Вести о Япан-острове в стародавней России и другое - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Ермакова cтр.№ 66

От С.Г. Елисеева.

[Предположительно — Париж, 1968–1969 гг.]

Дорогой Орест Викторович,

Вера Петровна и я поздравляем вас и всех Ваших со днем Нового Года и от всей души желаем Вам всего-всего наилучшего, а главное — здоровья, берегите свое сердце, не перегружайте работою.

Читал в Le Monde про серьезные беспорядки в студенческой среде Токиоского Университета, надеюсь, что в Осака студенты не бунтуют. После майских беспорядков и введения новых университетских реформ академическая жизнь медленно и с трудом налаживается. В большинстве университетов лекции начались в начале декабря. В Ecole des Langues Orientales все еще не могут наладить курсов и занятия не начались. Группа молодых преподавателей хотела перестроить школу в Университет Востоковедения, но проект провалился.

<…>

Сердечно Ваш Сергей Елисеев.

От Н.И. Конрада.

Москва, 4 февраля 1968 г.

Дорогой Орест Викторович!

Сейчас почта доставила — Наталье Исаевне и мне — давно ожидавшиеся нами рождественско-новогодние карточки. Долговато они шли… Но все-таки пришли, а это и есть то, что нужно.

«Печать мастера» на вазе я, действительно, не нашел, но печать внимания со стороны старого друга — увидел. Увидел и то, что вполне возможно хранить в сердце и то, что было чуть ли не полвека тому назад. Благодарю Вас.

А карточки доставили нам огромное удовольствие и украшают наши рабочие столы.

Что ж, дорогой Орест Викторович, перевернулся и еще один «большой» листок календаря? Жизнь продолжается. Еще в ней и много хорошего, но еще более грозного. Вот уж судьба нам — людям нашего возраста — удружила! Трудный век выпал на нашу долю. И я нередко думаю: как же так мы все еще существуем, действуем? Может быть, это и очень «лично», но хочется, так хочется, чтобы оставшееся нам время было спокойным!

<…> Видел Ивана Васильевича ^[333]. Он буквально переполнен впечатлениями от страны, от общества Вашего ВУЗ’а, а особенно — студенческого, от Вас… Рассказал мне, как Вы хорошо его приняли, как уделяли ему внимание своими беседами. Он в восторге от того, как все относятся к нему в Вашем ВУЗ’е и какую рабочую обстановку Вы ему создали. О том, сделал ли он для этого ВУЗ’а то, что от него требовалось, он не говорит. Так что об этой стороне его пребывания я ничего не знаю.

Но думаю, что какую-то пользу он принес. Он человек добросовестный и тщательный. Сейчас к Вам собирается другой — также мой бывший ученик. Также человек добросовестный и без претензий. Он хорошо знает японскую книгу — научную.

От Сергея Григорьевича вестей нет, но весть о нем есть: побывавшие недавно в Париже москвичи видели его и рассказывают о нем хорошее: при всем нелегком физическом состоянии он бодр, оживлен, охотно встречается с людьми. Хорошо говорят и о его сыновьях. Рад слышать такие вести.

Если у Вас там где-нибудь получается наш журнал «Новый мир», посмотрите № 7 за прошлый год: там есть моя переписка с Арнольдом Тойнби. Она привлекла у нас большое внимание. Из нее Вы узнаете и в каких сферах витает в последнее время моя мысль. Посылаю Вам оттиск моей статьи в журнале «Народы Азии и Африки»: редакция, готовя юбилейный номер (50 лет «Октября»), поместила несколько воспоминаний о том, что было 50 лет назад. Думаю, что написанное мною напомнит многое и Вам, дорогой старый петербуржец…

Будьте, дорогой Орест Викторович, как можно более здоровы. И пусть будет все хорошо в Вашей маленькой семье! Шлем ей наш самый сердечный привет.

Ваш Н. Конрад.

От Н.И. Конрада.

Москва, 15 июля 1968 г.

Дорогой Орест Викторович!

Ваша «Веточка» сообщила мне о Вашей болезни, но так сдержанно, что тогда я не мог представить себе всю серьезность происшедшего с Вами: полагал, что речь идет о простом обмороке…

Ваше письмо все разъяснило. Но раз Вы сами это письмо написали, раз Вы уже дома, раз Вы сходите с Вашего nikai’я ^[334] вниз, значит, все опасное уже позади и Вы восстанавливаете свои силы — на радость Вашей семье, Ваших друзей, в том числе — и тех, которые живут в квартире 111, в доме № 13 по Ленинскому проспекту Стольного града Москвы…

Удивительное дело! В последний раз мы виделись с Вами более 40 лет назад, да и то — мимолетно. А мне часто все еще кажется, что мы с Вами совсем недавно были на Гиндзе, зашли в «Аптеку» около Овари-то, наслаждались «Ice-cream Strawberry Soda» и весело болтали со смазливой бартендершей, которая требовала, чтобы ее называли «Miss Flower»… (Впрочем, слово «бартендер» мы тогда не знали. Это у меня влияние жаргона наших нынешних «ё-гаэри» ^[335].) Смотрю я на уцелевшую у меня фотографию, старую, выцветшую, вижу на ней стройных молодых людей в белых костюмах, в канотье — Ореста Викторовича [Плетнера], Николая Александровича [Невского], Николая Иосифовича [Конрада] — и с ними элегантную молодую даму — Веру Петровну [жену С.Г. Елисеева]. И все они — молодые, красивые, веселые!.. Сергея Григорьевича [Елисеева] нет только потому, что он нас всех тогда снимал. Это — память о нашей совместной поездке в Камакура. И кажется, что это было — ну вроде как «в прошлом году», никак не дальше.

<…> Кстати, я написал статью «Столетие японской революции», и она в кратком варианте (12 стр. машинописи) пошла в печать в «Курьере» ЮНЕСКО и, значит, будет издана и в Японии, а пространный вариант (26 страниц) будет напечатан у нас в журнале «Народы Азии и Африки». Если все это действительно выйдет в свет, попрошу Вас принять тогда мой оттиск.

Вы очень обрадовали меня сообщением о готовящемся в Вашу честь Festschrift’е. Как хорошо, что Ваши ученики и коллеги собрались это сделать! Да еще с приложением наговоренной Вами магнитофонной ленты. У меня есть Ваш «голос» на ленте, где зафиксированы речи в память Николая Александровича. Голос у Вас — совсем не изменился: ничего «возрастного», что могло бы быть…

<…> Головнин говорил мне, каким уважением Вы окружены и как вас ценят. А могло ли быть иначе? <…>

P.S. Орест Викторович! Вы как-то написали, что «А(р)нлд Тойнбэ» где-то что-то сказал обо мне. Не пришлете ли мне вырезку из газеты, где это напечатано? Буду крайне благодарен. Мне это нужно знать.

Н.К.

От Н.И. Конрада.

Малеевка, 16 декабря 1968 г.

Дорогой Орест Викторович!