Правда истории. Гибель царской семьи - читать онлайн книгу. Автор: Иван Федорович Плотников cтр.№ 18

Публикуя подлинный текст интервью по «Известиям», мы в примечаниях укажем на основные разноречия и ошибки, а также дадим пояснения к тексту.

Вот текст интервью:

«К переезду бывшего царя из Тобольска в Екатеринбург.

Комиссар Яковлев, ныне назначенный главнокомандующим на уральско-оренбургском фронте⁶⁶, на которого было возложено выполнение распоряжения Совета Народных Комиссаров о переводе бывшего царя из Тобольска в Екатеринбург, в беседе с нашим сотрудником рассказывает, как он выполнял это ответственное поручение⁶⁷.

— Подготовив все для переезда, назначенного мною на 27-е апреля⁶⁸, я накануне этого дня, приехал в дом губернатора в Тобольске, где жил Николай Романов с семьей и близкими ему лицами.

Романов был предупрежден о моем приходе, но зная лишь, что я являюсь официальным представителем сов. власти, о цели моего прихода он ничего не знал.

Войдя к бывшему царю, я заявил ему⁶⁹;

— Гражданин Романов, Советом Народных Комиссаров мне поручено перевезти вас из Тобольска. Отъезд назначен на завтра, на 4 час. утра. Будьте готовы к этому времени. Романов встрепенулся и тревожно спросил:

— А куда меня переведут?

Я ответил, что мне самому его будущее место пребывания неизвестно, и что я получу соответствующие распоряжения только в дороге. Романов подумал немного и сказал:

— Я не поеду...

В этот момент в комнату вошла Александра Федоровна. Узнав о чем идет речь, она воскликнула:

— Что вы с ним делаете! Вы хотите оторвать его от семьи, разве это можно! У него больной сын... Нет, он не может поехать, он должен остаться с нами!

Я на это ответил, что имею определенное предписание, которое исполню в точности. Ни о какой разлуке в данный момент речи нет, так как вместе с Николаем Романовым будет переведена вся его семья. Однако сейчас переезд сопряжен с известными трудностями, и поэтому решено больного Алексея оставить в Тобольске до весны, когда сойдет лед и можно будет перевезти его от Тобольска до Тюмени на пароходе. Кто из остальных членов семьи Романовых отправится вместе с ним⁷⁰, а кто останется до весны с Алексеем⁷¹ — предоставляется решить им самим.

Романов выслушал меня, но как будто не вполне понял и буквально повторил то, что только что сказала Александра Федоровна⁷²:

— У меня больной сын! Разве можно разлучать меня с семьей? Я не могу поехать.

Я счел излишним входить в какие-нибудь пререкания и, повторив коротко, что отъезд назначен назавтра на 4 часа утра, вышел. Когда я уходил, Александра Федоровна нервно крикнула мне вслед:

— Это слишком жестоко, я не верю, что вы это сделаете!

Я прошел к начальнику охраны бывшего царя в Тобольске Кобылинскому и подтвердил ему, что, так или иначе, мое распоряжение об отъезде в назначенный день и час будет исполнено. Если Николай Романов⁷³ к этому времени не подготовится к отъезду; ему придется ехать без багажа. Кобылинский счел необходимым пойти к Романову, чтобы передать ему, что никакое противодействие распоряжению об отъезде невозможно.

Романов обсуждал вопрос об отъезде вместе со своей семьей и друзьями часа два с половиной. В течение этого времени этот совместный совет несколько раз менял свое решение: то решали, что поедет Николай со всеми дочерьми и с Татищевым, то, что поедет Александра Федоровна⁷⁴, а все дочери останутся и т.д. Наконец Кобылинскому было сообщено, что с Николаем поедут: Александра Федоровна, дочь Мария, князь Долгорукий⁷⁵, профессор Боткин, фрейлина Демидова*⁷⁶, один лакей и один камердинер. Остальные дочери, Алексей, Татищев и прочие — всего человек 40 — останутся в Тобольске до весны.

Меня несколько удивило, что Александра Федоровна решила расстаться с сыном и поехать вместе с мужем из Тобольска. Но Кобылинский рассказал мне, что он услышал случайно фразу, брошенную Александрой Федоровной Татищеву, которая проливает свет на это решение.

Александра Федоровна сказала Татищеву:

— Я боюсь, как бы он один не наделал там глупостей.

Александра Федоровна, по-видимому, не особенно высокого мнения об уме и такте своего мужа⁷⁷.

На другой день 27-го апреля ровно к 4 часам утра все было готово, и мы двинулись в путь. От Тобольска до Тюмени приходилось делать 260 верст на лошадях. Первые 30 верст дорога шла по кочкам. Нам пришлось переправиться через 3 реки: Иршан⁷⁸, Тобол и Туру. Начинался уже весенний разлив рек, лед треснул и поднялся. По мосту через Иршан приходилось ехать в воде, доходившей до брюха лошадей. Через Тобол было уже рискованно переправляться в экипаже, пришлось выйти и идти по льду. Через Туру также пришлось переезжать в воде.

Благодаря⁷⁹ принятым мерам переезд был совершен чрезвычайно быстро. Всех остановок было восемь, везде нас ждали уже запряженные тройки, поставленные в ряд: мы останавливали наши экипажи параллельно этому ряду, благодаря чему пересадка совершалась в какие-нибудь 10 минут. Ночевали в Выявлево⁸⁰. На другой день в 9 часов вечера мы были уже в Тюмени.

Отряд, взятый мною, состоял всего из 35 человек, из них 15 конных и 20 пехотинцев. Кроме того, во всех пунктах пересадки были расставлены небольшие патрули.

Этот трудный и быстрый переезд мало утомил Романова. Вообще за последний год он заметно поздоровел. Много работал на воздухе — рубил дрова, чистил снег и т.п. Руки в мозолях, бодр и чувствует себя прекрасно. С положением своим, по-видимому, примирился.

Александра Федоровна утомилась значительно больше, но старалась не показывать этого. Вообще она пыталась держаться гордо и замкнуто.

Наше отношение к ним их сильно озадачило. По-видимому, они опасались вначале грубости, насилий и оскорблений с нашей стороны. Но весь отряд держался по отношению к Романовым вполне корректно, не позволяя ни одного невежливого или оскорбительного слова. И вместе с тем отношение было совершенно простое, такое же, какое могло быть по отношению к каждому другому гражданину.

Александра Федоровна смотрела на нас большими глазами, а Николай быстро освоился и стал держаться также просто.

Из Тюмени мы отправились поездом. Здесь была охрана уже увеличена до 160 человек. Путь от Тюмени до Екатеринбурга был совершен без каких-либо инцидентов.

Романов чувствовал себя в дороге по-прежнему хорошо. По-видимому, его больше всего интересовали три вопроса: семья, погода и еда. Семью свою он действительно любит и очень о ней заботится. О политике мы вовсе не разговаривали. Я, конечно, не считал возможным вести какие-либо разговоры на политические темы с бывшим царем. Но характерно, что сам он, по-видимому, совершенно не интересуется политическими вопросами. Все его мысли вращаются в кругу глубоко обывательских и узко семейных интересов. Только один раз наши разговоры вышли за указанные рамки — семьи, погоды и еды. Мы проезжали мимо какой-то церкви, Романов, очень богомольный, всегда в таких случаях крестится. Когда мы проехали церковь, и он что-то сказал о религии, — и сейчас не помню, что именно, — я ответил, что, не будучи лично религиозным человеком, я признаю по отношению к другим лицам принцип полной свободы совести — пусть каждый верит, как он хочет.