Вдова для лорда - читать онлайн книгу. Автор: Лука Каримова cтр.№ 45

Тобиас и Маулез в облике животных, лежали на полу. Сегодня — кровать принадлежала мне одной, поэтому я разлеглась звездой и быстро уснула.

На следующее утро, виконтесса покинула поместье, под руку с бароном Миртилом. От Нарбора я узнала, что барона не будет несколько дней.

Мы остались под присмотром госпожи Марты, камердинера Нарбора и нескольких оборотней, от которых влюбленная в Киринна Клодия не могла оторвать взгляда, пожирая их широкие плечи, сильные руки и лица, которые я нарекла «норвежскими божками» у меня даже появилось подозрение что король Улириан тоже оборотень.

Графиня Аделаида, лежащая на кушетке в саду с очередным романом, иногда провожала оборотней долгим внимательным взглядом, после чего снова читала книгу и… возвращалась к настоящим, а не литературным мужчинам.

А вот леди Летиция не скрывала своего презрения, но госпожа Марта одернула ее за неподобающее поведение. Магдалена была само спокойствие и благоразумие, свое время она предпочитала проводить либо в библиотеке, либо в саду за книгой.

Я же ощутила необъяснимую тягу к воде, и моим оборотням приходилось силком утаскивать меня из озера, неся на плече и не обращая внимания на возмущение госпожи Марты.

Правда переходить дорогу оборотням она не посмела, поэтому Магдалена подливала ей успокоительного чая и едва заметно крутила у виска карандашом, смотря на меня с легким осуждением. Я разводила руками, пока меня перекинув через могучее плечо нес Маулез или Тобиас. Единственная отрада, то, что по ночам мы устраивали вылазки, и я могла свободно плавать столько, сколько душе угодно не боясь кого-нибудь смутить.

Мы уходили к дальнему участку, устраивались под ивой, ветви которой служили нам отличной завесой от посторонних взглядов и пока мужчины жарили шашлыки с овощами, я плавала в тонкой сорочке.

Меня ничуть не смущало что белоснежная ткань с вышитыми голубыми узорами после купания липла к телу. С оборотнями я не чувствовала стеснения, они объяснили это тем, что я наполовину русалка, а этих хладнокровных существ тяжело смутить. Но присутствие Киринна заставляло меня ощутить застенчивость, словно я обнажена перед родственником.

Иногда я позволяла себе настолько расслабиться, что стоило нырнуть с головой, как после на траву у костра летела моя сорочка. Маулез пытался разглядеть меня, вытягивая шею, а Тобиас молча развешивал одежду чтобы она высохла.

В воде мои внутренние страхи и беспокойство уходили вместе с моим телом — на дно, где я могла долго находиться без кислорода, но все же быть наполовину русалкой — это не полностью чтобы не дышать совсем. Мне казалось, что мои волосы стали длиннее. Это подтвердили и оборотни, когда я по пояс вылезла на деревянный настил, а мою обнаженную грудь прикрывали длинные пряди.

— Оборотням, как и русалкам незнакомо стеснение. То, что естественно, даровано природой — не безобразно, — сказал однажды Тобиас и я была с ним абсолютно согласна.

Сегодня к нам решили присоединиться другие волколаки. Сплошь скандинавские боги, от их вида внутри меня, что-то дрогнуло. Когда-то я называла это чувство вожделением… но о чем после смерти Кирилла забыла, как и о том, что я живая и во мне тоже осталось желание.

Оборотни не спешили подходить к нашему костру, они настороженно смотрели на меня, должно быть боялись, что я зачарую их своим голосом, но меня это позабавило, а уж Маулеза и Тобиаса тем более.

Мои оборотни видно привыкли ко мне и перестали быть такими восприимчивыми к пению сирены в отличие от других. И пока оборотни топтались в сторонке, я вынырнула из воды и присев на настил, неторопливо отжала воду с волос, на мое лицо падал свет луны, и я едва слышно запела:

Если бы ты знал, как я счастлива теперь

Утешать меня не нужно — просто слушай и не верь

Если бы ты знал, как уютно в пустоте

Одиноко и свободно — всё как ты того хотел

Не отбрасывая тень следом за тобой

Хочешь я допью эту чашу за двоих

И сама расставлю точки в многоточиях твоих

Чёрное кольцо оказалось цифрой ноль

Это всё, что мне осталось, так оставь его со мной

Я не верю всё равно, верю всё равно

Только ты не узнаешь, слёз моих не увидишь

Не срастётся вовеки сломанная ветка

И меня покидая никогда не раскайся

И навеки прощаясь обмани, но останься

Обмани, но останься!

Я скучаю по тебе, я дышу тобой

Только ты не узнаешь, слёз моих не увидишь

Не срастётся вовеки сломанная ветка

И меня покидая никогда не раскайся

И навеки прощаясь обмани, но останься

Обмани, но останься!

Мой голос отдавался эхом вокруг, а я уже заметила, как некоторые волколаки напряглись,

Широкоплечий оборотень с гривой каштановых волос, чем-то он напомнил мне цыгана. Смуглая кожа, в ухе золотая серьга, а в руке зажат кинжал, которым он видимо собрался нарезать принесенную кем-то курицу.

Я насторожено следила за неизвестными мне до сих пор мужчинами, которых ни разу не видела.

— Это остальные наемники, — пояснил Тобиас.

Я сложила руки на груди и подошла к огню, Маулез как раз жарил куриные ножки, но не успел он донести пищу до рта, как я перехватила ее, откусив кусочек.

— Эй! Я специально себе прожарил как следует, ну ты обжора! Вместо того чтобы песни горланить, лучше бы рыбы наловила или там креветок целую корзину, а она песни поет, как ведьма в летнюю ночь.

Я скривила ему рожицу и покончив с костью, бросила ею в него же, от чего оборотень недовольно фыркнул.

— Вот они, женщины, готовишь, заботишься, а они в тебя костями твоего собственного ужина кидают.

— Не ворчи, Маулез, не гоже обижаться на сирен. Коль у них душа поет, так найдутся слушатели, — сказал тот самый цыган, беззастенчиво, даже откровенно разглядывая меня в мокром одеянии. — Мое имя Айварс, я главный. Это мои подопечные, остальные рассредоточены на другом берегу. Не обижайся на нас, дева, мы не доверяем русалкам, но ты не они и не станешь насильно влюблять нас в себя, отбирать волю, я прав?

— Все верно. Уходите, раз вам не по душе мои песни, а они… — кивнула на Маулеза с Тобиасом, — вынуждены их слушать. — Видя, как Маулез страдальчески закатил глаза, а Тобиас мне тепло улыбнулся, я рассмеялась.

— От чего же не послушать… спой нам еще что-нибудь. — Из-за Айварса вышли два абсолютно одинаковых парня, на вид лет двадцати пяти, может старше с пепельными волосами, собранными в длинные косы. У них были разноцветные глаза: один серый, другой голубой.

— Это Хугин и Мунин, мои племянники, — представил их Тобиас.

— А Маулез тебе тоже приходиться родственником? — Хитро прищурилась.