Краткая история всего - читать онлайн книгу. Автор: Кен Уилбер cтр.№ 46

А посему, следуя этими путями обретения истины, мы входим в согласие с течением Космоса, мы погружаемся в его потоки, которые выносят нас вовне, за пределы самих себя, и вынуждают нас отказаться от своей эгоистичности, по мере того как мы приводим себя в соответствие со все более глубокими и обширными кругами истины. От со-звучия к со-гласию, от со-гласия к со-бытию: пока вдруг внезапно мы не узнаем свое Изначальное лицо — Лицо, которое улыбалось нам в каждом критерии истины, Лицо, которое все это время столь нежно и при этом столь настойчиво нашептывало нам: «Пожалуйста, не забывайте истину; пожалуйста, не забывайте благо и, пожалуйста, не забывайте красоту».

И таков шепот, доносящийся из каждого уголка Космоса: позвольте истине, правдивости, благу и красоте воссиять как печати лучезарного Духа, который никогда не покидал нас и никогда не может покинуть.

В.: Мне хотелось бы перейти к высшим, или трансперсональным, стадиям. Но прежде чем мы это сделаем, вы отметили, что существует очень простой способ обобщить четыре квадранта, их истины и критерии достоверности.

К. У.: Да. Вот базовые различия: всё в правосторонних квадрантах описывается «оно»-языком; всё в верхне-левом квадранте описывается «я»-языком; и всё в нижне-левом квадранте описывается «мы»-языком.

В.: Я, мы и оно. Довольно просто.

В.: Эти три языка указаны на внутренних углах рис. 7.1 и на рис. 5.2.

К. У.: Да. «Оно»-язык — это язык поверхностей, объективный, нейтральный, освобожденный от ценностей, это стандартный язык эмпирических, аналитических и системных наук — от физики, биологии и экологии до кибернетики, позитивистской социологии, бихевиоризма и теории систем.

Другими словами, он монологичен. Это монолог с поверхностями, с множеством «оно» (то есть с «они»). «Оно»-язык описывает объективные внешние аспекты и их взаимосвязи, наблюдаемые поверхности и паттерны, которые можно увидеть при помощи органов чувств и их продолжений в виде приборов, — неважно, находятся ли эти эмпирические поверхности «внутри» вашего тела, как, например, ваш мозг или легкие, или же «снаружи», как экосистемы. Даже информация, протекающая по каналам данных, может быть описана посредством «оно»-языка. Информация на самом деле определяется как отрицательная энтропия, и это уже «оно»-язык высшей пробы. Ваше присутствие вовсе и не требуется.

«Я»-язык, с другой стороны, представляет собой ваше присутствие, ваше сознание, ваше субъективное сознавание. Всё в верхне-левом квадранте, по сути, описывается «я»-языком, языком внутренней субъективности. Субъективный компонент любого холона — это «я»-компонент.

Разумеется, это «я», или самость, или субъективность, возрастает вместе с возрастанием глубины (у обезьяны больше субъективности, чем у червя), однако идея состоит в том, что этот «я»-компонент в любом случае нельзя описывать «оно»-языком. Это свело бы субъект исключительно к объекту, и все мы инстинктивно сопротивляемся подобному шагу, причем довольно агрессивным образом. Субъектов понимают, а объектами манипулируют.

В.: Лаборант…

К. У.: Да, это был один из примеров. К вашему «я» относятся как к «оно». Неважно, являются ли объекты единичными или же они представляют собой коллективные нити в великой и замечательной паутине, люди инстинктивно осознают опасность подобного редукционизма.

В.: А третий язык?

К. У.: Третий язык, или «мы»-язык, — это нижне-левый квадрант, культурное, или межсубъективное, измерение. Верхне-левый квадрант — это то, как «я» воспринимаю мир; нижне-левый же — то, как «мы» его воспринимаем. Это коллективное мировоззрение, которое мы, жители определенных времени, пространства и культуры, населяем. Данные мировоззрения, конечно же, эволюционируют и развиваются, так что мы обнаруживаем архаическое, магическое, мифическое и рациональное мировоззрения, которые мы уже вкратце обсудили.

Поэтому как минимум у нас есть эти три фундаментальных языка, и они довольно сильно отличаются друг от друга, касаясь своих собственных измерений. И неспособность проводить различие между этими языками привела к необычайной по своей глубине путанице.

В.: Вы называете их «Большой тройкой».

К. У.: Да. Большая тройка — это просто упрощенная версия четырех квадрантов, ведь оба правосторонних квадранта являются объективными внешними измерениями («оно» и «они»). Поэтому ради простоты четыре квадранта можно обычно упрощать до трех, получая Большую тройку — я, мы и оно.

Стало быть, когда мы говорим, что каждый индивидуальный холон имеет четыре квадранта (или, в упрощенном варианте, Большую тройку), мы также имеем в виду, что каждый холон имеет эти аспекты, или грани, которые могут быть описаны только на разных языках. И причина, почему нельзя сводить какой-либо язык к другому, является той же причиной, по которой мы не можем сводить какой-либо из квадрантов к другому. Посему мы можем описать холон адекватным и полным образом, только если мы обратимся ко всем трем языкам, дабы описать все его квадранты, а не просто выделим какой-то один квадрант или какой-то один язык. Обычно, конечно же, происходит последнее.

В.: Итак, Большая тройка. Вы указывали на огромное количество соответствий с этой тройкой — например, мораль, наука и искусство; или Благо, Истина и Красота Платона.

К. У.: Верно. Это просто разные вариации на одну и ту же Большую тройку.

Наука — эмпирическая наука — работает с объектами, с «оно», с эмпирическими паттернами. Мораль и этика занимаются вопросами «мы» и нашего межсубъективного мира. Искусство затрагивает красоту в глазах смотрящего, то есть «я». И верно, это по сути своей платоновские Благо (мораль, или «мы»), Истина (в смысле пропозиционной истины, объективных истин, или «оно»/«они») и Красота (эстетическое измерение, воспринимаемое через «я» каждого).

Большая тройка также является тем, что сэр Карл Поппер назвал тремя мирами — объективным («оно»), субъективным («я») и культурным («мы»). И Большая тройка — это критерии достоверности Хабермаса: объективная истина, субъективная искренность и межсубъективная справедливость.

И важнейшее историческое значение имеет то, что Большая тройка проявилась в невероятно влиятельной трилогии Канта — «Критика чистого разума» (объективной науки), «Критика практического разума» (морали) и «Критика способности суждения» (эстетического суждения и искусства).