Я любовь напишу, чтобы ты ее стер - читать онлайн книгу. Автор: Галина Турбина cтр.№ 16

Альга тихо всхлипывая, слушала Ясмину, ей хотелось сказать сестре, что за все приходится расплачиваться, и надо думать, прежде что-то делать. А еще хотелось спросить сестру — той жалко Едвигу, или больше все-таки жалко себя, и взаправду ли она искренне раскаивается или просто боится того, что теперь будет с ней. Но Альга не стала это говорить, видя, что Ясмине и так очень плохо, добавлять ей страданий не хотелось.

Пришла мать, служанка, сопровождающая ее, принесла поднос с горячим чаем, булочками и пирожками.

Мать сказала, что им всем надо успокоиться, поэтому она заварила чай с ромашкой и мелиссой. Ясмина в ужасе отказалась пить его.

— Ну что ты, Ясонька, чай безобидный, и ты здорова и ромашка с мелиссой тебе не навредят, — пыталась мать уговорить выпить чай, — тебе надо успокоиться.

— Нет — нет — нет, — мотала головой Ясмина, — никаких трав, и вообще я не хочу ни есть, ни пить.

— И я тоже ничего не хочу, — поддержала сестру Альга.

— Нет, девочки мои, надо выпить хотя бы чай.

— Я не буду этот чай с травами, — опять стала отказываться Ясмина, — лучше молока с медом пусть принесут.

— Ну, хорошо, — вздохнула мать и оправила служанку обратно на кухню за молоком.

Принесли теплое молоко, мать вытащила дочерей из кресла, усадила их за стол и заставила выпить чая, молока и съесть по одному сладкому пирожку.

Потом мать увела Альгу, сказав, что сегодня для нее слишком много потрясений и ей лучше отдохнуть в своей комнате. Ясмине мать сказала, что к ней скоро придет отец, а ей надо проведать младшенького.

Когда Ясмина осталась одна, ее опять стали грызть страхи. Вспоминая все, что произошло в холле совсем недавно, она опять испытывала леденящий ужас от того, что совершила, опять боялась, что будет с ней дальше. И ее накрывало безысходное отчаяние от осознания того, что уже ничего нельзя изменить. Если бы она могла вернуться во вчерашний день, то не за что бы не налила этот проклятый настой ландыша в чашку Едвиги.

Отец все не шел, а Ясмину трясло, как будто в ее комнате гулял ледяной ветер, и в ожидании отца, она забралась в кресло, закутавшись в одеяло, которое стащила с кровати.

Отец вошел без стука, молча подошел к дочери, оглядел ее бледное, осунувшееся враз лицо, дрожащие губы, трясущиеся пальцы, вцепившиеся в одеяло и со вздохом произнес:

— Что же ты натворила, Ясмина.

— Папочка, я не хотела… я не знала, что она больна… я думала, что налью ей слабительное, чтобы она на своей свадьбе… — опять стала оправдываться Ясмина и, проглотив более грубое слово, добавила: — чтобы с горшка не слезала.

Взяв возле туалетного столика пуфик, отец поставил его напротив кресла и сел на него. Теперь их лица были на одном уровне.

— Рассказывай подробно, что и как произошло, — велел он, — и ничего не утаивай от меня.

Ясмина стала рассказывать, и зачем-то начала с того, что Фолкет оказывал ей внимание на вечерах. Потом поведала о том, как танцевала с Дэвойром, и как ей было мучительно горько тогда, потому что поняла — все напрасно, она забыть его не может. А очень скоро он станет окончательно для нее недоступен. Рассказала, что Едвига хвасталась своим платьем и тем, как много живых цветов ушло на украшение храма, в котором они будут венчаться. О своем злом недоумении, что Дэвойр любит эту бесцветную и глупенькую сестру Фолкета. А она, Ясмина, при всей ее красоте и обаянии, не смогла завоевать сердце Дэвойра. И, несмотря на все это, травить Едвигу она не собиралась, а уж тем более убивать.

— Что теперь будет со мной, папа? — дрожащим голосом спросила Ясмина, закончив рассказывать, как вылила из пузырька настойку в чашку Едвиги.

— Я не знаю, маленькая моя, хотел бы тебя утешить, что все обойдется… но не могу. Фолкет требует суда над тобой. Дэвойр сидит над телом Едвиги и ни с кем не хочет общаться. Мы, конечно, будем защищать тебя, настаивать, что ты не знала о болезни Едвиги, и просто хотела подшутить над ней, ну, да, так странно подшутить.

— Но я и, правда, не знала о ее болезни.

— Конечно, не знала, — согласился отец, — да никто бы никогда не подумал, что у волеронки больное сердце. Мы намного здоровее людей, живем дольше их, медленно стареем, опять же, по сравнению с ними. Да даже полукровки обладают отменным здоровьем и долголетием. Твоя мама только на четверть волеронка, но и она, если сравнивать ее с ровесницами из княжества, выглядит на двадцать лет моложе их. А тут… чистокровная волеронка… и вдруг больна… была. Хотя догадаться об этом по ее виду можно было, уж очень она отличалась от волеронок, и муссировались слухи, что с Едвигой было что-то не то. Но никому и в голову не приходило, что она так больна.

— А может она полукровка? Или вообще не волеронка? Ведь по женщинам это определить труднее.

— Не знаю, но ее брат клянется, что она чистокровная волеронка… была.

— А ее брат… тоже болен?

— Точно не знаю, но, вроде бы, здоров, — ответил отец и замолчал, о чем-то размышлял, хмурясь.

— Это Кейра рассказала о том, что я подлила настойку? — прервала молчание Ясмина.

— Да, Едвиге стало плохо в доме Кейры, она испугалась, послала за Фолкетом. Когда он примчался, его сестра уже была мертва. Твоя подруга стала кричать, что она не при чем, и что это ты отравила Едвигу. Фолкет сразу же обратился в Департамент правопорядка и дознания, обвинил тебя в убийстве своей сестры и потребовал расследование. Как только он это сделал, меня нашли и доложили обо всем. Я спешил как мог, и еле-еле успел. Если бы… тебя увезли в казематы Департамента, то оттуда достать было бы труднее.

— Казематы… — прошептала Ясмина онемевшими губами.

— Эй, перестань, я не допущу этого. Чуть позже отправлюсь к Владыке, будем думать, что делать нам дальше. Но в любом случае, я не позволю арестовать тебя.

— Отправишься к Владыке? Оставишь меня одну? — жалобно произнесла Ясмина.

— Я не смогу сидеть рядом с тобой постоянно. Но Айтал не допустит к тебе никого, он справится. Обещаю тебе это. С этого момента ты сидишь постоянно в своей комнате, и даже в столовую не спускаешься, вообще никуда не выходишь. Все, что тебе понадобится, принесут. Будь хоть теперь послушной девочкой, Ясмина.

— Да — да, — закивала торопливо Ясмина.

Отец встал, наклонился к дочери и поцеловал ее в лоб.

— Когда вернусь от Владыки, если ты не будешь еще спать, расскажу все, что мы решим, — сказал он, выпрямляясь и нежно касаясь пальцами щеки дочери. — Но я бы посоветовал тебе все же лечь спать. Тебе надо отдохнуть, сон поможет. И еще Ясмина — не изводи себя, уже ничего не изменить.

— Но я виновата, из-за меня умерла Едвига…

— Это роковое совпадение, ты же не подозревала, что она больна. Мы будем доказывать, что это несчастный случай.

— Меня теперь мучает мысль, — опустив голову, шепотом призналась Ясмина, — что если бы в тот момент у меня был с собой яд, то я бы налила его в ее чашку? Или нет?