И предсказатель вместе с фонарем провалились в песок. Герцог заметил, как что-то мелькнуло сбоку, и резко повернул голову — фонарь и предсказатель оказались уже у пандуса следующей повозки.
А Реток, быстро поплевав через левое плечо, бросился в комнату управления.
Глава 16. Банный день
Любой хоть в чем-то, но раним —
Живем не с чистого листа.
Самозабвенно мы храним
Души заветные места…
— Ну и суслик этот ваш предсказатель! — со смехом произнес Арлей, входя в комнату управления повозкой. — Тут нырнет — там вынырнет! Но песок-то даже не шевелится!
А вот Реток поддержать хорошее настроение герцога не мог. Он хмурился, часто чесал темя и сокрушенно вздыхал.
— Чего такой мрачный? — спросил Арлей. Или ты веришь в эти предсказания?! Отвечай, Реток! Не строй из себя девицу с тайной!
— Ничего веселого не вижу, — покачал головой конюх. — Предсказатель обрек вас с Ритой на смерть! Алекс сказал, что больше никто такого не получил.
— Да ладно тебе! — усмехнулся герцог. — Все мы когда-то умрем. И он произнес слово «если»… Широкое поле для возможностей! Но, если ты считаешь, что… — Герцог посмотрел на Ретока без тени улыбки. — Так понимаю, каравану ничего не грозит. А за Ритой следить постоянно! Чтоб если что… Она мне компанию не составила. Ясно?!
— Куда уж яснее… — вздохнул конюх. — Сам займусь!
— Хорошо. До бань часов двенадцать еще? Спать буду.
Когда герцог ушел, конюх зябко передернул плечами и запоздало ответил:
— Вечер, ночь и утро еще до бань… И есть о чем подумать…
Сказать, что Арлей отнесся к беспокойству Ретока легкомысленно, было бы неверным. Во всяком случае, он несколько часов потратил на письма, распоряжения и приведение в порядок своих записей. А когда все же улегся в постель, долго не смыкал глаз и бездумно смотрел куда-то далеко за стенку повозки…
А совсем недалеко от герцога не спала Ритара. И тоже из-за слов предсказателя. Но два камешка в ее ладони горели ровным изумрудным цветом, освещая счастливую улыбку на губах. И ничто не могло помешать этому, потому что она просто отбросила все лишнее из предсказания, оставив лишь «любить и быть любимой»…
***
Проснулся герцог с ощущением, что по нему прокатился огромный булыжник. Или даже несколько. Ломило спину, руки, ноги, гудела голова… У Арлея мелькнула мысль: — «Не иначе, как предсказатель старается! Ну, сейчас я тебя…» Но даже холодный душ не помог.
— Что-то ты выглядишь нездоровым, — заметил Реток. — Или не выспался?
— Так все же нормально! — с напускной веселостью ответил герцог. — Все, как предсказал предсказатель! Начинаю умирать! Слушай, Реток! А может, у этого суслика с фонарем слюна ядовитая?
— Не смешно! — мрачно парировал конюх. — Мы тут с Алексом думали… Даже хотели караван разделить, чтоб вас обоих в замок отправить. Только в этом смысла мало — все равно всем вместе ближе получится… А вот в разных повозках вам с Ритой ехать надо бы! И где-то в середине каравана.
— Запрещаю! — бросил Арлей и с коротким стоном сел в кресло. Прежде чем надеть шлем, он пояснил: — Мне нравится ехать впереди. Больше видно. А Риту переселить можно. Но только вместе с тобой.
— Так я и думал… — вздохнул Реток. — Спину тебе в бане подлечат, а остальное… Может, и повезет.
— Конечно! Сами говорили, что у меня рука или нога счастливая! Лучше скажи, что это за столбы острые торчат везде?
— Охотники это. Ну, еще зонтиками их называют. А банщики думают, что это деревья пустошные, и с них какую-то ценную смолу или кору берут для мыла. Не с голодных конечно! — Реток потянулся к пульту и спросил: — Кто там за Алекса?!
— Я сам за себя! Выспался уже!
— Хорошо! Тогда бросьте, чего не жалко, охотнику!
— Так все и жалко, Реток! Три головы, как ты и приказал, ребятки для зала трофеев в замке выделывают! А остальное… Дичь еще не надоела!
— Шкуру кидайте! Не обеднеем!
— Понял! Готовимся! Дерево выбирай!
— А чего его выбирать? — проворчал Реток. — Все хороши! Ну, вон то хотя бы! Справа смотри!
— Ага! Встаем!
— Караван — стоп! — скомандовал конюх. — Ты, Алекс, близко не лезь!
— Не первый раз! Дальше своей высоты не ударит!
Из остановившегося каравана вбок выдвинулась повозка Алекса. Остановилась, потом прошла еще несколько метров.
— Хватит, Алекс! — крикнул Реток. — И так достанет!
— Можно и ближе, Реток! Но как скажешь! Я тоже посмотрю! Красиво работает!
Если бы Реток не предупредил, то самое интересное Арлей пропустил бы. А так — на вылетевшую из повозки сложенную шкуру герцог смотрел в полглаза. Шкура даже не успела развернуться от удара о землю, а верхушка дерева уже лопнула на множество полос и развернулась, растянув тонкую сеть. Одновременно ствол согнулся, и развернутый зонтик припечатал добычу к земле. Дерево выпрямилось и сглотнуло…
— Да уж… — оценил увиденное герцог. — Гулять в таком лесу небезопасно! И хорошо, что эти деревья не бегают!
— Еще бы! — согласился Реток. — Алекс! Давай на место и пошли!
Когда караван двинулся, конюх, словно для себя, сказал:
— Эту тварь досыта не накормишь! На моей памяти два глупца из наших пытались, чтоб добыть кору. Здесь и остались…
— А как же их обдирают? — спросил Арлей.
— Кто ж знает? Мне так кажется, что банщики им приманку травленую кидают и парализуют. Или зелье какое? Скоро из Пустоши выйдем! Вон и дорога видна. А по ней всего четыре километра до бани. Ты, Дэйран, не вмешивайся. Пусть Алекс сам торги проводит. Не все ж тебе с нами ездить.
— Хорошо, — согласился герцог. — Я подсматривать буду.
— Тоже дело.
Про то, что дорога впереди видна, Реток был не совсем прав. Как только закончились деревья-хищники, метров через двести закончилась и Пустошь. И эту границу четко обозначало снежное поле. Но герцог быстро разобрался, что имел в виду конюх: от самого обреза снега вдаль тянулись два ряда пестрых столбиков, видимо, и обозначавших дорогу.
— Глубокий снег, — заметил Арлей.
— Пожалуй, на две ладони будет! — подтвердил Реток.
— Остановиться где-то можно?
— Почему ж нет?! — оживился Реток. — Сам хотел предложить! И молодым дом вспомнить нелишне будет, и Рита такого не видела никогда! Караван! Кто размяться хочет?! Остановка десять минут! Далеко не отходить! Пойду Риту на снежок выгоню, если не спит…
***
Задержались немного дольше. Из повозок высыпали не только молодые, но и опытные караванщики. Первые немедленно затеяли игру в снежки, а пожилые брали чистый снег ладонями и умывались — почти как дома…