однажды избрала!»
Сэр Ричард смотрел на нее и чувствовал себя стоящим у преграды, преодолеть которую ему не дано. Этот чудный голос, яркие живые глаза были бесконечно любимы им, но оставались чужими и непонятными. Свобода, о которой говорила Марианна, которая была самим ее дыханием, оставалась для него детской грезой и томлением минувшей юности. А в голосе Марианны была сама жизнь – странная, неизведанная, завораживающая и пугающая одновременно. Он внезапно подумал, что лорд Шервуда, в отличие от него, прекрасно понимает все порывы ее души. Они действительно были созданы друг для друга. А он – неразумный! – тянулся за звездой, чтобы сорвать ее с небосклона, где она радовала сиянием весь мир. Сорвать только ради того, чтобы украсить ею унылое жилище.
Коснувшись еще раз его руки, Марианна вернулась к очагу. Сэр Ричард, чье сердце сжималось от тоски, проводил ее взглядом и посмотрел в сторону костра, возле которого все еще сидели лорд Шервуда и его друзья.
– Не искать расположения сильных мира сего, не ведать страха перед смертью, не знать зависимости и быть любимым ею! Воистину такой удел достоин восхищения и зависти! – невольно прошептал он, не сводя глаз с хозяина вольного леса. – Что же ты медлишь? Ведь она ждет тебя!
Словно услышав слова сэра Ричарда, Робин поднялся на ноги и, стоя перед Мачем, посмотрел юноше в лицо:
– На окраине леса возле Ноттингема тебя будет ждать отряд стрелков. И помни, мой мальчик: если с тобой все-таки случится беда, мы выручим тебя, чего бы нам это ни стоило!
Мач улыбнулся и на миг прижался к Робину, как к старшему брату. Тот крепко обнял его, и в глазах лорда Шервуда опять зажглись насмешливые искорки:
– Теперь ложись спать и спи крепко! На рассвете ты отправишься в Ноттингем, и тебе понадобятся силы, дитя мое!
Неуловимая и бесконечно добрая усмешка тронула уголки его рта, когда Робин увидел, как при его последних словах Мач вспыхнул негодованием. Угрожающе склонив голову, он протянул:
– Робин, ведь я просил! И тебя, и всех!
– Полно, полно! – рассмеялся Робин, потрепал Мача по плечу и сказал: – Когда ты вернешься завтра в Шервуд, я поверю, что ты уже взрослый мужчина.
Вилл тоже вскочил на ноги и подхватил сына на руки:
– Раз все решили, то пора расходиться. Пойдем и мы спать, Дэн!
– Отец, можно я сегодня переночую с Мачем? – спросил Дэнис, бросив взгляд на своего приятеля.
Вилл пожал плечами и передал сына юноше. Стрелки пошли от угасающего костра в трапезную. Задержавшись возле Марианны, Робин молча взял ее за руку. Когда они проходили мимо сэра Ричарда, лорд Шервуда едва заметно склонил голову и очень удивился, когда гость ответил ему низким поклоном.
– Это такая глубокая признательность за помощь? – спросил он, пока они с Марианной шли по коридору к своей комнате.
– Это такое глубокое почтение к вам, благородный Рочестер и граф Хантингтон! – рассмеялась она.
Робин замедлил шаг и посмотрел на Марианну, выразительно изогнув бровь:
– Тебе надо было обязательно говорить с ним об этом?
– Да, ваша светлость, – с улыбкой подтвердила Марианна, – чтобы избавить его от ненужных сожалений.
Пожав плечами, Робин открыл дверь, пропустил вперед Марианну, и, оставшись вдвоем, они тотчас позабыли о Ричарде Ли. Марианна обняла Робина и, привстав на носки, уткнулась лицом в его волосы.
– От тебя пахнет костром и дымом!
– Я могу сходить в купальню, – улыбнулся Робин, ответно обнимая ее и целуя в висок.
– Не надо! – шепнула Марианна. – Это запах Шервуда и один из твоих запахов, мой лорд!
– Тогда зажги свечи, – сказал Робин, выпуская ее из объятий.
Пока она зажигала свечи, он закрыл окно ставнями и поджег сложенные в камине дрова. Комната заиграла переливами света и тени в мерцающих огоньках свечей и маленьком пламени камина. Робин подошел к Марианне вплотную, поднял руку и провел кончиками пальцев по ее лицу.
– Ты готова исполнить свое обещание, жена? – спросил он, не отрывая от нее сузившихся потемневших глаз. – Провести со мной эту ночь так, как я того пожелаю?