Транссферы. «Бермудский» треугольник Вселенной - читать онлайн книгу. Автор: Алекс А. Алмистов cтр.№ 47

В частности, один из самых захватывающих слухов, дошел до Германа в самые первые дни и часы пребывания его на «Велесе-13».

Эта была странная история о том, что с момента прибытия Кольта на станцию его лаборатория уже не менее десяти раз загадочным образом исчезала…, а затем практически с нуля отстраивалась заново никому неизвестными на «Велесе-13» инженерами и монтажниками.

Причем, «знатоки» утверждали, что во всех этих случаях странного и необъяснимого исчезновения «Шкатулки Пандоры» виноват был только сам профессор. И что он сам лично отдавал распоряжение о ликвидации своей лаборатории. И при этом никогда и ничем не мотивировал причин подобного своего решения.

Даже те, кому он особенно доверял на станции – главный распорядитель «Велеса-13» майор Клейн и тщательно подобранный самим же профессором персонал лаборатории – не были в курсе событий. Или, по крайней мере, упрямо придерживались данной официальной версии развития событий.

Одним словом, когда Герман оказался вместе с профессором на борту «Челнока», стартовавшего с «Велеса-13» к «Шкатулке Пандоры», в его голове копошилось с десяток тревожных и неосознанных мыслей.

Кроме них двоих – Германа и Кольта, на борту корабля было еще пять человек. Не считая пилота.

С тремя из своих попутчиков, Герман был знаком еще с университетской скамьи.

Среди этой троицы особо выделялся застенчивый и молчаливый парень с голубыми кристаллами сенсорных усилителей на висках.

Юношу звали Брахмой. Было ли это его настоящим именем, фамилией или просто прозвищем, так и осталось загадкой для всех, кто с ним когда-либо имел дело.

Брахма был негласным «любимчиком» Кольта и одним из лучших студентов Космобиологического Университета. Так что его появление на борту «Челнока» ни у кого не вызвало удивления.

Другое дело была Ленка Дроздова.

В университете, за ней прочно укрепилась слава легкомысленной кокетки. К тому же достаточно вольного и непредсказуемого поведения.

Профессор Кольт не мог не знать этого. Как и того, что в очаровательной головке Дроздовой беспрерывно бушевал ветер и неутомимая жажда романтических похождений. Почему именно на ней профессор Кольт остановил свой выбор – никак не укладывалось в голове Германа.

Третьим из попутчиков Германа был розовощекий старшекурсник.

Кажется, его звали Виктор. Хотя Герман в этом и не был уверен на сто процентов. У него были густые брови, кудрявая шевелюра и тонкие, как у пианиста, пальцы.

Когда они познакомились в кабинете Кольта, лицо Виктора показалось Герману знакомым.

Возможно, они пару раз и сталкивались друг другом в университетских коридорах или на лекциях. Но эти случайные встречи никак не отразились в памяти Германа.

Что же касается Виктора, то, судя по всему, в его душе эти встречи оставили серьезный отпечаток. Он не сводил с Германа страстного взгляда и время от времени нервно хрустел пальцами.

Герман же упрямо игнорировал подобные знаки внимания к своей персоне.

Наконец, кроме описанной выше троицы и профессора, в пассажирской кабине «Челнока» были еще двое: бородатый мужчина, угрюмо уткнувшийся в силиконовый экран своего персонального «ноутбука», и худощавая брюнетка лет тридцати пяти.

Оба они оказались в команде Кольта задолго до появления на «Велесе-13» Германа и его университетской братии.

Мужчину звали Семеном, и он был «правой» рукой профессора во всех его научных авантюрах.

Женщину звали Светланой. По циркулирующим на станции слухам, она была безнадежно влюблена в профессора и выполняла при нем роль бессменного и преданного секретаря. Сам Кольт это начисто отрицал и в то же время поручал Светлане самую сложную и неблагодарную работу. В частности, по ведению своих научных записей и канцелярской отчетности.

К участию в своих опытах он допускал только Семена.

Минут через десять полета «Челнок» во главе профессором и с его притихшей и изнывающей от скуки командой, наконец, дотащился до шлюзовой камеры «Шкатулки Пандоры», торопливо освободился от своих пассажиров и немедленно стартовал обратно к станции.

Профессор проводил космолет равнодушным взглядом и твердым шагом направился во внутренние помещения лаборатории.

Прибывшие вместе с ним колонисты поспешили последовать его примеру, на ходу снимая с себя скафандры и пластиметовые защитные шлемы.

Герман переступил заветный порог лаборатории последним, пропустив впереди себя не только профессора с его привычной «свитой», но даже боязливо ежившуюся и мраморную от бледности Ленку Дроздову.

«Лейтенант Леваневский так бы никогда не поступил. Он привык всегда и во всем быть первым. Даже тогда, когда это было не совсем уместным и вежливым по отношению к другим «– пронеслось в его мозгу, когда ему в глаза ударил яркий солнечный свет и за его спиной бесшумно сомкнулись тяжелые двери.

То, что открылось его взору, не было чем-то из ряда вон выходящим.

Внутри «Шкатулка Пандоры» и, в общем-то, мало чем отличалось от типичного лабораторного комплекса, в которых Герман бывал не раз и к скромному убранству которых он давно успел привыкнуть еще на Земле.

Внутренние покои профессорских владений имели вид правильной сферы, разделенной черной блестящей платформой на две идентичные половинки. Каждая из этих половинок в свою очередь подразделялась защитными переборками на дюжину боксов и вспомогательных помещений.

В самом центре просторной залы, опиравшейся на платформу, размещался главный испытательный купол.

Он был выполнен из необычно прозрачного материала, имел слегка усеченную форму и был увешан густой паутиной всевозможных стекловолокнистых кабелей, энергопроводов, сенсорных датчиков, емкостей с разноцветной и бурлящей жидкостью.

Нижняя часть купола утопала в густом белесом тумане, чем-то напоминавшим кисель или даже желе.

Сквозь этот загадочный туман смутно проступали контуры стеклянных контейнеров с биологическими образцами и титановые дорожки для обслуживающего персонала.

Таких дорожек было ровно восемь. Они были выполнены в виде восьмиконечной звездочки и острооточенными лучами расходились в стороны от купола.

Каждая из таких «дорожек» неизменно вела к одному из вспомогательных боксов лаборатории, была идеально отполирована и имела нечто похожее на изящные поручни.

Первым на одну из таких дорожек вступил профессор.

Семен было устремился вслед за ним, но Кольт властным и не терпящим возражений жестом его остановил.

Семен поморщился, затоптался на месте, обиженно упершись взглядом в спину быстро удаляющегося к куполу профессора, повернулся лицом к своим спутникам и разочарованно произнес:

– Старик любит все делать сам. И в этом вопросе ему бесполезно перечить.