Весь мир Фрэнка Ли - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Юн cтр.№ 13

– Ого! Чего, действительно десять? – спрашиваю я.

– Точно говорю тебе, десять, – отвечает папа Кью. Он смотрит на нас и, кажется, видит маленьких мальчишек, которые бросали велики на лужайке перед домом.

Мы с Кью смотрим друг на друга и одновременно хмыкаем: «Ха!»

По дороге на кухню на стене я замечаю фотографию, на которой мы с Кью стоим с моими родителями. Снимок сделали на выпускном после окончания средних классов. Я показываю подбородком на фотографию.

– Ты все еще хранишь это фото?

– Да, – отвечает он, ставя тарелку в раковину. – А ты?

– Да, – отвечаю я.

На самом деле это неправда. Я не знаю, где моя копия этой фотографии. У меня дома вообще нет ни одной фотографии с Кью. Последний раз Кью был у меня дома много месяцев назад, да и то тогда просто занес какую‐то вещь, которую я забыл у него дома, и поэтому дальше прихожей никуда не ходил. Я уже даже и не помню, когда он последний раз был у меня в комнате.

– Игра начинается.

* * *

Маленький гомункул бегает по двухмерному ландшафту, а я наблюдаю за этим сверху. Кью управляет персонажем с ловкостью карточного фокусника. Все происходит очень быстро, но, в общем‐то, понятно. Он добывает ресурсы и строит продуманную систему фабрик, чтобы его герой гомункул прошел каменный век, потом бронзовый и так далее.

Мы сидим в комнате Кью. Она довольно маленькая, в ней только маленький стол, две узкие книжные полки и диван (Кью предпочитает спать на диване, потому что это многофункциональный предмет мебели). На деле же практически вся его комната – это экран. Крошечный проектор, стоящий на карнизе из искусственного мрамора, выводит нашу игру во всю стену (ее Кью покрасил специальной краской, чтобы качество изображения было идеальным).

– История следующая, – рассказывает Кью. – Твой космический корабль терпит крушение на неизвестной планете, и тебе надо построить с нуля новую ракету из материала, который у тебя есть под рукой.

– Прикольно.

У меня вибрирует карман, и я украдкой бросаю взгляд на телефон. Мне пришла фотография, на ней крупным планом глаз Брит, она смотрит сквозь винный бокал, будто это лупа. Я набираю одним пальцем ей в ответ три сердечка и прячу телефон.

– Но инопланетяне меня совсем не любят, – объясняет Кью, – потому что я вырубаю их леса и загрязняю окружающую среду. Нужно еще создавать оружие, чтобы с ними бороться.

– Очень аморальная история.

– Согласен. Это недостаток. А игра называется Craft Exploit.

– Послушай, а раз ты прилетел на эту планету, то это тебя надо называть пришельцем, а не их. Разве нет?

– Ну да, нестыковочка. Игру точно сделал чувак.

Кью замечает, что к нему приближается шесть военных кораблей, и уничтожает их залпом крошечных ракет.

– И скорее всего, белый чувак, – говорю я.

– Это объясняет колониальную направленность игры, – добавляет Кью.

Телефон снова вибрирует – Брит прислала еще одно фото. Это упаковка бумажных салфеток с названием «Салфетки а la Maison de Beaujolais». А внизу комментарий Брит: «J’adore, когда бездумно используют французский в брендинге».

Я сдерживаю смешок и убираю обезьянье зеркало, пока Кью не заметил.

– Все равно прикольная игра, – замечаю я.

– Ага, – отвечает Кью. – А еще здесь открытый исходный код. Я добавил вон те подъемные сортировщики.

– Ты крут, – говорю я.

Телефон снова вибрирует. Я очень хочу посмотреть, что прислала мне Брит. Мне ее не хватает.

Кью ставит игру на паузу.

– У тебя телефон просто разрывается. – Он смотрит на меня. – Ладно, – наконец говорит он и закатывает глаза. – Ответь.

– Последний раз, – говорю я, – обещаю.

– Последний? Или самый-самый последний?

«Мы возвращаемся вечером в воскресенье, – пишет Брит. – Фрэнк Ли, мне надо тебя увидеть». Внутри все переворачивается. Уши краснеют. Гравитация ослабевает, соединяющие Вселенную гвоздики, болтики и винтики ослабевают, и частицы мироздания медленно поднимаются в космос, где светит лишь белый квадратный прямоугольник моего телефона. Мне написала моя девушка: «Фрэнк Ли, мне надо тебя увидеть. Можно к тебе в гости?»

«Невозможно», – думаю я. Даже не представляю, как смогу сказать: «Мама, папа, это Брит, и сейчас мы запремся в моей комнате на несколько часов, как в фильмах для подростков». Я лихорадочно думаю о том, где я могу с ней встретиться, но потом мысленно бью себя по лбу. В воскресенье вечером я занят.

«Черт, – пишу я ей, – в воскресенье вечером я помогаю папе на работе». И для пущей убедительности добавляю грустный смайлик. Она не должна подумать, что я ее отшиваю.

Игра Кью все еще на паузе. Приподняв брови, он смотрит то на меня, то на мое обезьянье зеркало, то снова на меня.

– Почти всё, – говорю я.

– Конечно.

– Нет, правда почти всё.

– И дружба наша почти всё.

Он снова начинает играть. На него неожиданно напали пришельцы (то есть коренное население), и Кью лихорадочно щелкает кнопками, чтобы отбить атаку (то есть проводит политику геноцида).

«Увидимся в понедельник», – наконец пишу я Брит. «Не знаю, смогу ли так долго ждать», – отвечает она.

– Я умираю, – говорит Кью.

Я убираю телефон. Я могу переписываться с Брит весь вечер, но пришло время остановиться.

– Я умер, – заявляет Кью.

– Дай я сыграю.

– Это ты говоришь, потому что чувствуешь себя виноватым.

– Если я замочу аборигенов, ты успокоишься и снова станешь счастливым колонистом?

– Это всего лишь игра, не я придумал правила.

– Я знаю, – отвечаю я. – Знаю.

Я снова в магазине. В воздухе жужжат три мухи. Сегодня не очень жарко, поэтому шоколад можно не убирать в холодильную комнату.

Тихо. Я глазею по сторонам, рассматривая все подряд. Камера наблюдения направлена прямо на прилавок и кассовый аппарат. Под прилавком есть небольшая белая кнопка. Нажми на нее – и полицейские появятся в течение нескольких минут. По крайней мере, в теории. Чуть ниже – выдвижной ящичек, в котором лежит заряженный револьвер калибра 9,1 мм. Папа стрелял из этого револьвера всего дважды: один раз на стрельбище, другой раз в небо в канун Нового года.

Я фотографирую заключенный в плексигласовый футляр рулончик лотерейных билетов, где надо соскрести защитный слой, для того чтобы узнать, выиграл ты или нет. Я выкладываю фото с текстом: «Налог на глупость?»

Папа моет пол шваброй. Он останавливается, три раза бьет себя кулаком по ноющей пояснице и снова принимается за уборку.