Кох-и-Нур. Семейные трагедии, коварные заговоры и загадочные убийства в истории самого большого алмаза - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Далримпл, Анита Ананд cтр.№ 50

Когда Виктория появилась в парламенте, лишь одна драгоценность выделялась на фоне ее вдовьего черного наряда – Кох-и-Нур, приколотый наверху ее орденской ленты, безмолвно демонстрирующий силу и влияние британского монарха. Алмаз мог раньше украшать самых грозных в мире властителей, но теперь он, как и большинство их владений, принадлежал королеве Виктории.

Далип Сингх тоже, похоже, пробуждался от транса. С того момента, как он прибыл в Англию, Далип верил, что Виктория была ему другом, и даже больше, чем другом, – приемной матерью. Он прожил почти семь лет как английский аристократ, его приглашали на все важные вечеринки, был дружен с самыми могущественными людьми в королевстве. Однако, когда молодому человеку исполнился 21 год, Далип задумался о своей настоящей матери.

Рани Джиндан чахла в непальском изгнании – фактически в тюрьме, и годы ее не пощадили. Джиндан резко постарела. Она похудела и постепенно слепла. Министерство по делам Индии и дворцовые чиновники приложили все усилия, чтобы оградить махараджу от печальных известий о состоянии матери, но в 1860 году тревожные слухи просочились и к нему. Возможно, зная, что его новые друзья этого не одобрят, Далип попытался связаться с матерью тайно, посылая письмо через доверенного слугу.

Британцы, перехватив письмо, оказались в затруднении. Могут ли они запретить сыну разговаривать с матерью? Махараджа был одним из фаворитов королевы Виктории. Он не совершал никакого преступления. Должен ли он страдать, потому что его мать являлась проблемой много лет назад?

После всплеска дипломатической суеты британцы решили, что мало что могли сделать для того, чтобы помешать Далипу восстановить контакты с Джиндан. Хотя они не могли этого предотвратить, но могли контролировать. Далипу Сингху дали разрешение поехать в Индию, чтобы встретиться с матерью, впервые с тех пор, как ее заточили в башню. С большой осторожностью власти выбрали для встречи место как можно дальше от Пенджаба. Spence’s Hotel в Калькутте был одним из лучших отелей в мире в 1860-х годах, и именно там Далип, окруженный представителями Раджа ^[297], 16 января 1861 года ждал свою мать.

Согласно пенджабскому фольклору, когда рани привели к Далипу, она не сказала ни слова, а вместо этого провела руками по лицу и телу сына. В последний раз, когда они были вместе, он был ее сияющим мальчиком. Теперь, почти слепая, Джиндан полагалась на кончики пальцев, чтобы понять, кем стал ее сын, и когда наконец дотронулась до его лица, они сказали ей, что Далип – мужчина. Только погладив сына по волосам, несчастная Джиндан испустила столь долго сдерживаемый вопль горя и ярости.

Джиндан ругала сына: хотя знала, что британцы отняли у него королевство и Кох-и-Нур, но не могла поверить, что им еще и удалось забрать религию Далипа. Когда в итоге Джиндан успокоилась, она повернулась к британскому эскорту Далипа и заявила, что никогда больше не расстанется с сыном. Им придется позволить ей вернуться с ним в Англию – в страну, которую рани Джиндан так долго ненавидела.

Колеблющийся Далип писал письма в почти извиняющемся тоне во дворец и его бывшим опекунам, Логинам, объяснял пожелания матери, и робко говорил, что готов согласиться с ее идеей. Молодой человек, однако, слегка опешил, когда британцы объявили мятежной королеве, что она сможет отплыть в Англию.

Пусть они все еще относились к рани Джиндан со смесью подозрения и издевки, но если она окажется в Британии, это послужит их цели: одним махом они могли бы увезти ее из Индии, тем самым не дав ей даже шанса разжечь восстание и держа под пристальным наблюдением. Если британцам нужно было напоминание, насколько велико было влияние рани Джиндан в глазах пенджабцев, они могли составить представление об этом по тому, что произошло на самой встрече.

Транспорт с сикхскими солдатами на борту, возвращавшийся со «Второй опиумной войны», в это время зашел в реку Хугли, на которой стоит Калькутта. Среди команды распространились слухи, что их пропавший махараджа вернулся в Индию, а рани Джиндан, его обиженная мать, снова с ним вместе. В мгновение ока сотни изможденных и взволнованных солдат собрались вокруг Spence’s Hotel. Их рев – салют их павшим суверенам – потряс стены: «Джо Боле Со Нихал, Сат Шри Акал! – Тот, кто скажет эти слова, познает истинную радость. Вечен Господь Бог!»

После этого у британцев были все причины как можно быстрее доставить Далипа и его мать на корабль.

С момента своего возвращения Джиндан постоянно говорила с сыном о его «украденном» Кох-и-Нуре. Под влиянием матери Далип медленно изменялся, превращаясь из любимого домашнего питомца королевского двора в мужчину, способного идти наперекор своим желаниям. Чем больше друзья Далипа сплетничали о его матери, тем ближе, казалось, он к ней становился. Леди Норманби считала себя союзницей и наперсницей махараджи. Она регулярно сдавала в аренду свой наследственный дом, замок Малгрейв, Далипу всякий раз, когда он хотел охотиться. Не тронутое плугом поместье площадью 16 000 акров в Йоркшире позволяло ему потворствовать своим страстям – стрельбе и проведению роскошных вечеринок. Когда Далип решил взять свою мать с собой в Малгрейв, леди Норманби за глаза высмеяла Джиндан. В письме своему сыну она сплетничала: «Она… иногда одевается в грязную простыню и пару хлопчатобумажных чулок, а иногда украшает себя золотой тканью и драгоценными камнями… Мне кажется, когда я вижу странные индийские фигуры, что это “язычники вторглись во владения мои» ^[298].

Далип, который не мог не знать об этих сплетнях, не поддался им. Вместо этого он решил купить матери дом в престижной части Лондона, напротив Гайд-парка, по адресу Ланкастер-Гейт, 1. Сам Далип жил сразу за углом, в роскошной резиденции под номером 3. Прохожие часто прижимали носы к окнам таинственного дома рани Джиндан, привлеченные экзотическим запахом пряных блюд, кипящих в кухонных чанах.

Вскоре после возвращения в Лондон махараджа начал сомневаться в условиях договора, который его заставили подписать много лет назад. Это были неуклюжие послания, вызывавшие испуг на самом высоком уровне. Сэр Джон Логин, бывший «Ма-Баап» Далипа, получил одно такое письмо от молодого человека: «Я очень хотел бы поговорить с вами о моей частной собственности в Пенджабе и об алмазе Кох-и-Нур» ^[299]. Осознавая всю деликатность ситуации, Логин сразу направил письмо в Букингемский дворец.

К этому времени Виктория была слишком погружена в траур по умершему мужу, чтобы проявлять большой интерес к происходящему, поэтому письмо попало к советнику, хранителю денег на личные расходы королевы, сэру Чарльзу Фиппсу, для разрешения ситуации. Фиппс ответил Логину, вторя его беспокойству: «Мне очень жаль слышать ваши новости о махарадже – ничего не может быть столь разрушительным для него, как поддаться влиянию матери или любому другому туземному воздействию. Он слишком хорош, чтобы его потерять…» ^[300] Фиппс призвал Логина разрушить чары Джиндан над ее сыном, приняв более активное участие в жизни махараджи. Далип когда-то доверял Джону больше всех – теперь он снова его послушает. В то же время Фиппс заверил Логина, что существуют планы по женитьбе махараджи. Если бы у Далипа была жена и собственная семья, влияние матери уменьшилось бы. Министерство по делам Индии зашло так далеко, что определило загородное поместье вдали от Лондона, которое могло быть идеальным местом для новой жизни махараджи.