Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке - читать онлайн книгу. Автор: Павел Брянцев cтр.№ 88

Упразднение Киевской области как удельного княжества и поручение управления ею католику (прежде все управляли православные) нанесло смертельный удар русской партии в Литовском государстве.

После обращения Киевского княжества в наместничество король и паны с новою силою стали преследовать православных в Литовском государстве. Опять ксендзы, прелаты и католические монахи рассыпались по Литовскому государству и снова настала тяжелая пора для православно-русского населения. В довершение бедствий, обрушившихся на русское население, Казимир Ягеллович в 1480 г. (или около этого времени), по настоянию своего сына, именем также Казимира¹, издал указ, которым, под опасением лишения имущества и свободы, запрещалось русским возводить новые православные церкви и починять старые.

Последнее распоряжение Казимира привело в страшное негодование все русское население. Вследствие этого в 1481 г. составился новый заговор на жизнь короля. Руководителями этого заговора были Михаил Олелькович, его двоюродный брат Феодор Иванович Бельский (тоже правнук Ольгерда) и один из князей Ольшанских, родственник Казимиру по матери. Заговорщики для приведения в исполнение своего замысла думали воспользоваться свадьбою дочери Бельского, которая выходила замуж за князя Александра Чарторыйского. На эту свадьбу между прочим был приглашен и король, где заговорщики думали убить его, чтобы потом провозгласить великим князем литовским Михаила Олельковича. Но заговор был кем-то открыт. Начали пытать слуг, а те рассказали все тайны своих господ. Бельский Феодор успел бежать в Москву, бросивши молодую жену и сына; но Михаил Олелькович и князь Ольшанский были схвачены. Суд приговорил их к смертной казни. В 1482 г. король, чтобы устрашить православно-русских князей и бояр, нарочно приказал отрубить головы Олельковичу и олыпанскому князю в Киеве, на площади пред воротами замка.

Страшное преследование православия, казнь таких знаменитых русских вельмож, каковы были Олелькович и князь Ольшанский, заставили многих самых знатных князей и бояр Литовского государства бежать в пределы московские. Так, между прочим, бежали Иван Михайлович и Димитрий Феодорович Воротынские, Иван Перемышльский, Иван, Андрей и Василий Бельские и др.

Переход вышеозначенных князей и бояр в подданство московского князя повел к неприязненным дипломатическим переговорам между обоими государствами. Но только в Москве теперь уже не были так уступчивы, как это было при Витовте. Теперь там на все заявления и неудовольствия короля и панов ответили резким отказом, следовательно, сила была на стороне Москвы. ^[177]

Мы видели, что Литва со времен своего возникновения, как политического организма, постоянно стремилась расширить собственную территорию за счет мелких удельных русских княжеств. Но на этом пути в начале XIV в. она встретила себе соперницу Москву; вследствие сего между ними началась борьба, в которой Литва по большей части одерживала верх. Так продолжалось до соединения Литвы с Польшею или, лучше сказать, до смерти Витовта. Затем мы видим, картина изменяется: Литва уже не стремится к увеличению своих владений за счет русской территории, теперь она заботится только о сохранении прежде приобретенных русских земель, а между тем соперница ее Москва, продолжая прежнюю политику, то есть расширение за счет мелких удельных русских княжеств или, как обыкновенно говорится, «собирание под свою власть раздробленной Руси», мало-помалу начинает заявлять свои требования и на те русские области, которые уже давно завоеваны были литовскими князьями и составляли неотъемлемую часть их государства, и по этому поводу все чаще и чаще совершает наступления на Литву. Опять происходит борьба, и борьба тяжелая и упорная. Но только на этот раз уже Москва одерживает решительный перевес над Литвою и та волею или неволею отдает ей одну за другою захваченные русские области.

Причины такого грустного явления для Литвы весьма понятны: во-первых, Литва, соединившись с Польшею, утеряла крепкую монархическую власть, которая бы в силах была защитить ее от Москвы, державы могучей именно этим принципом; во-вторых, Литва, соединившись с Польшею, должна была, как мы уже отчасти видели, вступить в ожесточенную сеймовую борьбу с польскими панами за собственные области и разного рода привилегии, что решительно не давало ей возможности обратить должное внимание на грозного восточного соседа, могущество которого, как известно, со дня на день увеличивалось; в-третьих, наконец, Литва, соединившись с Польшею, положила внутри себя начало развитию такого рода явлений, которые быстро повели ее к бессилию и разложению; так, между прочим, благодаря сему соединению внутри Литвы обнаружились борьба партий, фанатическое преследование православных, антагонизм национальностей, обнищание сельского населения, непомерная роскошь высшего сословия и т. и.; а между тем, как известно, больше всего этими явлениями старались воспользоваться московские князья для своих энергических наступлений на Литву, чтобы возвратить прежде захваченные ею русские области и таким образом осуществить ту великую цель, которую наметил еще первый московский князь Димитрий Александрович (сын Александра Невского), именно: собрать под свою власть всю раздробленную Русь.

Первые наступательные движения Москвы на Литву обнаружились именно при Казимире Ягелловиче во время правления Василия Темного Московским государством. Наступательные движения эти на первых порах выразились в том, что московский князь стал вмешиваться во внутренние дела Литовского государства и поддерживать смуты в нем, чего прежде никогда не бывало; так, после трагической смерти Сигизмунда Кейстутовича Василий Васильевич сильно хлопотал о возвращении на великокняжеский литовский стол Михаила Сигизмундовича, сына убитого Сигизмунда ^[178]. А когда московский князь не успел в этом, то принял участие в той смоленской смуте, которая, как мы видели, происходила в 1443 г., и тогда же, по его указанию, смоляне пригласили к себе на свой стол Юрия Лугвенича, который был родственником Василия Темного.