Консерватория: музыка моей души - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 53

Я не стала ничего выдумывать, а просто вложила в свою мелодию желание, чтобы все присутствующие  прохлопали в ладоши. Получилось, правда, каноном, потому что на некоторых студентов влияние было слабее, чем на других. И тут играл роль вовсе не блок, который никто не ставил, помня слова метра, а сила воли, которая у иных весьма крепка, так что исполнение выходило с запозданием. Метр Тиган Муррей это понимал и оценки не снизил, все же это естественные факторы, которые он пока не научил нас преодолевать, так что мне не пришлось делать вид, что так и было задумано, тем более, что вышло все равно неплохо. Эти два дня одного экзамена запомнились нам всем, как самый прекрасная и веселая итоговая проверка, потому что уже после двух экзаменующихся никто не боялся, а только предвкушал. А метр… Метр Муррей, как и обещал, знакомился с каждым и справедливо оценивал всех, учитывая уровень дара и старания каждого. Я получила высший балл, чему была неимоверно рада. И еще долго после сдачи основ олламии студенты-первокурсники излучали восторженное возбуждение, вспоминая, посмеиваясь и уже ожидая следующего полугодия с метром Тиганом Мурреем, предвкушая новые практические знания и умения.

Что примечательно, основы олламии очень тесно перекликались с принципами действия музыки души, только если первая дисциплина была больше практической, то во второй царствовала теория с мизерной долей практики. Так что вполне органично получилось, что в итоге оценки за эти два экзамена вышли одинаковыми, причем у всех.

Но самым напряженным оказался экзамен по истории музыки. Еще на консультации метресса Дервила Хьюз суровым ослепительно-белоснежным тоном предупредила, что не потерпит опозданий, шпаргалок и несоблюдения дисциплины на экзамене, который должен был быть письменным. Весь поток проникся, и в результате все пять дней от консультации до судьбоносного дня мы отчаянно чуть ли не до предрассветной поры готовились, каждый день штудируя и заучивая имена и фамилии знаменитых музыковедов, композиторов и исполнителей, вместе со списком их произведений и историческими событиями с их участием, повлиявшими на политическое, экономическое и даже демографическое положение не только Залдана, но в некоторые временные промежутки и всего  Эйрина. К сакраментальному дню я была издергана и постоянно бубнила себе под нос даты, имена и названия городов и театров. И нас таких был весь поток. Получив свои вопросы и сосредоточившись на них, я успокоилась: и причины создания Консерватории Вилмара Аберга Мироносца, и жизненный и творческий путь Первого Оллама я помнила так хорошо, как будто смотрела в учебник, так что этот экзаменационный час прошел для меня сравнительно спокойно. Единственным, что вызывало тревогу, было опасение, что может не хватить времени, чтобы все записать.

****

Зато этика и гармония прошли в умиротворяющей и спокойной атмосфере. Метресса Фиделма Брэк как и метресса Аймора Дели не были теми преподавателями, в присутствии которых хотелось вытянуться в струнку и выпрямить спину до хруста в позвоночнике, так что напряжения, опасения и бессонных ночей не было. Была спокойная атмосфера, придающая уверенности в собственные знания и силы. И если многие вопросы этики были сами собой разумеющимися и давно закрепились в памяти, словно вытесанные в скале, то на экзамене по гармонии я даже почувствовала азартю Схватить недлинную мелодию за хвост и переложить ее на ноты, услышать так, чтобы ни один оттенок не остался без внимания, повторять про себя ее снова и снова… Я поймала себя на мысли, что с удовольствием сдавала бы эту дисциплину еще раз.

В итоге на последнюю учебную неделю оставались лишь академконцерты. Студенты первого и второго курсов сдавали специальность малом концертном зале, а третьекурсники и выпускники – в большом. Связано это было с тем, что на первом курсе от студентов не требовалось показывать навыки владения музыкой души, хоть и всячески поощрялось, поэтому первые два курса сдавали просто специальность без примесей, а успехи в сфере влияния игры на чужие эмоции и желания оценивали только непосредственные преподаватели. А вот для олламов, начиная с третьего курса, исполнять именно музыку души было обязательным, и оценивала каждого специальная комиссия.

На свой первый консерваторский академконцерт я не пригласила никого из друзей. Присутствовал лишь Байл, и то только потому, что у него было испытание в один день со мной, и метресса Санна Линдберг, мой преподаватель специальности. Было очень волнительно, но тот факт, что произведения заучены до автоматизма, придавал уверенности. Перед самым выступлением метресса Линдберг наклонилась ко мне и сказала:

- Послушайте, Таллия. Вы превосходно знаете материал, постарайтесь просто получить удовольствие от музыки. Играйте для себя, знакомьтесь заново с оттенками. Пусть мелодии снова принесут вам радость.

Как ни странно, но эти ее слова разом меня успокоили. Действительно, чего мне волноваться, если экзаменационные произведения я могу играть с закрытыми глазами. Пятнадцать минут, что я провела на сцене, стали для меня праздником. Я отмечала окончание первого учебного полугодия, добавляя мелодиям красок. Я радовалась, своему дару и тому, что нахожусь здесь. Я улыбалась, а трое преподавателей из экзаменационной комиссии улыбались мне в ответ. Да. Я снова получила высший балл.

В тот же раз я впервые услышала, как играет Байл. Его исполнение, как и он сам было с огоньком. Слушая его музыку, я находилась в каком-то странном напряжении, я чувствовала себя посреди снопа искр, которые при малейшем прикосновении могут обжечь, превратиться в огонь, но не делают этого, избегая контакта. Ощущение опасности и азарта. Наверное, он все же приоткрыл душу на своем первом академконцерте. Я не смогла. Я все еще не решалась открывать ее чужим людям. И когда можно было этого избежать – избегала.

После того, как сыграли все олламы нашей группы, преподаватели, немного посовещавшись,  объявили оценки. У одногруппника-огонька тоже красовалась высшая отметка, с чем я его и поздравила:

- Байл, мне очень понравилась твоя игра. Такая напряженная. Здорово передал характер произведения.

Парень хитро прищурился, потом улыбнулся своей невозможно-очаровательной улыбкой и ответил:

- Спасибо, Талли. Я рад, что тебе понравилось. В какой-то степени эта музыка отражает мои чувства… - студент резко оборвал предложение, за что я была ему благодарна.

- Ты тоже очень красиво играла. Столько света в мелодии, - продолжил он.

- Это не мой свет, а композитора, - улыбнулась я, чувствуя, как неловкость рассеивается.

- Я бы не был в этом так уверен, - парень взял меня за руку и с легким нажимом погладил тыльную часть ладони большим пальцем. – Иногда чувства прорываются сквозь мелодию, вне зависимости от твоего желания. И я рад был услышать их, хотя бы немного.

Я улыбнулась и мягко, но непреклонно забрала руку из его ладони. Парень на мгновение грустно усмехнулся, но это был лишь миг, после которого он снова стал самим собой: веселым обаятельным студентом.

На академконцерт Кеннета и Делмы мне попасть не удалось из-за совпадений в расписании, а у Кейдна, понятное дело, выступления не было. Зато было у Нии. Ей поставили академ на последний экзаменационный день. Подруга очень нервничала с самого утра, ее руки сотрясала мелкая дрожь, поэтому я помогала ей собраться. По неписанным правилам студенты на свои выступления старались нарядиться как можно более красиво, и Ния не была исключением.