Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке | Павел Брянцев | страница 200 | LoveRead.ec

В Петербурге М.Н. Муравьев встречен был весьма радушно теми сановниками, которым дороги были интересы России в Северо-Западном крае^[414].

Неделю спустя после своего приезда в Петербург Михаил Николаевич представился государю императору (раньше он не мог явиться – с дороги болел). Государь император принял его весьма милостиво и благодарил за хорошее управление краем. М.Н. Муравьев стал было просить императора уволить его от управления Северо-Западным краем, но император не согласился: он просил Муравьева еще потрудиться на пользу родного отечества. Михаил Николаевич не осмелился ослушаться, он только попросил государя, чтобы государь утвердил те меры, которые Михаил Николаевич думает провести во внутреннем управлении Северо-Западного края. Государь согласился и приказал представить об этом записку.

14 мая Муравьев представил государю свою записку, которая затем была передана для рассмотрения в Совет министров; спустя семь дней она была возвращена одобренною и утвержденною за весьма незначительными изменениями.

25 мая Михаил Николаевич поспешил уже вернуться в Вильну, где все русские встретили его с необыкновенным восторгом, потому что все боялись, чтобы он не остался в Петербурге, а вместо него не назначили бы кого-либо другого.

Михаил Николаевич поспешил в Вильну как потому, что ему предстояло совершить еще много дел впереди, так еще более потому, что государь император в это время намеревался ехать за границу и на пути обещался побывать и в Вильне. 27 мая государь император действительно проехал через Вильну за границу, а 7 июля, возвращаясь оттуда, остановился в этом городе на одни сутки. В 7 часов утра 8 июля он сделал смотр войскам, а в 12 часов дня уже выехал из Вильны. Его величество назначил столь скорый отъезд из Вильны вследствие нежелания принять польских шляхетских депутатов и сделать для них какое-нибудь снисхождение. Польское дворянство действительно с нетерпением ожидало возвращения государя из-за границы, надеясь испросить прощение, но никто из его среды не был принят государем. Государь император не удостоил даже посещением католического кафедрального костела, как прежде это делал. Когда государь, возвращаясь со смотра войск, проезжал мимо католического собора, то не обратил на него никакого внимания, несмотря на то, что там, собравшись под фронтоном собора, стояло все католическое духовенство с крестом и в облачениях. Напротив, государь изволил заехать в православный Свято-Духовский монастырь, где был встречен митрополитом со всем духовенством, а при выходе из него удостоил принять губернатора и прочих Виленских гражданских чиновников.

Отъезжая из Вильны, император выразил полное свое удовольствие и благорасположение Михаилу Николаевичу за управление краем.

В благодарность за управление краем государь император еще утром, на смотру войск, пред фронтом сам лично отдал честь Михаилу Николаевичу и сделал его шефом Пермского полка, а это такая монаршая милость, какой редко кто удостоивается из подданных, но Муравьев, очевидно, вполне заслужил эту милость.

По отъезде государя императора Михаил Николаевич Муравьев приступил к введению в Северо-Западном крае тех реформ, какие разрешены были ему еще в бытность его в Петербурге. В продолжение почти всего 1864 г. Муравьев производил эти реформы, клонившиеся к уничтожению польской пропаганды, ограничению влияния римско-католического духовенства на народ и поднятию русской национальности в сем крае. В том же году, по распоряжению Михаила Николаевича, упразднено было 30 католических монастырей, закрыты многие, произвольно устроенные среди русского населения, с целью олатинизировать сие последнее, костелы и ненужные приходы; распределено до 400 000 ежегодной прибавки к жалованью православного духовенства; прекращено повсеместно в официальных сношениях, школах и публичных учреждениях употребление польского языка, а рядом последовательных циркулярных предписаний действия римско-католического духовенства подчинены строжайшему контролю местных властей.

Все вышеозначенные меры, какие употреблял Михаил Николаевич для упрочения русских начал в Северо-Западном крае, сильно подняли дух здешних русских деятелей и православного духовенства. Даже и простой народ стал содействовать устройству православных церквей, на сооружение коих отпущены были Михаилом Николаевичем большие суммы из контрибуционных денег. Сами католики, особенно в Минской губернии, целыми приходами начали переходить в православие, с обращением их костелов в православные церкви. Словом, русское дело и православие видимо ожили в крае: повсюду стало распространяться убеждение, что этот край искони русский и православный, только неправильно захваченный католиками и ими насильственно олатинизированный. Мысль о возрождении всего русского сделалась всеобщею – и поляки, и евреи стали массами поступать в правительственные школы и изучать русский язык.

Таким образом, М.Н. Муравьев менее чем в два года весь Северо-Западный край из польско-латинского сделал православно-русским, за что и заслужил глубокую признательность русского народа всей империи. Признательность эта прежде всего выразилась в тех многочисленных адресах, которые доставлены были Михаилу Николаевичу со всех концов России и от всех сословий. Многие из этих адресов сопровождались дорогими подарками: святыми иконами (преимущественно с изображением архангела Михаила и святителя Николая), альбомами, драгоценными вещами и крупными денежными суммами^[415]. М.Н. Муравьев сам говорит в своих посмертных записках: «Сочувствие ко мне всех слоев русского общества такою для меня было наградою, какая превосходит все, что может получить человек, посвятив себя на служение отечеству».

Но, несмотря на такое глубокое сочувствие к деятельности Муравьева всех слоев русского общества, нашлись люди, которые были сильно недовольны его деятельностью. Эти лица желали, чтобы управление краем было более кроткое и снисходительное по отношению к полякам; между ними нашлись и такие, которые, заискивая расположение Европы, желали бы и теперь, по словам самого Муравьева, видеть эти провинции автономными. Вследствие этого летом 1864 г. М.Н. Муравьеву назначили помощником Потапова, который в сие время был управляющим собственной его величества канцелярии и начальником штаба корпуса жандармов.

Между тем Михаил Николаевич Муравьев, вследствие непомерных трудов, стал все чаще и чаще подвергаться болезненным припадкам, а потому решился просить отставки.

В начале марта 1865 г. Михаил Николаевич уехал в Петербург, а через неделю снова представился государю императору, которому и заявил о своем желании оставить управление краем, причем подал прошение об отставке. Государь согласился на отставку Муравьева, но при этом просил его указать человека, достойного сделаться его преемником. Михаил Николаевич указал на двух: Хрущова, бывшего помощника своего в управлении, и Кауфмана, директора канцелярии военного министерства. Оба эти лица, по словам Муравьева, отличались глубокою преданностию России и православию. Но так как в это время государь торопился в Ниццу, где находился больной наследник, то он не сделал выбора, никого не утвердил, обещаясь это сделать из Ниццы.