Кох-и-Нур. Семейные трагедии, коварные заговоры и загадочные убийства в истории самого большого алмаза - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Далримпл, Анита Ананд cтр.№ 49

Виктория прибыла в Париж 18 августа 1855 года и была встречена с энтузиазмом, а через неделю совершила парадный выход на балу, в котором участвовало около 1200 гостей, представляющих сливки европейской аристократии, искусства и музыки. Четыре отдельных оркестра располагались в каждом углу живописных садов, и одним из них дирижировал знаменитый австрийский композитор Иоганн Штраус. Музыканты были скрыты в кустах, и «гармония, казалось, передавалась от невидимых инструментов через георгины, розы и другие цветы» ^[293].

Если сады были очаровательны, то внутреннее убранство дворца был просто волшебным. Люстры и канделябры располагались так, чтобы отразиться в 357 зеркалах знаменитой версальской «зеркальной галереи»: «тысячи люстр и факелов, отраженных в зеркалах, бросали потоки света на богатые одежды гостей, покрытые золотом и украшенные алмазами» ^[294].

Одежда Виктории обычно не впечатляла стильную парижскую элиту, но в ночь великого бала 25 августа королева затмила их всех. Во вздымающемся волнами белом атласном платье, дизайн которого придумал сам принц Альберт, Виктория вызывала вздохи восхищения. И хотя нежные золотые цветы, вышитые на юбках, и яркая голубая лента через плечо вызывали восторги, но диадема на голове Виктории затмила все. Сделанная Garrard, диадема состояла из золотых и серебряных переплетающихся цветов, инкрустированных сотнями мелких жемчужин и почти тремя тысячами мелких бриллиантов, которые отражали пламя свечей мириадами мельчайших блесток, но и они терялись по сравнению с тем, что находилось в середине креста, расположенного прямо надо лбом ^[295]. Легендарный Кох-и-Нур сверкал, как третий глаз.

Работа над диадемой шла в течение двенадцати месяцев до того, как махараджа сделал свой знаковый жест и лично передал алмаз королеве Виктории, и это свидетельствует о том, что она была полна решимости сохранить и носить Кох-и-Нур, несмотря на чувство вины из-за способа, каким был получен драгоценный камень, и на возможную реакцию Далипа.

Если ознакомиться со счетом, который Garrard выставил за диадему, можно не только узнать ее стоимость, но и представить, с каким мастерством она была сделана: «Установка камней в блестящей королевской тиаре, состоящей из четырех мальтийских крестов и четырех геральдических лилий с венцом из двух перекрещенных алмазных рядов, включающих большие алмазы и маленькие крестики. Большие кресты и четыре геральдические лилии могут быть сняты по желанию с венца, к которому они прикреплены двойными пружинами и гнездами, а подвижные стержни и крючки при необходимости позволят сформировать из них брошь» ^[296].

И корону, и брошь сконструировали исключительно для демонстрации достоинств недавно переограненного Кох-и-Нура. Упомянутые «пружины и гнезда» – искусно спроектированные застежки, достаточно прочные, чтобы надежно удерживать Кох-и-Нур, но достаточно «умные», чтобы освобождать механизм, когда королева хотела перенести алмаз в брошь. Согласно бумагам Garrard, в диадему было вставлено «2203 алмаза бриллиантовой огранки» и «662 алмаза огранки роза», приумножавшие красоту Кох-и-Нура. Цена и происхождение этих крошечных камней не были уточнены, но предполагалось, что их предоставил дворец или их извлекли из уже существующих драгоценностей короны. Гора Света Далипа Сингха нашла новый дом в одной из самых красивых корон в Европе.

Несмотря на солидный вес и ценность сокровища, королева Виктория вальсировала с императором Наполеоном III в Версале до раннего утра.

Шесть лет спустя, в конце 1861 года, на королеву Викторию обрушилась трагедия, превратившая Париж в забытый сон. В возрасте сорока двух лет принц Альберт заразился тифом и после нескольких недель страданий умер в Голубой гостиной Виндзорского замка рядом с безутешной женой и пятерыми из его девяти детей.

Со смертью Альберта королева Виктория потеряла не только консорта, но любимого человека и лучшего друга. Без Альберта, казалось, из ее жизни ушли все краски. Она скрылась от мира и погрузилась в отчаяние. Слугам поручили убрать ее изысканные наряды и драгоценности, потому что она не могла представить, что когда-нибудь снова их наденет. Вместо них Виктория надела простое черное платье с белой креповой отделкой и на своей сорокадвухлетней голове носила вдовий чепец. Она одевалась так вплоть до своего последнего дня жизни.

Горе Виктории не уменьшилось со временем, что мешало ей исполнять свои королевские обязанности. Пока был жив Альберт, она, как и каждый предшествовавший монарх, обязана была присутствовать на церемонии открытия парламента в Вестминстере. Это мероприятие ознаменовывало начало парламентского года в Великобритании. Старинные ритуалы выполняются до сих пор с большой помпой. До потери мужа Виктория с удовольствием участвовала в этих церемониях и ритуалах. В назначенный день государственная карета в черно-сине-золотых тонах, запряженная четырьмя лошадьми, отправлялась в Вестминстер в сопровождении эскорта конной гвардии в украшенных золотым шитьем мундирах. Маршевая музыка задавала лошадям и солдатам ритм, когда процессия проезжала по улицам Лондона, а ликующие подданные приветствовали ее на всем протяжении маршрута. Открытие парламента было шансом монарха показать уважение к парламентской демократии и давало шанс его народу показать любовь к королеве.

После смерти Альберта Виктория не могла выполнять эту задачу. Ее министры предупреждали, что длительное отсутствие королевы может привести к тому, что подданные почувствуют себя брошенными; это может даже заронить мысли о том, что монархия как институт уже устарела. Виктория игнорировала мольбы министров. После трех лет ее отсутствия на публике появилась широко распространенная версия, что она сошла с ума от горя. Стало известно, что комнаты принца Альберта содержались в том же порядке, как и при его жизни. Поговаривали, что слуги все еще приносили каждый день горячую воду в его комнату для утреннего бритья, которого никогда уже не будет.

На протяжении пяти долгих лет Виктория жила в уединении, и только в 1866 году она стряхнула свою депрессию. Когда королева окончательно согласилась занять свое место в парламенте, она дала понять, что совершенно этому не рада, и представила список условий, обсуждение которых не предполагалось. Не должно было быть никаких фанфар и пышных зрелищ. Не должно быть разукрашенной кареты, королевских одежд и короны. Королева будет носить головной убор вдовы, длинное черное платье и вуаль. Она не произнесет речь монарха лично, а просто кивнет лорду-канцлеру, который затем прочтет ее от ее имени.