История Балкан. Болгария, Сербия, Греция, Румыния, Турция от становления государства до Первой мировой войны - читать онлайн книгу. Автор: Невилл Форбс cтр.№ 72

Однако, к чести Абдул-Меджида, он продолжал проведение административной реформы. Организация армии в корпуса – основа существующей системы – и введение 5-летнего срока службы для всех подданных империи (это в теории, фактически восстание в Албании привело лишь к частичной реализации проекта) – это были преобразования начала правления. Так же, как и в гражданских делах, создание института ответственных советников государства и формирование министерств, новые постановления о среднем образовании. В последние годы своего правления, что можно привести в заслугу султану, была проведена кодификация гражданского права. У султана было в запасе более десятилетия относительной безопасности от внешних врагов, после того как сирийский вопрос был решен в его пользу с помощью Великобритании и других союзных держав (России, Австрии, Пруссии) всего лишь на условиях гарантии наследственных прав Мухаммеда-Али. Благодаря той же поддержке удалось избежать войны с Персией (Ираном), а войну с Россией отсрочить.

Однако провинции, даже если в них и поддерживался порядок (за исключением некоторых), были далеко не удовлетворены. Если форма османского правительства изменилась значительно, по духу своему она изменилась мало, и недостаточность средств связи отрицательно сказывалась на ответственности чиновников перед центром. Денег сильно не хватало, и бумажные деньги – обреченное на неудачу изобретение Махмуда II – обесценились, им не доверяли и смотрели на них как на злоупотребление со стороны империи народным доверием. Наконец, ничем не сдерживаемая враждебность России и поощрение, как считали, ею и другими иностранными державами стремлений райи, привело к вражде между верами и побудило оппозицию покончить с прохристианским Танзиматом. Когда христианский вопрос вызвал наконец в 1853 г. вмешательство России, вылившееся в Крымскую войну (1853–1856), христианские союзники, хотя они и сорвали ее наступление, заключили мир, по которому османы не получили ничего. Они нисколько не желали повторения Танзимата, положение о котором Абдул-Меджид I желал включить в Парижский мирный договор 1856 г. Правление этого султана завершилось бурными событиями и личными унижениями – резней и бомбардировками Джидды, резней и использованием французами и англичанами силы для подавления беспорядков в Сирии; от всего этого султан находил утешение среди женщин и в вине, и в 1861 г. скончался от пьянства.

Его преемник, Абдул-Азиз (правил в 1861–1876), во многом имел те же самые намерения, те же общественные симпатии, стремился проводить ту же политику европеизации. Он был человеком слабохарактерным, что было для него пагубно. Возможно, он никогда не отличался здравым рассудком. Но явное помрачение ума, вначале приписываемое его экзальтированному характеру божественной природы и неспособности причинять зло, не привлекало к себе должного внимания, пока оно не начало проявляться в фантастических расходах. По иронии истории, он единственный османский султан, награжденный британским орденом Подвязки. По случаю визита на Запад в 1867 г. этого султана и халифа, фанатично исповедующего мусульманскую веру, ему было предоставлено право поднять знамя в часовне Св. Георгия.

Несмотря на добрые намерения самого Абдул-Азиза, насколько они были искренними зависело только от его расстроенного сознания, и несмотря на наличие ряда министров выдающихся способностей, реформа и почти все прочие дела шли все хуже и хуже в его несчастливое правление. Администрация погрузилась в мертвенную рутину и погрязла в коррупции, армия страны голодала, деньги обесценивались все больше, по мере того как доходы падали, а траты и мотовство султана росли. Подталкиваемые инерцией правительства, христиане европейских провинций смелели. Хотя положение Черногории было тяжелым из-за отказа подчиняться, сербы сделали предпоследний шаг к свободе в 1867 г., вынудив турок вывести свои последние гарнизоны из крепостей. Крит три года находился в отчаянном положении, но почти добился свободы. Восстала Босния, но ее раздирали противоречия. Болгария, обремененная еще более тяжелыми проблемами, начала медленно просыпаться от долгого сна. В 1870 г. она была признана как государство в составе Османской империи. Болгарская Церковь ушла из-под власти Константинопольского патриархата, и во главе ее был поставлен экзарх. Теперь крестьянство страны пришло в движение, от протестов оно перешло к бунту, который вызвали черкесские беженцы-колонисты, расселяемые Портой по всей стране ^[172]. Султан был вынужден в роковой час из-за нехватки обученных войск предоставить в 1875 г. свободу действий нерегулярным частям. Их зверства, творимые в отношении болгар, привели к тому, что фатальные последствия этой политики пришлось в дальнейшем пожинать преемнику султана. Правление Абдул-Азиза заканчивалось. На следующий год весной несколько высокопоставленных чиновников при полном отсутствии несогласных препроводили Абдул-Азиза из дворца в тюрьму, где он и скончался два дня спустя, возможно не без помощи со стороны. Три месяца правил марионетка Мурад V, а затем, по требованию тех же самых «делателей королей», оставил трон и передал его брату Абдул-Хамиду II (правил в 1876–1909), человеку деятельному и способному, который стал личностью наиболее заметной или скорее печально известной среди османских султанов со времен Сулеймана.

Новый султан, не ожидавший, что окажется на троне, нашел свою страну в бедственном положении. Номинально, будучи сувереном и участником «Европейского концерта», в действительности он был правителем зависимым. По существу, он был не восстановленным в правах банкротом, покорным во всем великим европейским державам. Случись такое, что «концерт» будет распущен или даже просто разделится, каждый из его участников получит возможность лишить османов права выкупа заложенного имущества и история империи закончится. В одних областях страны разразились бунты, в других продолжались застой и медленное загнивание. Истец, трижды получивший отказ на владение ее наследием, денонсировал одно из положений Парижского мирного договора и, таким образом, развязал себе руки для наступательных действий ^[173]. Теперь он явно готовил новое нападение. Требовалось срочно что-то предпринять, но что?

Опасность того положения, в которое попала Османская империя на международной арене, и осознание ее позора стали уже явным фактом за последнее время для тех, кто правильно оценивал сложившуюся ситуацию. И среди образованного класса, во всяком случае, сложилось что-то подобное общественному мнению, которое отражало осознание обстановки и чувство стыда за нее. Появился лидер Мидхат-паша, бывший губернатор Багдада, влиятельное лицо, от которого зависело назначение на высокий пост и имевшее дурную славу. Он призвал сторонников сложившегося в обществе мнения предпринять срочные действия. В августе Мурад V был свергнут. Еще не успел закончиться год, как Мидхат-паша предстал перед Абдул-Хамидом II с формальным требованием о принятии конституции, предлагая покончить не только с благочестивыми надеждами двух хатти-шерифов Абдул-Меджида, но и ограничить права властителя и управлять империей с помощью представительских институтов. Новый султан, совсем недавно оказавшийся на престоле, доставлявшем одни беспокойства, не мог отказать тем, кто низложил его двух предшественников, и, прекрасно понимая, что назревшие действия не замедлят усовершенствовать незрелые идеи, принял предложение. Был созван парламент ^[174]; электорат, имевший самые смутные представления, о чем идет речь, послал своих представителей в Константинополь. Заседания парламента открыла тронная речь, произнесенная по наиболее устоявшемуся британскому образцу. Толпа депутатов, расталкивая друга друга, старалась сесть справа, поскольку считалось, что это была сторона власти.