Родовой артефакт - читать онлайн книгу. Автор: Елена Матеуш cтр.№ 32

– Вы? Я не готов, не сегодня, – медленно выговорил он.

– Да я и не настаиваю, – поспешила успокоить я. – Просто сижу там одна, дура-дурой, не знаю – то ли спать, то ли вас ждать. Вот и пришла уточнить. А что ты пьёшь?

Александр взял бутылку в руки и, внимательно рассмотрев её, ответил:

– Что-то…

– Можно и мне? – поняв, что брачной ночи не будет, мне сразу полегчало, но захотелось выпить, чтобы окончательно расслабиться. – Приставать не буду.

Посчитала нужным успокоить лорда.

– Тогда присоединяйтесь, – он гостеприимно повел рукой в сторону столика.

– Сейчас, только закуску принесу. Только ты не пей без меня!

Пока я быстро сбегала к себе за подносом со сладостями и фруктами, прихватив и бокал для себя, Александр успел куда-то выйти.

Но не успела я удивиться, как он вернулся с мокрой головой и стулом в руках.

– Присаживайся в кресло, – гостеприимно уступил свое место мне, а сам присел на принесенный стул.

Я забралась с ногами в кресло, а он налил мне в принесенный бокал из своей бутылки. Мы молча выпили. Я едва не закашлялась от неожиданности. Словно огонь проглотила! Зато сразу расслабилась.

– Не спеши! Оно крепкое, – запоздало предупредил Александр и протянул половинку яблока.

Мы сосредоточено похрустели яблоком, и я решилась на вопрос:

– Это ведь не жребий? Ты сам решил жениться? Почему?

– Мы бросали жребий, – вначале сказал он, но, помедлив, уточнил. – Но я его подправил.

– Почему? – ещё раз спросила я.

– Кто-то же должен. А Рей ещё дурачок, не понимающий, что его ждет в таком браке.

– А ты знаешь?

– Я уже был женат. Рей думает, что достаточно чуть-чуть подправить твои чувства, ты влюбишься в него и всё! Никаких проблем от любящей жены: ты любишь, он позволяет себя любить, и все счастливы…

Я вздрогнула и быстро протянула к Александру бокал. Он щедро плеснул, и я быстро сделала глоток.

– Он просто не представляет, как быстро начинаешь чувствовать себя чудовищем, видя боль в её глазах…

– Да, именно любимые ранят особенно больно, – согласилась я, вспоминая последние месяцы жизни с Туем.

– Ты знаешь, что не сделал ничего плохого, просто сказал что-то не подумав, а у неё глаза раненной собаки… И от этого начинаешь злиться уже на неё…

– Да, и ничего не исправить, – я вспомнила эту досаду в глазах Туя, появляющееся отчуждение, становящееся с каждым днём всё шире. Всё больше тем в наших разговорах становились запретными или неуместными. Он начинал рассказывать, смеясь, о каких-то происшествиях в Академии и резко обрывал рассказ, вспомнив о моем пропавшем даре. Я пыталась сделать вид, что меня не ранят эти напоминания о том, что вдруг стало недоступным, но Туй видел мои глаза и замолкал.

– Чтобы не чувствовать себя негодяем, начинаешь избегать её, – продолжил Александр, – в результате она страдает ещё больше. Какой-то бесконечный бег по кругу! Точнее, по раскручивающейся спирали страданий.

– Да, и скоро даже страсть перестает спасать. После неё ещё больнее.

– И ментальное воздействие тут не помогает. Видеть её всё забывшей и вновь счастливой ещё тяжелей, ведь ты уже знаешь, чем всё кончится…

Александр вновь наполнил бокалы, и мы молча выпили. Каждый думал о своем. Я о том, что тогда поступила правильно, уйдя от жениха, вернув тяготившее его слово. Лучше было расстаться, пока любовь ещё не умерла, разъеденная горечью. Так у меня хотя бы остались счастливые воспоминания и уверенность в том, что и я была любима.

– Чтобы брак был удачным, чувства должны быть взаимными, – слегка запинаясь, но убежденно сказал мой муж. – Или взаимная любовь, или взаимная не любовь.

– Звучит, как тост! – оживилась я. – Так выпьем за не любовь!

– Выпьем! – поддержал он, и это было последнее, что я помнила.

Чей-то голос прямо в моей голове звал какую-то леди Элорию, мешая спать и вызывая боль. «Отстань! Не знаю такую!», – также мысленно ответила я и проснулась. Открывать глаза не хотелось, в висках словно молоточек стучал, во рту было удивительно погано. Мне было очень жарко, я была словно в тисках.

После некоторого усилия объяснение головной боли я нашла, вспомнив о вчерашней пьянке. Последний раз я так чувствовала себя ещё в редкие студенческие загулы. А вот тиски и жар мне напомнили о других пробуждениях – в объятиях жениха.

С дурными предчувствиями я всё же открыла глаза. Предчувствия оправдались. Я лежала в незнакомой спальне, надо полагать, в супружеской кровати. Спала на боку и взгляд мой упирался в стенку, а за спиной ощущалось мужское тело. Именно его рука крепко охватывала меня.

Я осторожно попыталась освободиться и медленно отползти к стенке. Но не успела. Ужасающе громко хлопнула дверь и пронзительный голос завопил:

– Милорд, милорд! Миледи пропала!

Рука, лежавшая на мне, судорожно дёрнулась, вначале инстинктивно попытавшись крепче схватить меня, а затем резко одёрнувшись. Хриплый голос лорда Александра за моей спиной переспросил:

– Миледи? Какая миледи?

Я почувствовала, что мужчина отодвинулся от меня и развернулся лицом к двери. Я повторила его маневр, но кроме его широких плеч ничего не увидела.

– Миледи Элория!

– Какая Элория?

Я вспомнила, что именно какую-то Элорию звал разбудивший меня голос.

– Леди Элория, ваша супруга! Её нет в спальне.

Александр лег на спину повыше на подушки и, поморщившись, посмотрел на меня. Обычно серебристые его глаза сейчас были почти чёрными.

– Почему нет? Тут она, зачем так орать?

Я не пошевелилась, предпочитая прикинуться ветошью. Во-первых, мне было неловко. А во-вторых, я боялась поднять голову из-за похмелья. Не хотелось опозориться ещё больше.

После паузы раздалось смущённое:

– Простите, милорд. Просто Мирри не нашла леди в её спальне и она не откликалась на её зов. Вот…

– Свободен. Леди найдена, – прервал мой муж, и я услышала хлопок двери.

Александр вновь, морщась, посмотрел на меня.

– Как голова болит! А с вами это вообще невыносимо!

Не успела я обидеться, как Александр прикоснулся к моим вискам и дурнота и боль ушли. Облегченный вздох одновременно вырвался у нас обоих. Я вспомнила, что дарги эмпаты, а значит, бедняга испытывал двойную гамму ощущений: за себя и за меня.

Теперь, когда мне стало физически легче, наступила пора моральных терзаний: было что-то или не было? Я ничего не помнила, кроме нашей пьянки. Судя по быстрым вопросительным взглядам, которые муж бросал на меня, его мучил тот же вопрос.