Венеция. История города - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Гарретт cтр.№ 3

Удивительных изящных кенгуру давно нет и в помине, остались только овеянные тишиной деревья и зеленая трава, и даже сейчас случается, что здесь царит тот же покой и умиротворение, что и во времена Жорж Санд, которая бродила здесь когда-то, встречая на своем пути лишь «нескольких старых ворчунов, глупых курильщиков да желчных меланхоликов». Элегантные венецианские леди, отмечала писательница, слишком боялись жары — или холода — а «культурные мужчины предпочитают места, где они могли бы встретить представительниц прекрасного пола: театр, conversazioni ^[1], кафе и затененную Пьяццетту в семь часов вечера».

В Венеции есть не только улицы и сады (очень немного), но и площади: маленькие — corti, небольшие — campielli, и campi — побольше. Иногда на кампо людно, довольно часто там можно найти одно-два кафе, антикварный магазин (кампо Бандьера-э-Моро), аптеку (кампо Сан-Стин); многие из них окутаны тишиной и безлюдны, как и большая часть Венеции, раскинувшаяся в стороне от основных достопримечательностей. Соседи встречаются здесь вдвоем или втроем посидеть, поговорить, да изредка мимо проедет ребенок на велосипеде. Только пьяцца Сан-Марко настолько велика, что достойна гордого звания «пьяцца» (площадь), но даже здесь — где еще, кроме Венеции, встретишь такое в наши дни? — звучат лишь людские голоса. (Есть еще Пьяццетта — пространство между Сан-Марко и берегом. Она находится слева от пьяццы Сан-Марко и называется пьяццетта Джованни XXIII — в честь папы-реформатора, который до избрания был венецианским патриархом, — но из-за украшающих ее львов из красного мрамора ее чаще называют пьяццетта деи Леончини.) И конечно, важной составляющей города является множество мостов, соединяющих многочисленные островки, из которых и состоит Венеция. Именно с них открываются великолепные виды на узкие каналы и выстроившиеся вдоль берегов дома, лодки, до краев груженные фруктами, напитками, бакалейными товарами и строительными материалами. Приезжие непременно заблудятся, если им не хватает умения или воображения, чтобы ориентироваться по карте (спасти их может лишь врожденный инстинкт направления, присущий кошкам и перелетным птицам), и обнаружат, что нет никакой возможности отыскать заманчивые ресторанчики, мимо которых они проходили буквально несколькими минутами раньше, но зато улицы и переулки, пройденные уже час назад, вдруг снова возникают за ближайшим поворотом. А заботливо развешенные по городу указатели на Сан-Марко, Риальто, вокзал и пьяццале Рома только помогут путнику убедиться, что он идет в совершенно неверном направлении. Чтобы взбодриться — особенно если хотите как можно скорее увидеть церковь Джезуати (Санта-Мария дель Розарио), пройдите вдоль по рио Тера Фоскарини ди Сантаньезе, мимо галерей Академии, и вскоре, к вашему полнейшему изумлению, она выведет вас прямиком к набережной Дзаттере.

Некоторым лучше других удается следовать инструкциям вроде «сверните налево после Понте деи Пердути, пройдите вдоль калле, затем направо — на второй мост через рио, сверните еще раз направо и идите в сторону Сайт-Антонио». Но во избежание непредвиденных обстоятельств некоторые предусмотрительные викторианские путеводители советуют отправляющемуся на пешую прогулку вооружиться компасом. Впрочем, сами венецианцы охотно подскажут вам дорогу, ведь они знают то, о чем не подозревает ослепленный красотой извилистых улочек и успевший натереть мозоли турист, — что сам город совсем невелик. И памятуя о его скромных размерах, очень даже стоит позволить себе заблудиться, чтобы набрести в результате на церковь, которую вы вовсе и не искали. Полезно будет также воспользоваться наставлением Огастеса Хэйра, автора многочисленных путеводителей конца XIX — начала XX века. В главе «Что делать?» он советует: «Сложно придумать  более увлекательное занятие в свободное время, чем сидеть в тени на кремовом мраморном парапете набережной и рассматривать какой-нибудь из знаменитых каналов». Но даже и не самые именитые каналы вполне подойдут для этой цели. В 1850-х французский писатель Теофиль Готье находил необычайно поэтичными узкие и непрезентабельные каналы, где вдоль берегов выстроились полуразрушенные дома, а медленно текущая вода несет картофельные очистки и солому из старых матрасов.

Путешествие на лодке — если, конечно, ее не сопровождают слишком большие косяки этих самых очистков — тоже стоит того, чтобы его рекомендовать. Когда-то гондола была отличительной чертой венецианской жизни. В XVII столетии Джон Ивлин назвал ее в своих дневниках «водной каретой», почти такой же естественной и привычной, как лодки, бороздившие в те времена воды Темзы. Такие «кареты» украшают во множестве самые разные изображения Венеции, от полотен Карпаччо XV века, до регат и видов на каналы кисти Каналетто. (Крытые каюты, или felze, просуществовали до XIX века, и только тогда, похоже, навсегда вышли из моды.) Мир, окружавший Венецию, становился все более технически развитым, и гондола постепенно превратилась в нечто экзотическое. Тернер изображал то, что Джон Рескин описывал как «лазурные, бездонные глубины хрустальной тайны, по которой скользит, двоясь, гордо изогнутая гондола… ее алые драпировки сверкают на фоне пламенеющей глади, а изогнутое весло разбивает сияющую воду, поднимая в воздух облако золотой пыли». Лорд Байрон намекает в «Беппо» (1818) на то, что гондолы используются и для других целей: хоть вид у них и похоронный, и «мнится, лодка с гробом проплывает», но стоит вам оказаться под ее пологом, и «кто в нем, что в нем — кто ведает, кто знает?»

Переправляясь на гондоле через канал и оставляя ее около палаццо напротив, богачи, аристократы и иностранцы навещали друг друга. Они ступали на берег, в мехах и жемчугах, чтобы украсить своим присутствием театральное представление, а «бесшумный рой», по выражению Байрона, терпеливо ожидал их появления. Рескин, в свою очередь, приводил гондольеров в ярость, поскольку мог заставить свою лодку простоять несколько часов у причала или вновь и вновь проплывать мимо одного и того же полуразрушенного дворца, чтобы в мельчайших деталях рассмотреть дверные проемы, лепнину или какой-нибудь орнаментальный щит.