Краткая история всего - читать онлайн книгу. Автор: Кен Уилбер cтр.№ 29

Итак, данная тема — трансценденция и подавление — представляет собой невероятно важный вопрос исторического развития, и нам стоит внимательно проследить за симптомами подавления на каждой стадии человеческой эволюции, индивидуальной и коллективной. И это, конечно же, включает и масштабные проблемы, связанные с рациональной индустриализацией.

В.: Иными словами, каждое новое мировоззрение сталкивается со своими собственными проблемами, ставящими все под угрозу.

К. У.: Точнее, создает свои собственные проблемы, ставящие все под угрозу. Решением старой проблемы является создание новой: они порождаются вместе, хотя новые проблемы обычно выплывают на поверхность лишь тогда, когда мировоззрение подходит к своему закату. В этом-то и состоят как удивительный, так и кошмарный аспекты мировоззрений.

И мы находимся в той точке, когда ментальное, рациональное, индустриальное мировоззрение сталкивается с угрожающими всему проблемами, внутренне присущими его собственной организации. Мы столкнулись со своими же собственными ограничениями. Мы встретились с врагом лицом к лицу — и, разумеется, врагом являемся мы сами. Современность мучительно пытается уступить дорогу постсовременности.

Свойственное конкретной фазе, уместное для конкретной фазы мировоззрение модерна, послужив своим целям, теперь живет, дыша собственной гарью. Мы дышим нашими же собственными выхлопными газами. И то, как мы справимся с этой ситуацией, как мы коллективно с нею справимся, предопределит, возникнет ли новое и более адекватное мировоззрение, чтобы разрешить эти проблемы, или же нам суждено сгинуть, оказавшись погребенными в собственных отходах.

Дух столкнулся со своими собственными ограничениями на данной стадии своего развертывания. Этот великолепный цветок модерна расцвел когда-то в период своей величественной весны, а теперь обречен взирать на то, как его лепестки падают на землю, навстречу росткам завтрашнего дня. И что же расцветет на этом обновленном лугу?

В.: Итак, уместно ли говорить, что, по вашему убеждению, мы подходим к закату рационально-индустриального мировоззрения?

К. У.: Только если мы очень осторожны в том, как это истолковывать. Расцвет современности — и под «современностью» я имею в виду именно рационально-индустриальное мировоззрение и, грубо говоря, Просвещение в общем — послужил многим полезным и величественным целям. Можно отметить: распространение демократии; запрет рабства; возникновение либерального феминизма; крупномасштабное возникновение эмпирических наук, включая науки о системах и науки об экологии; повышение средней продолжительности жизни почти на тридцать лет; введение относительности и перспективизма в искусство, мораль и науку; переход от этноцентрической морали к мироцентрической и, в общем, отмена социальных иерархий доминирования во множестве значимых моментов.

Вам не кажется, что это поистине впечатляющие достижения? Критики-антимодернисты, не занимающиеся ничем, кроме порицания современности, хотя сами купаются во многих ее благах, часто довольно несправедливы, на мой взгляд.

С другой стороны, легкомысленные защитники современности, не видящие в ней ничего, кроме прогресса, игнорируют настойчиво дающие о себе знать проблемы, которые современность так и не разрешила и, скорее всего, никогда уже не разрешит.

В.: Речь идет о внутренне присущих современности проблемах, или ограничениях, встроенных в нее.

К. У.: Да, встроенных в рационально-индустриальное мировоззрение.

В.: Стало быть, выход «за пределы современности» — переход в «постсовременность», — что именно для этого необходимо?

К. У.: Что ж, попросту говоря, трансценденция и включение современности — модерна, или рациональной индустриализации, — означают (в аспекте трансценденции), что мы должны 1) быть открыты для новых форм сознания, которые выходят за пределы исключительной рациональности, и 2) встроить их в формы технико-экономических структур, которые выходят за пределы индустриализации. Иными словами, необходимо изменение сознания, встроенное в изменение общественных институтов. Если ограничиваться чем-то одним, то, вероятно, мы не преуспеем.

В.: Итак, надрациональное и надындустриальное.

К. У.: Да, важно помнить, что и рациональность, и промышленность будут включены, однако отныне как просто компоненты более сбалансированной, более всевключающей, более интегрированной позиции, которая интегрирует в себе — и ограничит — рациональность и промышленность. То, что мы сможем назвать рациональностью и промышленностью, следующими принципам устойчивого развития.

Но в некоторых аспектах рациональность и промышленность, предоставленные сами себе, стали раковыми опухолями в теле политической жизни, стремительно растущими в своих злокачественных проявлениях. Они переступают через свои ограничения, превышают свои полномочия и постепенно перетекают в различные иерархии доминирования. Превзойти современность (или модерн) означает отвергнуть или ограничить эти чрезмерно разогнавшиеся составляющие, в то же время включив их положительные и полезные аспекты. Надвигающаяся трансформация превзойдет и включит эти свойства современности, вбирая их сутевые компоненты и ограничивая их власть.

И, конечно же, эта новая и чудесная трансформация, которой, как кажется, столь сильно жаждут все вокруг, принесет с собой тем не менее свои собственные упорно не поддающиеся решению проблемы и жестокие ограничения. Она растворит некоторые проблемы рациональной индустриализации, что чудесно само по себе, но вместе с этим создаст и выпустит на свет божий свои собственные серьезные трудности.

А посему, если под надвигающейся трансформацией мы имеем в виду именно это (а не некий утопический «новый век»), тогда все верно, и я убежден, что данная трансформация, безусловно, нас ожидает.

В.: Итак, часть надвигающейся трансформации будет касаться как изменений в сознании, так и изменений в социальных институтах.

К. У.: Да, я так считаю. Она на самом деле будет включать в себя новое мировоззрение, расположенное в контексте нового технико-экономического базиса, причем возникнет новый способ самоощущения, приводящий к новым поведенческим проявлениям.

В.: Хорошо, тогда это напрямую нас отсылает к тому, что вы называете четырьмя квадрантами (рис. 5.1). Но, прежде чем мы начнем разговор о четырех квадрантах, мне любопытно, каким образом вы пришли к этой идее? Мне она никогда ранее не встречалась, так что интересно, каким образом вы ее сформулировали?

Рис. 5.1. Четыре квадранта

К. У.: Вы имеете в виду ход моей интеллектуальной мысли, в результате которого я пришел к концепции четырех квадрантов?