Кох-и-Нур. Семейные трагедии, коварные заговоры и загадочные убийства в истории самого большого алмаза - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Далримпл, Анита Ананд cтр.№ 25

По завершении работы Ранджит Сингх закрепил Кох-и-Нур в передней части своего тюрбана, взобрался на слона, и в сопровождении сирдаров и слуг несколько раз проехал вверх и вниз по главным улицам города, чтобы его подданные могли убедиться, что Кох-и-Нур находится в его владении. Алмаз был вставлен в браслет и носился Ранджитом Сингхом в повязке во время Дивали ^[155], Дашары ^[156] и других больших праздников, и всегда демонстрировался важным гостям, особенно британским офицерам, посещавшим его двор. Ранджит Сингх брал Кох-и-Нур, куда бы ни ехал – в Мултан, Пешавар и другие места» ^[157].

Вскоре после этого Ранджит вновь обратился к старым владельцам алмаза, чтобы попытаться еще раз оценить его реальную стоимость. Вафа Бегум сказала ему: «Если сильный человек бросит четыре камня, по одному в каждую из сторон света – Север, Юг, Восток и Запад, и пятый камень – вертикально, и пространство между ними будет заполнено золотом и драгоценными камнями, то они не будут равны цене Кох-и-Нура». Тем временем Шуджа-шах на тот же вопрос ответил: «Добрая удача, ибо те, кто им обладал до сих пор, обрели ее, одолев своих врагов» ^[158].

До конца жизни Ранджит Сингх беспокоился, что Кох-и-Нур могут украсть. Правителя особенно беспокоило, что «вкушая свой любимый и крепкий напиток, чем он занимался по обыкновению в случаях большой радости, и, ощущая, что чувства быстро поддаются его пьянящему воздействию, он проявлял значительную тревогу за безопасность Кох-и-Нура, поскольку раньше, когда Ранджит Сингх предавался удовольствию тем же манером, у него уже украли один драгоценный камень» ^[159].

Если правитель не носил Кох-и-Нур, то прятал драгоценный камень в тщательно охраняемой сокровищнице в неприступной крепости Гобиндгарх. Он разработал сложный режим безопасности во время перемещения алмаза с места на место. Собирали сорок верблюдов с одинаковыми вьюками, держа в тайне, какое из животных на самом деле везло алмаз, хотя неизменно его размещали на первом верблюде, сразу за охраной. В другое время камень находился под усиленной охраной в сокровищнице Гобиндгарха, или тошахане ^[160].

Тем временем государство Ранджита Сингха продолжало процветать и расширяться. Махараджа в полной мере воспользовался возможностью, предоставленной афганской гражданской войной, чтобы присоединить почти все земли империи Дуррани между Индом и Хайберским перевалом, завоевав Пешавар в 1818 году и Кашмир год спустя. В то же время он выстроил удивительно богатое, сильное, централизованное и жестко управляемое сикхское государство, весьма великодушно относясь к побежденным вождям и вовлекая их в свою политическую систему. Помимо создания замечательной армии, Ранджит также модернизировал бюрократический аппарат, сбалансировал доходы, проводил грамотную аграрную политику и создал внушительную разведывательную сеть.

На пике развития королевство Пенджаб и его провинция Кашмир насчитывали около тринадцати миллионов жителей, и Ранджит Сингх, кажется, был среди них чрезвычайно популярен: он был доступен для самых скромных просителей; он в целом уважал убеждения тех, кто не исповедовал сикхизм, посещал мусульманские суфийские святыни и отмечал индуистские праздники. Ранджита Сингха уважали за его снисходительность и отвращение к кровопролитиям, что отмечали многие посетители двора, и это резко отличало его от большинства предшественников из могольской, персидской и афганской династий. Как признавала Эмили Иден, сестра британского генерал-губернатора лорда Окленда: «Он – старый пьяница-транжира, ни больше ни меньше. Однако он сумел стать великим королем; он победил множество могущественных врагов; как правитель он удивительно справедлив; Ранджит Сингх дисциплинировал большую армию; он почти никогда не отнимает жизнь, что удивительно для деспота; и чрезвычайно любим своим народом» ^[161].

Эмили Иден не была одинока в восхищении Ранджитом Сингхом. Британцы в целом хорошо с ним ладили, но никогда не забывали, что его армия была последней военной силой в Индии, которая могла противостоять Ост-Индской компании на поле боя: к 1830-м годам компания разместила вдоль границы с Пенджабом почти половину бенгальской армии, в общей сложности более 39 000 солдат.

Французский путешественник Виктор Жакмон нарисовал откровенный портрет махараджи тех времен. Как и Эмили Иден, он изобразил Ранджита Сингха хитрым, умным и очаровательным старым жуликом – столь же бесчестным в своих личных привычках, сколь и восхитительным в своих публичных добродетелях. «Ранджит Сингх – старый лис, – писал он, – по сравнению с которым самые хитрые из наших дипломатов просто невинные дети». Жакмон описал несколько своих встреч с махараджей. «Разговор с ним – полный кошмар, – писал Виктор Жакмон. – Он практически первый любознательный индиец, которого я видел, но его любопытство компенсирует апатию всей нации. Он задал мне сто тысяч вопросов об Индии, англичанах, Европе, Бонапарте, мире в целом и о мире загробном, об аде и рае, о душе, Боге, дьяволе и еще тысяче других вещей». Ранджит Сингх сожалел прежде всего о том, что «женщины теперь доставляют ему не больше удовольствия, чем цветы в саду» ^[162].

«Чтобы показать мне причину своего расстройства, вчера, на виду всего его двора – то есть на открытой местности, на красивом персидском ковре, где мы присели в окружении нескольких тысяч солдат – старый повеса послал за пятью молодыми девушками из сераля, приказал им сесть передо мной и с улыбкой спросил, что я думаю о них. Я сказал со всей искренностью, что считаю их очень красивыми, и это не было и десятой частью того, что я действительно думал…

Впрочем, этот образцовый правитель далеко не святой. Он не заботится ни о законе, ни о порядочности, но он не жесток. Ранджит Сингх приказывает отрезать опасным преступникам носы, уши или руки, но никогда не отнимает жизнь. Он чрезвычайно храбр, и хотя добился успеха в своих военных кампаниях, но превратился в абсолютного властителя Пенджаба и Кашмира в первую очередь договорами и хитрыми переговорами. Он также бесстыдный мошенник, который щеголяет пороками наподобие Генриха III… Ранджит часто демонстрирует свою особу добрым людям Лахора, предаваясь с мусульманской проституткой утехам на спине слона».

Чуть позже британский путешественник и шпион Александр Бернс прибыл в Лахор и был столь же покорен Ранджитом, как и Жакмон; они быстро стали хорошими друзьями. «Ничто не может превзойти приветливость махараджи, – писал Бернс. – Он непрерывно разговаривал со мной в течение полутора часов, пока длилась аудиенция». Ранджит вовлек его в хоровод развлечений: танцы девушек, охота на оленей, посещение памятников и пиры. Бернс даже попробовал немного домашнего адского зелья Ранджита Сингха – гремучий дистиллят спирта-сырца, дробленого жемчуга, мускуса, опиума, мясного соуса и специй. Двух стаканов обычно хватало, чтобы вырубить самого закаленного британского пьяницу, но Ранджит рекомендовал Бернсу напиток как лекарство от дизентерии. Бернс и Ранджит, шотландец и сикх – оба, как выяснилось, наслаждались «огненной водой». «Ранджит Сингх во всех отношениях неординарная личность, – писал Бернс. – Я слышал от его французских офицеров, что ему нет равных от Константинополя до Индии» ^[163].