Темная сторона Хюгге - читать онлайн книгу. Автор: Дорта Норс, Хелле Хелле, Йенс Блендструп, и др. cтр.№ 72

* * *

Это бездушный механизм. Это в нем основное, превалирует над всем остальным – то, что это бездушный механизм. Это механизм, но человек-то не механизм, и когда машина настаивает на своем, волочет человека, не отпуская ни на секунду, человек от этого не выздоравливает, его нельзя починить подобным образом, его просто разрывает на части, раздавливает. Машина перемалывает ему кости и заменяет их новыми. Удушая человека, делает из него нового. И именно таким человеком ты должен попытаться быть. Задача машины – изменять людей. Это механизм, и если ты попал в его чрево, то, прежде чем ты сможешь выбраться и вдохнуть в себя воздух, он должен захотеть извергнуть тебя наружу.

Для них ты не человек.

Ты пациент.

Они знают, что ты за фрукт.

Они помогают тебе. Они тут, рядом, готовые подтереть тебе зад. Ты снова и снова просишь их не делать этого. Но:

Ты для них не человек.

Ты пациент.

Они знают, что ты за фрукт. 

* * *

Нормальные люди по ночам спят, а днем бодрствуют. Они ложатся в определенное время и встают в определенное время. Нормальные люди заправляют свою кровать. Завтракают в определенное время и заканчивают завтракать в определенное время. Они делают утреннюю гимнастику, тянутся и нагибаются, переходят от прыжков из положения сидя на корточках к прыжкам ноги врозь – ноги вместе, они бьются за то, чтобы выполнить упражнения правильно. Потом садятся в кресло, у каждого из них есть кресло, они сидят в нем и пару часов курят. Потом, возможно, им пора на какую-нибудь тренировку, или они могут сходить в расположенное на территории клиники кафе выпить лимонада. Или погулять по саду. А там уже, видимо, и до обеда рукой подать. На который нормальные люди тратят три четверти часа. После чего смотрят телевизор или собирают пазл, прохаживаются взад-вперед между двумя вышеозначенными предметами, сидят в кресле и курят. Настает время послеобеденного кофе. И нормальные люди заваривают кофе, наливают его в термос и выпивают чашку за чашкой, как и положено нормальным людям. Немного смотрят в окно, на проезжающие внизу по улице машины. Нормальные люди вежливы и желают всем, кто попадается им навстречу, доброго утра, они бодро болтают с соседями. К ним заходит в гости кто-нибудь из приятелей, узнать, как у них дела. А тут уже, наверное, и время ужинать не за горами. Три четверти часа. После ужина остаток вечера проходит перед телевизором. Потом нормальные люди ложатся спать. За окнами темно. Завтра с утра подъем. На отделение опускается ночь. Ночь опускается ровно в двадцать два ноль-ноль. Когда раздаются позывные, возвещающие о начале новостного блока на канале ТВ-2, грохоча, как армия бронированной техники, словно идет военный парад, лебедь закрывает от врага крылом свое потомство, тут Вагн поворачивает голову и говорит: «Давайте». И ты даешь: поднимаешься, проходишь несколько шагов, отделяющих тебя от палаты, и ложишься. Из коридора доносятся резкие, гнусавые голоса, Бобби жалуется на то, что ему не уснуть, пусть ему дадут еще таблеток. Он требует еще снотворного. Ларс Висти тоже хочет, чтобы ему дали больше таблеток. Санитары прекращают беспорядок, у пациентов есть такая привычка – заводить друг друга, и одна из обязанностей санитаров – положить конец этим выступлениям, пока в них не втянулись другие пациенты. Ты же лежишь и пялишься в потолок. Голова может наконец спокойно заняться своим делом: неужели врач с многолетним опытом не в состоянии понять, что за человек стоит перед ним. Пропади пропадом все эти врачи, отныне ни за что на свете, когда – или если – этот кошмар однажды останется позади, ни за что на свете ты не позволишь ни одному врачу прикоснуться к тебе, даже чтобы измерить пульс. Врач смотрит в свои бумаги, читает все это недоразумение, накарябанное одним из санитаров, читает сводку с художествами других санитаров и действует, основываясь на прочитанном. Врачу наплевать на то, что происходит на самом деле, его интересует только реальность, обработанная санитарами и записанная в журнал. Врач, наверное, либо дурак, либо злой человек. Не верящий тому, что видит и слышит, верящий только журналу. Тебя здесь, в Виборге, не пичкают никакими лекарствами, вот какие они молодцы, как близки они к подлинной действительности. Однако раньше из тебя частенько делали подопытного кролика, лечение психотропными препаратами всегда будет носить характер эксперимента, тут все иначе, не так, как с физической болью или воспалением, когда известно, как действует лекарство и каким должен быть эффект, ради которого это лекарство дают. Йетта Т. в клинике в Рисскове начала с того, что прописала чудовищную дозу – 600 мг – кветиапина, универсального психиатрического препарата, превращающего пациента в зомби, лекарство, которым всегда можно напичкать человека, невзирая на его состояние и степень испытываемых страданий. Главная задача – предотвратить агрессивное поведение. Йетта Т. выписала 600 мг кветиапина в день, даже предварительно не побеседовав с тобой. С тех пор прошло уже немало времени, но ты до сих пор не можешь вспоминать об этом без внутреннего содрогания. Мозг продолжает анализировать произошедшее. Ты помнишь это ощущение, помнишь, как сдавило все в твоей голове после введения препарата. Помнишь, как спал по четырнадцать часов в сутки. Ты вспоминаешь, как ходил по торговому центру «Бруунс галери», смотрел на недорогие ботинки в одном из магазинов и думал, что в следующем месяце, наверное, хватит денег купить себе такие, а тем же вечером, спустя некоторое время, ты уже лежал, раздавленный, с введенными 600 мг, в крошечной палате в Рисскове. 

* * *

Тебя запирают. Это, конечно, не тюрьма во Вридслеселилле образца 1912 года, где на арестанта силком надевали специальную маску и запрещали общаться с другими людьми, но тебя запирают. Твою жизнь, вот что они у тебя забрали. Это не то, что можно заменить чем-то другим. Ты умер, они вытащили твой штепсель из розетки. Они вставят его обратно, когда закончат тобой заниматься. В конце концов, видимо, наша воля – вот что делает нас людьми и отличает от животных. Когда нас ее лишают, мы перестаем быть людьми. Мы становимся чем угодно, но только не людьми. На что же направить свою волю, когда тебя заперли? Можно сидеть в кресле, вращая затекшей шеей. Сидеть посреди палаты, не отрывая взгляда от двери, так можно задействовать зрение. У тебя есть эта маленькая, леденящая кровь копия того, что считается человеческим домом, у тебя есть комната в общаге с общей ванной на этаже. Ты ни с кем не поддерживаешь общение. Сидишь здесь, на своей жердочке. Ожиревшая желтая птичка, из которой сыплются перья. Можно пообщаться с кем-нибудь взглядами, подойдя к окну. Какой у тебя печальный вид. Грустное зрелище. Такой лузер. 

* * *

Когда срабатывает сигнализация, появляются медбратья. Эдакие малышки в зеленых комбинезончиках. Ты спрашиваешь себя, где они отрыли таких упитанных людей. Они выполняют свои обязанности, осознавая, что держатся на этой работе только благодаря своей упитанности. И вот они идут шумной и грозной толпой. Они никогда не произносят ни слова, их лица ничего не выражают. Они просто заталкивают людей в палаты или туда, куда тех положено затолкнуть. У них цепкая хватка при необходимости. И если находится пациент, которого нужно заставить принять лежачее положение, именно они отвечают за это. Медбрат крепко удерживает тебя, так и не произнеся ни слова, пыхтя, давит тебе локтем на грудную клетку. Маленький, перекошенный от напряжения рот с плотно сжатыми губами. Медбратья пристегивают тебя ремнями. Иногда может помочь кто-то из санитаров. Тебя надежно распяли. Тебе просто пытались помочь. Ты от скуки стал ковырять одно из окон и обнаружил, что окна можно открыть, всего лишь покрутив очень даже хорошо крутящийся винтик между внутренней и внешней рамой (первая открывалась, вторая нет). Болтик этот достаточно было всего лишь слегка вывернуть, и окно распахивалось. Ты продемонстрировал это одной из санитарок – Лайле, чтобы они как-то имели это в виду. И тут врубили сирену. Тебе делают успокоительный укол в ягодицу. Ты пытаешься вывернуться из-под медбрата, этого навалившегося на тебя моржа. Потом замечаешь, что силы убывают. Медбрат соскальзывает с тебя. Ты все еще из последних сил пытаешься вывернуться, не желая поддаваться их лекарствам, им не удастся одолеть тебя. Последнее, что ты видишь, прежде чем отключиться, – Лайлу, которая стоит в дверях палаты, облаченная в свой черный кожаный корсет, и ждет. Твой аттракцион подходит к концу, скоро они уже отправят тебя в Виборг. Этот случай происходит все еще в Орхусе, в одном из бесчисленных отделений клиники в Рисскове. Именно после этого эпизода они приходят к выводу, что необходимо положить тебя на более длительное обследование, и на два месяца отправляют тебя в Виборг. Ты просыпаешься на следующий день и чувствуешь ремни. Вспоминаешь про наручники, которые надевали на тебя «копы». Дверь открыта, в коридоре сидит санитарка и читает журнал. Она замечает, что ты проснулся. Спрашивает, не хочешь ли ты пить.