Консерватория: музыка моей души - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 51

- Замечательное решение, госпожа Кин, - уже намного ярче улыбнулась солнечная девушка, не глядя на букет. Комендантша кивнула, развернулась и ушла, неся букет на расстоянии от себя, будто грязное домашнее животное.

Закрыв дверь, я испытывающе посмотрела на соседку. Орния резким чеканным шагом подошла к кровати, сжав кулаки. Затем резко расслабилась, а потом неожиданно схватила подушку и со всего размаху запустила ее об стену. Постельная принадлежность встретилась со стеной с приглушенным гулким хлопком. После подушки на свидание с вертикальной кирпичной поверхностью отправились тапочки, тетрадки и столовая ложка. Резкие вспышки были веселыми, хоть и яростными. Последняя ложка отскочила от стены и упала прямо на пальцы ноги девушки. Она с размаху села на кровать, подтянула слегка ушибленную ногу и стала растирать поврежденное место, приговаривая:

- Каков же негодяй! Я-то думала, что он мне цветы не дарит, потому что знает о моей нелюбви к умирающим растениям, а он, гад, просто не считал это обязательным!!!

С каждым ее сердитым словом моя улыбка все ширилась.

- Талли, ну ведь свинство же?!

- Свинство, Ний, самое настоящее, - подтвердила я во всю улыбаясь.

Увидев мою реакцию, подруга перестала растирать пальцы и удивленно спросила:

- А ты чего радостная такая?

Улыбка стала еще шире, хоть это уже и казалось невозможным. Я искренне радовалась. Эта вспышка была как будто последней каплей, с которой Грейнн окончательно покинул сердце и жизнь солнечной девушки. Теперь я могла не переживать за подругу. Она изжила свое чувство полностью. Сам того не подозревая, Грейнн разорвал все ниточки, что еще тянулись к нему от души Нии. И сделал это самым удачным способом, показав, что она никогда не была ему интересна в достаточной степени, чтобы изучить ее характер и предпочтения. Он сам стер себя из сердца Нии. И теперь, я была уверена, она больше не будет чувствовать щемящей боли, временами скручивающей внутренности. Я была не просто радостна. Я была счастлива. Я бы сейчас даже спасибо этому гаду сказала. Хотя… нет, не дождется. Я не стала все это объяснять подруге. Она  и сама все это понимала и чувствовала. Поэтому просто ответила:

- Ты вернулась.

Недоумение на лице сменилось улыбкой, становящейся все лучистей и шире. Ния запрокинула голову и звонко рассмеялась смехом, играющим солнечными зайчиками и полным ощущением свободы.

- Да… Да!!! Я вернулась!

Вскочив с кровати и забыв про недавно ушибленные пальцы, она закружилась вокруг себя, раскинув руки. Остановилась, лишь натолкнувшись на стол. Восстановив равновесие, она сладко потянулась и произнесла, сияя глазами:

- Талли, хорошо-то как!

Я не выдержала и рассмеялась, смехом полным радости и облегчения. Ния присоединилась ко мне, наполняя комнату сверкающими и теплыми солнечными лучиками. Какой же все-таки, несмотря ни на что, замечательный сегодня был день.

* * *

К музыкальному кабинету, расположенному напротив того, в котором обычно проходили занятия по специальности и композиции, я подходила, стараясь обуздать волнительное предвкушение. Сегодня первое дуэтное занятие. Каково же это будет - сплетать одну мелодию из двух звучаний? На фоне этого интереса заинтересованность в личности партнера отходила на задний план, присутствуя лишь номинально. Приблизившись, я постучала и, повернув ручку, толкнула дверную створку. Первым в глаза бросилось наличие в просторном кабинете двух роялей. Сердце забилось чаще.

- Проходите, Оллема Таллия, - раздался голос первого проректора. – Не стоит застревать на пороге.

Я повернулась к источнику звука и кивнула.

- Добрый день, метр Двейн, - поздоровалась я, а потом перевела взгляд на фигуру у окна, которой должен был оказаться мой партнер, встретилась взглядом с расплавленным серебром знакомых глаз и замерла.

- Судя по тому, что я слышал собственными ушами, у вас неплохо получается музыкально взаимодействовать с олламом Дарраком. А так как времени мало, да и в дуэте поддерживающим всегда назначается более опытный студент, то решение было очевидным, - лорд Двейн повернул голову к выпускнику. – К тому же, это будет для вас еще одной хорошее педагогической практикой.

Даррак Кейн, по-прежнему глядя мне в глаза, кивнул, соглашаясь и подтверждая разумность доводов преподавателя, а я почувствовала желание сглотнуть. Но горло как будто отказалось сужаться, став непривычно сухим.

Следуя указанию преподавателя, я заняла место за роялем, стоявшим возле двери, а Даррак – за соседним. На подставках перед нами уже стояли ноты. Протянула руку и раскрыла. «Мгновение» Лейтаса. Не самое его известное произведение, но очень красивое. Я его играла. В голове проскользнула мысль, откуда Маркас Двейн мог знать, что мне это произведение знакомо, но она быстро затихла под влиянием нетерпения приступить к игре.

Трехчастная форма произведения навеивала впечатление цикличности, позволяя восприятию ощущать его бесконечным, таким, каким и должно быть мгновение, сменяемое множеством других. Несомненно, Лейтас был гением.

- Начнем сначала. Играете только первую часть. Вторую пока трогать не будем, - проинструктировал метр и задал темп четырехтактной первой части, постучав ладонью по крышке моего рояля.

Я посмотрела на партнера, наши взгляды пересеклись. Его кивок, и одновременное вступление. Лейтас отдал свое «Мгновение» тональности Лунный Аметист на серебряной нити.  Мелодия играла оттенками от сиреневого до сливового, наполняя комнату ностальгией и пьянящим восторгом. Моя партия была ведущей, Даррака – поддерживающей. Густые ноты Сумеречного Ключа стекали с кончиков его пальцев и впитывались в клавиши рояля, обретая звучание. Они были негромкими, но весомыми и такими надежными, четко удерживая темп – возможно, даже точнее метронома. Его партия - низкая, фоновая, темно-лилового цвета - придавала произведению глубину и насыщенность, создавая особый контраст с моей, благодаря которому ведущая слышалась особенно нежной. Сиреневые и фиалковые переливы верхних октав в Рассветном Ключе совсем не воспринимались резкими и кричащими и уж тем более пищащими. Благодаря бархатной поддерживающей партии, моя мелодия воспринималась звенящей в туманном пространстве серебряной ниточкой паутинки, с капельками росы на ней. Тонкая, гибкая и нежная, она рассказывала о мгновении счастья: наполненном, мимолетном и оттого еще более ценном. Партии переплетались, словно лозы винограда, в неспешном прекрасном танце, создавая из двух одно: нежно-сиреневый и темный индиго, ласковая радость и светлая печаль о скоротечности возвышенных моментов.

Играть в ансамбле с Дарраком оказалось на удивление легко. Он великолепно держал ритм, при этом чутко подстраиваясь под изменение музыкально настроения. Его сдержанное, но выразительное исполнение делало оттенки ярче. Я бы долго могла так играть, наслаждаясь гибкостью и внимательностью партнера, но неожиданно первая часть подошла к концу, и звучание покорилось тишине вынужденной паузы.