История Балкан. Болгария, Сербия, Греция, Румыния, Турция от становления государства до Первой мировой войны - читать онлайн книгу. Автор: Невилл Форбс cтр.№ 70

То, что Махмуд II и его советники вообще смогли провести подобные реформы в таком старом государственном организме, с политической точки зрения просто замечательно; то, что они провели их в условиях его правления, – почти чудо. Публичные оскорбления сыпались на Махмуда II одно за другим, на его империю обрушивался удар за ударом. Вдохновленные идеями Французской революции и признанием Наполеоном прав национальностей, сначала сербы, а потом греки воспользовались внутренними волнениями у османов и подняли восстание против местных правителей. Первые, которые восстали еще при Селиме III, получили от Махмуда II автономию, но не независимость; султану не оставалось ничего, как прежде, за исключением Белградской крепости и еще пяти крепостей ^[165]. Вторые, которые поднялись, не имея вначале больших надежд, как и сербы, были вдохновлены большим вниманием и симпатией Европы и преисполнились решимости сражаться за полное и окончательное освобождение.

Морея и Центральная Греция вышли из состава Османской империи ^[166], это были первые освободившиеся области с тех пор, как османы потеряли Венгрию. Все это случилось в разгар фатальной борьбы, которую вел Махмуд II с янычарами, устраняя одного за другим феодалов деребеев.

Когда он, таким образом, пожертвовал цветом своего профессионального войска и лихорадочно пытался заместить местные правительства каким-либо более действенным органом и пресечь всеобщую анархию, он оказался перед лицом наступавшей России. Его необстрелянные рекруты сражались так, как могут сражаться только рекруты турок; сыграли свою роль и дипломатические ноты различных держав. Махмуду II удалось предотвратить падение Константинополя, которое, казалось, наконец произойдет. Но он был вынужден согласиться на унизительные условия сдачи, в том числе и на уступку Черного моря. Махмуд II признал, что ему необходимо заплатить такую цену за переход через широкий поток, разделявший византинизм и национализм, и продолжил свой путь.

В итоге ему нанес удар близкий человек и единоверец. Мухаммед-Али ^[167] из Египта, преданный своему суверену боец в битвах в Аравии и Морее, посчитал, что он не получает достаточного вознаграждения за свою службу и что все его просьбы о его увеличении игнорируются, и решил действовать сам. Он зашел дальше, чем намеревался, пройдя более половины Малой Азии, после того как армия империи потерпела три сокрушительных поражения от египтян, прежде чем он получил то, чего хотел. Но в итоге, получив желаемое, он должен был уйти в отставку, но не по распоряжению своего суверена, а по решению неких европейских держав. Махмуд II, не обращая внимания ни на вести о том, что его спас флот гяуров, ни на свое последнее поражение, продолжал реорганизовывать центральную и провинциальную администрацию, нисколько не обескураженный неповиновением Мухаммеда-Али и присутствием России у ворот Босфора.

Время от времени на Запад приходили вести о неудачах Махмуда II, и вошло в обычай предсказывать неминуемое падение его империи. Однако, бросая взгляд в прошлое, мы можем видеть, что, несмотря на потери, государство османов в действительности все более крепло. При каждом его унижении какая-либо держава или группа держав выказывала ему действенную поддержку. Пока Махмуд II был жив (правил до 1839 г.), были все основания верить, что пока «Европейский концерт» будет поддерживать «баланс сил», его династия не будет изгнана из Константинополя. Его вера в это оправдалась. При каждом новом критическом повороте в судьбе османов, и особенно каждый раз после наступательных действий России, иностранные державы неизменно оказывали поддержку его наследникам.

Однако возрастание мощи империи в XIX в. было не только следствием заботы европейских держав о ее судьбе.

Для этого существовали предпосылки и в самой империи. Прежде всего следует сказать о ресурсах ее азиатских территорий, которые во все большей степени, по мере того как роль европейских владений уменьшалась, ассоциировалась с империей. Важным решением Махмуда II было ввести обязательную воинскую повинность для всех мусульманских подданных, избавившись от старой армии, хотя это и касалось в первую очередь турок-османов (не арабов, курдов и других наполовину ассимилированных кочевников и жителей горной местности); в христианской империи подобная мера не имела бы такого значения. Потому что жизнь ислама – это война; военная служба связывает мусульман друг с другом и с их вождями, как никакой другой закон. Вследствие этого Махмуд II, пока у него еще были силы проводить в жизнь свои законы, создал не просто национальную армию, но нацию. Его успех сразу же и наиболее явственно проявился в Анатолии, родине османов. Однако в большей мере там он был обязан тому, что сократилась численность феодальных семейств, которые на протяжении жизни многих поколений присвоили себе право набирать и контролировать призывной контингент. С этих пор и в Константинополе в вопросе с янычарами, и в провинциях в отношениях с феодалами разрушение старого порядка предшествовало строительству нового, и большая часть правления Махмуда II была посвящена первому, и в меньшей степени второму.

На склоне лет ему довелось увидеть не только зарождение нации в существующем хаосе, но и контуры формирующейся системы управления, как бы ни была она хороша или плоха. Централизованная бюрократия, созданию которой он положил начало, была, конечно, крайне несовершенна и по своему составу. Но с ее помощью можно было достигнуть намеченной им цели, поскольку она была единственным инструментом управления и от него одного получала власть. Провинциалы, зависимые от Стамбула-Константинополя, именно на него обращали свои взоры и молитвы. Послушное и мирное население Малой Азии быстро привыкло не замечать разобранных крепостей павших беев. Что касается остальных – непокорных и враждебных беев и шейхов курдских гор и сирийских степей, – их час капитуляции еще только должен был пробить.

Конечным результатом предпринятых Махмудом II усилий и его настойчивости было появление Турции, неисправимо азиатской по духу и с полуевропейской административной системой, которая правила деспотически в интересах одной веры и одного класса, прибегала к паллиативным мерам и работала небрежно. Но она была несменяемой и постепенно повысила свой статус. Несмотря на все несовершенства системы управления османов, они протягивали свою длань к самым отдаленным районам на границе и с трудом, но все же захватывали их один за другим и подавляли сопротивление вождей туркоманов и курдских беев, сначала в Анатолии и Киликии, затем в горах Армении и, наконец, в дикой местности вдоль границы с Персией (Ираном). Продвигались в пустыни Сирии, Месопотамии и Аравии. То отходили, то снова шли вперед, пока окончательно не захватили те области, к которым Махмуд II не мог предъявить никаких требований, кроме навязывания своего сюзеренитета. Территориальные компенсации османов в Азии за потерянные ими территории в европейской части империи были велики.