Консерватория: мелодия твоего сердца - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 6

— Верно, — ответил он, окидывая незнакомку изучающим взглядом.

Девушка была красива ухоженной кукольной красотой, которой отдают много усилий, оправданных усилий. Незнакомка выглядела идеально. Слишком идеально: завитые в локоны золотые волосы, словно светящаяся кожа, искусно подчеркнутые зеленые глаза и безупречный стиль в одежде. Ну что ж, смотреть приятно.

— Меня зовут Лиадейн, — представилась девушка и присела рядом с ним на скамью.

Грейнн вопросительно-иронично приподнял бровь, в глубине его глаз плескалась насмешка.

— Я слышала, ты был жемчужиной исполнительского факультета, — снова произнесла Лиадейн, ответом ей была тишина, поэтому она продолжила:

— Уже скоро произойдет распределение на исполнительские дуэты, и я хотела бы играть с тобой.

Молодой мужчина хмыкнул и произнес:

— Ничем не могу помочь. Меня уже распределили.

На лице девушки отразилось явная досада и разочарование.

— И с кем ты в ансамбле? — спросила она уже с куда меньшим энтузиазмом в голосе.

— С второкурсницей. Адерин Лори, — ответил Грейнн.

— И почему я не удивлена… — фыркнула девушка, изменившись в лице. Из ее голоса вполне можно было сцеживать яд.

Грейнн снова вопросительно приподнял бровь. Этого оказалось достаточно, чтобы красавицу прорвало:

— Этой выскочке всегда и везде чересчур много внимания. Впрочем, неудивительно. Полконсерватории знает, что она спит с кем-то из преподавательского состава. Бегает на свидания стабильно три раза в неделю по вечерам. Видимо ее любовник — приверженец строгого распорядка даже в подобных делах. Наверняка какой-нибудь молодящийся престарелый дурак.

Грейнн поднялся со скамьи. Слушать сплетни о морально неустойчивых студентках сегодня ему было не интересно.

— Как я уже сказал, ничем не могу помочь, — произнес он и уже хотел оставить пышущую негодованием девушку в одиночестве, как услышал:

— Жаль… А может, подсластишь мне эту горькую пилюлю приятным ужином? — девушка улыбалась явно своей лучшей улыбкой, вполне вероятно, что даже тщательно отработанной. Ее глаза блестели уже вовсе не превосходством, его сменило задорное лукавство. Молодому мужчине такой взгляд был знаком и даже очень.

— Может быть, — пожал плечами Грейнн Бойл, поймал игривый, но недовольный взгляд красавицы, не привыкшей к уклончивым ответам и, тем паче, отказам, после чего развернулся и отправился прямиком в общежитие.

Перед уроком специальности меня всегда как будто наполняла необычайная легкость, я не замечала, как оказывалась на нужном этаже, преодолев четыре лестничных пролета. Такое состояние я впервые ощутила перед самым первым уроком у мэтрессы Санны Линдберг, и вот уже второй год оно сохранялось неизменным. Мне нравилось заниматься музыкой, но заниматься музыкой у конкретно этого преподавателя было действительно приятно. Она умела наполнить ум и сердце студента энтузиазмом, зажечь огонь азарта, пробудить настоящую страсть к музыке, не используя при этом никакого убеждения или влияния оллемы. Санна Линдберг беззаветно и самозабвенно была влюблена в музыку и свою работу, а настолько увлеченный человек, не может не зажигать всех, кто находится рядом, тем же чувством.

Открывая дверь кабинета, я рассчитывала увидеть привычную картину: черный рояль, два стула и пюпитр, ощутить приятную тишину пустой комнаты. Однако, коснувшись дверной ручки, я отдернула от нее ладонь, будто ошпарившись. Вибрация. Музыка. Значит, в кабинете кто-то есть. И это не мэтресса Линдберг. Ее музыку я знаю, она отзывается теплым прикосновением нежной руки. Мелодия, звучавшая сейчас в комнате, перед дверью к которой я стояла, была совсем другой: скрежещущей, как наждачная бумага, медленно и с усилием пробирающаяся по необработанной деревянной доске.

Нахмурившись, я снова коснулась ручки и толкнула дверное полотно. Как ни удивительно, но в этот раз преподаватель опередила меня, оказавшись в кабинете первой. Санна Линдберг сидела на одном из стульев и внимательно слушала скрипача, стоящего ко мне спиной. Молодой человек играл второй голос арии Зиггерда. Увидев меня, мэтресса сделала знак войти в комнату, а потом мягким движением ладони попросила играющего остановиться.

— Замечательно, — произнесла она, обращаясь к скрипачу, а затем повернулась ко мне, улыбнулась и произнесла:

— Оллема Адерин, а мы вас ждем. Знакомьтесь. Это оллам Грейнн, студент выпускного курса нашего факультета. Вы с ним будете играть в ансамбле.

Молодой человек опустил инструмент и обернулся. Первым, что бросилось мне в глаза, была седая прядь, ярко контрастирующая с короткой шевелюрой цвета воронова крыла. В тот же миг перед глазами встала картина: незнакомец, спасший меня от падения, смотрит на свою испачканную руку, а затем переводит взгляд на изгвазданную в грязи по самую макушку меня. Мне кажется, или в комнате стало ощутимо теплее?

Оллам Грейн окинул меня взглядом, в котором мелькнуло узнавание и… насмешка? И кивнул в знак приветствия. Я кивнула в ответ. Ощущение неловкости неотвратимой волной накатывало от солнечного сплетения к щекам, неся с собой румянец. Я же пыталась его хотя бы замедлить.

— Я опоздала? — прекрасно зная, что пришла, как и всегда, раньше, я все же решила уточнить.

— Нет, конечно, нет, — снова улыбнулась преподаватель. — Это мы с олламом Грейнном решили начать немного раньше, чтобы он познакомился с нотами. Мне не терпится услышать дуэт ваших инструментов.

Намеки были излишни. По блеску глаз мэтрессы Линдберг я и так догадывалась, что расчехлять инструмент следует быстрей.

Минутой позже каждый уже был на своем месте: мы с новоприбывшим олламом рядом друг с другом, ножки наших стульев касаются друг друга, мэтресса — на стуле напротив. Делить пюпитр не пришлось: молодой человек предусмотрительно захватил с собой и стул, и подставку для нотных листов.

— Итак, — с энтузиазмом, прошивающим легкими искрящимися разрядами воздух рядом с кожей, произнесла преподаватель, — приступим. Начнем с первой части.

Посмотрев на партнера, я уловила его кивок, и в следующую секунду вступление привычными звуками разбавило неподвижность воздуха.

Мандолина и первая скрипка невероятно созвучны. У них один строй, но разный тембр звучания. На фоне общей тональности различие в звучании вносит контраст, заставляет играть арию новыми красками. Плавный атласный звук скрипки сплетается с тремолирующим движением струн моей бессменной подруги. Волны вибраций то изгибаются, то распрямляются, в зависимости от активности партии того или иного инструмента, по коже раз за разом проносятся мурашки. Я стараюсь концентрироваться на произведении, его характере и оттенках, но сильный голос скрипки, направляемый умелыми пальцами, будто царапает мою кожу ногтями. Мое тело снова и снова прошивает дрожь, хочется передернуть плечами, скинуть с себя невидимые руки, неотвратимо скользящие по скрытому одеждой телу и оставляющие неприятные ощущения на казалось бы защищенной поверхности.