– Представляете, что расскажут журналисты? Шастен, вы совсем тупица? Как можно попасться в таком виде? Повнимательнее нельзя было? Вы даже вообразить не можете, сколько работы добавили моей команде! Мелкая идиотка! Вас наняли, чтобы помочь карьере Сона, а не разрушить окончательно и ее, и заодно всю группу!
– Успокойся, Ким, – пытается урезонить его Хиджун.
– А ты что тут забыл? Я сказал «Шастен, марш ко мне в кабинет», а не «придурок, который возомнил себя прекрасным принцем и нападал на журналиста, марш в кабинет»!
Хиджун нервно проводит рукой по лицу. Занятно, как безучастно все, что их окружает. Та же равнодушная обшивка стен, аккуратно расставленные папки… Словно они – не декорация к отвратительной сцене.
– Знаю, но раз уж я здесь, то послушай. Элис это все пока в новинку.
– Пиар-команда предложила ей помощь, она отказалась, – бурчит Ким.
– Неправда. Наоборот, она предоставила им полный доступ ко всему. Она делает все, что ты просишь, идет туда, куда скажешь, ни с кем не разговаривает. Этот мир хищников ей не знаком, и никто ее не просветил на его счет. Элис не нарочно попалась на фото в таком виде. Кстати, девушка, которая ее сопровождала, должна была следить внимательнее, чтобы подобного не произошло.
Ким окидывает Элис презрительным взглядом.
– Фотографии сделала Ю. Мне это подтвердили по дороге сюда.
Волна гнева поднимается в глубине души Элис. Хиджун выпаливает ругательство на корейском.
– Это ничего не меняет. Она ноет с самого приезда. Если бы она была повнимательнее, мы бы не оказались в таком положении. А ты у нас теперь кто? Ее адвокат?
– Ким, прекрати! – обрывает его Хиджун.
Для Элис это уже слишком. Слезы наворачиваются на глаза.
«Черт побери! Я никогда столько не ревела, сколько здесь. Разве что после смерти родителей… Какая же я плакса!»
Хиджун делает неловкий шаг к ней навстречу. Элис резко отталкивает протянутую руку, сверля его взглядом.
– Ким совершенно прав! – подхватывает она. – С самого приезда я «ною», как он точно выразился. Потому что с самого приезда я мечтаю только вернуться домой.
Элис невольно повышает голос, срываясь на крик, как в лимузине. Ее уже не остановить. Она с вызовом смотрит на Хиджуна:
– Я мечтаю вернуться домой, потому что ты – самый ужасный тип, какого я встречала в жизни. А вы, господин великий продюсер, считаете себя важным бизнесменом, а на деле – просто псих! Нельзя так обращаться с людьми. Ни ради чего. Думаете, что поступаете во благо? Вы заставляете Сона ломать эту дурацкую комедию с фальшивой подружкой. Заставляете всех следовать своим мелким планам, которые считаете наполеоновскими, а на самом деле они – просто пшик. Вы – просто одинокий злодей. Люди подчиняются вам из страха, а не из уважения к вашим надуманным деловым талантам. Конечно же, такое не может не выйти боком! Людей нельзя заставлять быть вместе. Не надо было мне соглашаться на эту затею. Нашла бы другой способ заработать на учебу. Я бы лучше годами вкалывала за копейки, чтобы заплатить за институт, лишь бы больше вас никогда не видеть.
Теперь Ким разглядывает ее не спеша.
– Закончили? – холодно спрашивает он, пока она переводит дух.
Жуткая полуулыбка снова появляется в уголке губ, и Элис хочется ему врезать.
– Вам не хуже меня известно, что у вас не было выбора. Как думаете, почему я остановился именно на вас? Потому что вы были красивее или умнее подруг? Нет. Потому что у вас кудрявые волосы, как у Ю на фото с Соном. Изображение размыто, поэтому вы вполне могли сойти за нее. А когда я провел небольшое расследование, то быстро понял, что от предложенной суммы вы не сможете отказаться. Очень благородно с вашей стороны ничего не просить у тети. Ведь она и так надрывается ради собственных детей. Вы бы сказали «да», потому что остались одна, без родителей. Когда я узнал, кто вы такая, то сразу же понял, что смогу делать с вами все, что захочу.
– Чудовище, – выдыхает Элис, распахнув глаза от ужаса. – Вы просто монстр. Намного хуже, чем я думала.
Что-то каменеет у нее внутри. Да, раньше жестокие слова Кима уже довели ее до слез, но теперь она снова берет себя в руки.
– Вы не дали мне ни одного шанса. Бросили в клетку к тиграм, а теперь разочарованы неудачным вкладом? – Она коротко сухо смеется. – Да уж, не больно-то вы хитры. Преданность приобретается не страхом. Это так не работает. А теперь, когда игрушка сломалась, думаете, что выйдет запугать и избавиться от меня? Ошибаетесь. Я остаюсь. Не потому, что вас боюсь, и не потому, что у меня нет выбора. Я остаюсь ради Сона. Потому что он рассчитывает на меня, и я готова на все, чтобы ему помочь.
– Прекрасно, – холодно, но сдержанно отвечает Ким. – Но больше никаких осечек, иначе я лично посажу вас в самолет. Ясно?
Продюсер поворачивается к Хиджуну и насмешливо добавляет:
– Слышишь, ради Сона остается. Не слишком огорчился, а, Хиджун?
Юноша смотрит в одну точку на полу. Синие пряди падают на лицо, и Элис не может рассмотреть, что за чувства отражаются в его взгляде.
– Так будет лучше для группы, – наконец с трудом выдавливает он.
Взгляд Элис падает на руки певца. Он вертит в пальцах клочок бумаги. На полу, возле его ног, лежат два крошечных журавлика-оригами. Хиджун молчит, и, кажется, сосредоточенность на аккуратных движениях помогает ему сбросить напряжение.
«Точно как в моих снах!»
Она вдруг смотрит на него иначе. Сегодня он был просто удивительным. Реагировал так противоречиво! Сначала вел себя ужасно, потом замкнулся в молчании. А в итоге вступился за нее. И еще это… крошечные оригами…
«Как это возможно…? Такие яркие сны… Не может же быть, что… Нет. Невозможно. – Элис не верит в подобную чепуху. – И все же… Слова этой песни…»
Я больше не могу двигаться дальше.
Мне не хватает воздуха; эта мечта в конце концов задушит меня.
Мое тело – тюрьма, из которой я хочу убежать.
Когда ты не смотришь на меня,
Я чувствую себя одиноким, заключенным.
Я больше не могу дышать,
Словно самого себя мне уже недостаточно.
Приходи за мной.
Она услышала их во сне. Те же, что он пел тогда в зале, один…
«Нет, этого не может быть…»
Хиджун замечает внимание Элис и смотрит на нее сквозь синие пряди, не поднимая головы.
– Что? – сухо спрашивает он.
Элис улыбается в ответ на агрессию. Может, это все – только маска?
– Все, выметайтесь оба! – машет в их сторону Ким.