Консерватория: музыка моей души - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 25

И вообще, чего она ждала?! Они вместе почти год. Он здоровый молодой мужчина, близость с женщиной ему необходима. И если Орния не может ему дать, то, что ему нужно, почему бы не получить это в другом месте? Он ведь щадил ее чувства, всегда опровергал все слухи и старался быть осторожным. Все только ради нее. Ради ее спокойствия! А она, увидев как он единожды оступился, сразу вздумала отречься от него? Не выйдет, милая! Оллема Орния его по праву, на зимних каникулах он планировал представить ее родителям как свою невесту. Нет. Этой птичке он не позволит выпорхнуть из его рук. Он будет очень убедителен. Орния никогда не могла устоять перед ним, всегда верила - не сможет и сейчас. Солнечная девушка нужна ему, она выгодная партия и станет верной и преданной женой, а гулящие особы в спутницах жизни ему ни к чему, ему нужен надежный тыл, чтобы спокойно строить карьеру.

Холодный пропахший какой-то гадостью кусочек ткани сменил такой же, только нагретый, ссадина защипала, Грейнн резко вдохнул.

- Прости, милый, - пролепетала первокурсница Ида. - Тебе очень больно?

Большие влажные глаза, полные восхищения и чувства вины смотрели на Грейнна с надеждой.

- Заживет, - делано-безразлично произнес он, а сам подумал: «Дура! Конечно больно! Чего вообще такие глупые вопросы задавать?!».

- Ах, Грейнн, ты такой смелый. Я знаю, тебя вызывал проректор. Он определил тебе наказание? - одну руку, не занятую примочкой, девушка в порыве чувств прижала к вздымающейся груди

- Да. Неделя в библиотеке, - коротко ответил студент, отмечая, что вздымается оная весьма и весьма аппетитно.

- Но ты не назвал моего имени... – глаза Иды стали лучиться таким неподдельным восторгом, что парень неосознанно приосанился. - Ты мой герой, Грейнн! – возбужденно произнесла девушка громким шепотом, наклоняясь ближе нему.

- А герою полагается награда? – загадочно приглушенным голосом, стараясь, чтобы отек в носу не резонировал, создавая гнусавый звук, поинтересовался Грейнн, подаваясь ближе к оллеме.

Идаоин робко улыбнулась и первой приникла к губам парня. Глупая, неумелая, наивная, но очень и очень благодарная. И почему бы ему не принять эту благодарность, раз уж он действительно не назвал ее имени проректору, да и, судя по всему, свободен сегодня от отношений. Нет, давнишняя занятость его не останавливала, но сегодняшние обстоятельства только добавляли пикантности.

Мысленно благодаря коменданта мужского общежития, господина Лью, вовсе не такого строгого, как госпожа Кин, и справедливо полагающего, что если девушка приходит к парню в комнату, то это ее репутация и ее право, и сквозь пальцы и монеты глядевшего не только на дневные, но и гораздо более поздние посещения прекрасной половиной вверенной ему территории, Грейнн резким движением переместил оллему Идаоин к себе на колени. Благодарность обещала быть сладкой.

* * *

Я сидела в музыкальном кабинете за роялем и ожидала мэтра Маркаса Двейна. Расписание занятий по композиции было окончательно утверждено: они должны были проходить дважды в неделю с разрывом в три дня. Кабинет был другим, как и рояль. Нет, визуально он был очень похож на моего молчаливого учителя, почти как брат-близнец, но я знала, что он другой, и как будто чувствовала настороженно-оценивающее настроение инструмента, словно изучающего меня. Прикасаться к клавишам не торопилась, еще успеем познакомиться. Да и по какой-то неясной причине не хотелось, чтобы Маркас Двейн заставал меня за игрой. Все-таки музыка, исполняемая в одиночестве – очень личное дело, и когда оказывается, что тебя слушали, появляется ощущение душевной наготы и нервозности. А кому приятно обнажать сокровенное? Правда, я и сама грешна, но ведь Даррак Кейн не знает, что это была я, да и вообще может не догадываться, о том, что кто-то слышал его музыкальную исповедь.

Мэтр запаздывал, и мысли стали двигаться все в более хаотическом направлении, перескакивая с одного на другое, с интереса, как будет проходить урок и где может задерживаться Маркас Двейн, на недавние события. Через день закончится срок отбывания дисциплинарного наказания Кеннета. Неприветливый и грозный мастер Имон, всегда смотревший на студентов, приходящих к нему с инструментами или за ними, исключительно подозрительно, узнав, от чьей доблестной руки зажегся фонарь под глазом осквернителя Грейнна и был сломан нос, отнесся к студенту со всей душевной широтой и теплом. Так что стало затруднительно сказать, чье наказание было легче: Грейнна, дышавшего библиотечной пылью преимущественно ртом, ибо отек на носу был неслабый, от которой не только подбитый, но и здоровый глаз постоянно слезился, и таскавшего тяжеленные талмуды, а то и стопки фолиантов из одного отсека помещения в другой – по случаю выделения временного помощника мастер–библиотекарь Мазуин затеял генеральную уборку и ревизию. Или Кеннета, которого отмщенный кладовщик в дружелюбной обстановке посвящал в тонкости своего ремесла, обучая правильно определять болезнь инструментов и выбирать оптимально верный метод лечения. К тому же, мастер Имон не возражал, когда к Кеннету присоединялись после занятий друзья, чем мы с Нией, Делмой и Кейдном с удовольствием пользовались: старый Имон знал множество интересных вещей - и не только о музыкальных инструментах.

Проректор появился в кабинете с небольшим опозданием.

- Доброго утра, оллема Таллия, - поприветствовал преподаватель.

- Доброго утра, метр Двейн, - ответила я, поворачиваясь на винтовом табурете к преподавателю.

- Как продвигается знакомство с консерваторией? – спросил метр Двейн, садясь на один из двух стульев, стоящих рядом с небольшим столом напротив инструмента.

- Благодарю вас, хорошо, - улыбнулась я в ответ.

- Первые шаги всегда несмелые, оллема Таллия. Старайтесь, и у вас непременно все получится, - подытожил он обмен любезностями и продолжил:

- Итак, уроки композиции. Ближайший месяц они будут только дважды в неделю. Мне нужно оценить каждого студента. Но потом, когда ваши возможности и возможности ваших сокурсников будут для меня более ясными, и основная масса студентов-композиторов получит других кураторов, частота занятий композицией увеличится до трех раз в неделю.

Я кивнула в знак того, что информацию приняла к сведению.

- Хорошо. Теперь перейдем, собственно, к самому понятию композиции, - лорд Двейн сел поудобней, а я раскрыла тетрадь и взяла карандаш, чтобы конспектировать самые важные тезисы его лекции.

- Нет, оллема, писчие принадлежности можете пока отложить. Этот предмет больше практический, чем теоретический, так что они вам понадобятся только для записи нот, - улыбнулся моему энтузиазму Маркас Двейн.

Я слегка покраснела и отложила тетрадь и карандаш, сложив руки на коленях и приготовившись внимать. Отчего-то было слегка неловко.

- Способность создавать музыку души не часто встречается, - продолжил мэтр, отметив мою готовность короткой улыбкой. – Исполнять уже написанную музыку с продуманными оттенками и запечатленной историей всегда легче, для этого не требуется дар самого высокого уровня, нужно лишь уметь пропускать мелодию сквозь себя, насыщать ее собственными эмоциями. Музыка души не пишется, она рождается из глубины сердца оллема. Мое дело не научить вас производить на свет мелодию - судя по тому, что я слышал, вы это уже умеете - а облегчить понимание процесса, разъяснить взаимосвязи, чтобы вы понимали причины и следствия, разделяли их и могли писать так, как вам хотелось бы, но с меньшей затратой сил и большим откликом.