Темная сторона Хюгге - читать онлайн книгу. Автор: Дорта Норс, Хелле Хелле, Йенс Блендструп, и др. cтр.№ 74

Наконец мы приземлились и ждем, когда нам разрешат отстегнуть ремни. У меня внутри все сжимается и дрожит. Надеюсь, он в хорошем настроении и будет рад меня видеть, надеюсь, он не шутил, говоря, что простит мне все. Я поднимаюсь, берусь за свою сумку и тут снова замечаю ее, нас разделяют пять-шесть человек. Она наклонилась над своей сумкой, и волосы падают ей на лицо, не давая рассмотреть его как следует. Мне видно только джинсовую куртку, у меня есть точно такая же, брюки на ней свободного покроя, армейского зеленого цвета. Ее сходство со мной кажется мне чрезмерным. Здесь очень жарко. Я боюсь, что могу не узнать его, боюсь, что пройду мимо, совсем рядом, не заметив его. И хотя я прекрасно знаю, как он выглядит, он ведь мог измениться, а может, я запомнила его другим.

Мои ноги слегка дрожат, я потеряла ее из вида, но это не имеет значения, мне становится легче, когда я начинаю думать, появилась ли у него седина, как у меня, пополнел ли он. Я выхожу в зону для встречающих и старательно вглядываюсь во всех, кто там стоит, его я не вижу, но это всего лишь вопрос времени, вот сейчас он вынырнет передо мной, нужно идти медленно, чтобы он успел меня заметить. И тут я вижу ту женщину из самолета, она стоит ко мне спиной, обнимает кого-то, я замечаю, что у нее моя фигура, теперь мне видно и ботинки, в точности такие же, как те, что сегодня на мне, и я вижу его руки на ее спине, это его руки, я узнаю их, и его голову я тоже теперь вижу, его волосы, я узнаю его куртку, она была на нем тогда. Они стоят и держат друг друга в объятиях, но это же не я, какого черта здесь происходит. Я останавливаюсь напротив них, я не знаю, что делать. Когда я откашливаюсь, они выпускают друг друга из объятий, он смотрит на меня не узнающим взглядом, я улыбаюсь, говорю: привет, что происходит? И он смотрит на меня как на умалишенную. Простите? – говорит он, и теперь она тоже оборачивается ко мне, у нее мое лицо, она похожа на меня как две капли воды. Я же только что была в туалете и видела себя в зеркале, я знаю, как я выгляжу, это я, та, с которой он стоит, и в то же время не я. Она тоже смотрит на меня, как на назойливую муху, и, поскольку я молчу, они переглядываются и улыбаются, им пора идти, но они не могут вот так взять и уйти, я иду за ними следом, хватаю его за рукав. Привет, говорю я, привет, это я, привет, ты что, не узнаешь меня, и он слегка застывает, когда я беру его за рукав, он отнимает руку и смотрит на меня жестким взглядом: я тебя не знаю. Нет же, знаешь, говорю я, это же я, он качает головой и говорит: будьте добры, оставьте нас в покое, а она в этот момент стоит и смотрит на меня. Она совсем не выглядит удивленной, я одна потрясена и шокирована, я поворачиваюсь к ней и говорю: ты разве не видишь, как мы похожи? И она смотрит на меня и, мне кажется, пытается быть со мной вежливой, наверняка они думают, что я чокнутая, но я не чокнутая, почему они не видят, что это я.

Про это я лгу. Говорю: «Да, кстати, здесь сейчас ничего не сажаем».

Как правило, они поворачиваются ко мне и вопросительно на меня смотрят. Я киваю. «Да, так задумано. Чтобы почва снова стала плодородной». – И тогда они говорят: «Ах, да, я слышал об этом». Или: «Слышала об этом».

Какое-то время мы оба киваем, или обе, или все – все зависит от того, сколько нас. Мы стоим на террасе, как правило, на террасе. Однако я сказала неправду, и мне стыдно. Стыдно не за то, что я лгу, а от того, что это на самом деле так. Это чистая правда, что здесь ничего не растет, но так никто не задумывал. Это мертвая земля. Она никогда не будет плодородной, и никогда не была, насколько мне известно. Этот кусок земли мертв изначально, с того момента, как был сотворен, как пустыня, мертвое пятно на планете. И это пятно находится прямо здесь, на моем участке. Но кому и на что тут пожалуешься? Я сажал вокруг этого куска, выбирал растения, которые вытянутся повыше, чтобы хоть немного скрыть это пятно. Оно не такое большое, но довольно заметное. Достаточно немного посидеть здесь, на террасе, как тебе уже задают вопрос: «А вон тот кусок земли? Что там?»

Я долго бился с этой землей. Рыхлил, удобрял, перекапывал. Сеял семена, втыкал саженцы, поливал и укрывал и извел кучу денег, пробуя то и это. Все было напрасно. Теперь я просто хожу и смотрю на нее. И каждый раз, когда я по-настоящему смотрю на нее, меня посещает странное настроение. К счастью, у меня зачастую есть возможность смотреть мимо, или как-то уклоняться от этого пятна, когда я смотрю на участок. Оно высасывает из меня жизнь, почти так я это ощущаю. Тогда я иду в дом и принимаюсь за какие-нибудь другие дела. А что сделаешь – я перепробовал все, что мог. И решил, что больше пальцем не пошевелю, теперь хоть трава не расти. Думаю, она и не вырастет.

Я чувствую, как чья-то рука мягко ложится на мою спину, посередине, чуть пониже лопаток, буквально на пару секунд, когда мы все выходим из переговорной комнаты. Мне кажется, в этом прикосновении нет намерения подтолкнуть меня к выходу, и еще – ладонь очень теплая. Потом, проходя мимо моего письменного стола, он спрашивает про лежащую на нем книгу, говорит, что слышал про нее. «Моя любимая», – отвечаю я и добавляю, что раздобыть ее было непросто. Из-за этого прикосновения к моей спине я предлагаю ему взять книгу почитать, прежде мы с ним разве что перебрасывались парой слов.

 Она лежит у него дома, на одном из столов, с закладкой посередине. Он пригласил меня выпить.

– Вообще-то я хотела ее забрать, – говорю я. – Она мне дорога.

– Я еще не дочитал, – говорит он.

– Но ты уже давно не брал ее в руки.

– Откуда ты можешь знать, – говорит он.

– Она просто лежит тут на столе.

 Он держит мое лицо в ладонях, так бережно, что его руки слегка дрожат, но мне кажется, он делает все осознанно. Я понимаю, что это уловка, просто он хочет, чтобы я забыла про книгу, ну что же, неплохой повод. Его лицо, приблизившись к моему вплотную, оказывается совсем не таким, как я себе представляла. В основном я видела его сидящим за письменным столом, метрах в пяти от меня, мне симпатична его манера слегка раскачиваться взад и вперед, разговаривая по телефону, нравится то, как он вертит ручку между пальцами, его обыкновение говорить негромко и внимательно следя за собственной мыслью. Мне всегда нравилась его спина, облаченная в рубашки однотонных цветов, нравилось, как он раскачивается вперед-назад, разговаривая по телефону, у меня сложилось определенное впечатление, и теперь оно не совпадало с реальностью.

 В постели он не отдается процессу целиком, мне скучновато. Он мастер сблизиться с женщиной, но потом словно куда-то исчезает. Когда мы заканчиваем, ему нужно покурить, это выглядит едва ли не комично, атмосфера никак не теряет напряжения, хотя мы лежим обнаженные в кровати и курим. «А книжку я заберу, когда буду уходить», – говорю я. Он хватает меня за запястье. «Нет, я принесу ее завтра сам, даю слово скаута. Тогда я успею дочитать ее сегодня ночью. Пожалуйста».

Подойдя к буфетной стойке, я замечаю его: он в одиночестве сидит за столиком, читает газету и ест куриные бедрышки. Поворачивая их, он берется жирными пальцами за края. Когда он недавно обедал у меня, я приготовила спагетти, и он ел довольно-таки элегантно.