Три вещи, которые нужно знать о ракетах. Дневник девушки книготорговца - читать онлайн книгу. Автор: Джессика Фокс cтр.№ 88

Юану не терпелось побывать в знаменитом пабе Cheers, где какой-то подвыпивший бостонец поинтересовался у него, почему, будучи шотландцем, он говорил совсем не как Уильям Уоллес в фильме «Храброе сердце». Я сгорала от стыда, ведь я приложила немало усилий, пытаясь доказать, что американцы более подкованы в вопросах культуры, чем принято считать, но Юан просто проигнорировал этот вопрос, продолжая с удовольствием потягивать пиво Samuel Adams.

Потом мы отправились к месту Бостонского чаепития на экскурсию по местам, связанным с Войной за независимость, которую Юан упорно называл «заварушкой». Он изучал американскую историю в школе, но версия событий, принятая по эту сторону Атлантики, похоже, была ему незнакома. Услышав рассказ гида о той знаменитой ночи, когда колонисты сбросили в Бостонскую бухту несколько сотен ящиков чая, Юан изобразил крайнее изумление.

Он шепнул мне на ухо:

– Это объясняет, почему вы такие чокнутые.

– Нет налогам без представительства ^[72], – парировала я, негодующе сверкнув глазами.

– Остается надеяться, что это был не чай Lady Grey.

– Вот подожди, когда приедем в Лексингтон, увидишь место, где началась война.

– Заварушка, – ответил Юан.

Проведя пару дней вдвоем в Бостоне, мы вернулись в Лексингтон, и я представила Юана родителям. Знакомство прошло удачнее, чем я ожидала. Отец приготовил Юану завтрак и предложил сделать ему витаминную тарелку, что в нашей семье равноценно высшему проявлению гостеприимства. Мама сводила нас в Музей Изабеллы Стюарт Гарднер и долго беседовала с Юаном об американских и шотландских колористах. Шагая следом за ними, я немного отстала и, увидев, как они сворачивают в соседний зал, вспомнила, что через пару дней Юану придется уехать, а это значит, что и я улечу вместе с ним. Я так старалась быть радушной хозяйкой и хорошим гидом, что совсем забыла о неминуемом отъезде. Родители, должно быть, тоже понимали это, но ни разу не упрекнули меня ни за то, как жутко я себя вела, пока была дома, ни за то, что я собираюсь вернуться в Шотландию.

На выходе из музея я отыскала маму в сувенирной лавке – она просматривала стопку открыток.

– Спасибо, что дали мне время все обдумать и что вы такие… такие…

Мама не дала мне договорить.

– Мы с папой тебя любим. – Она грустно улыбнулась, похлопав меня по плечу. – Мне жаль, что дома тебе было плохо.

– Дело не в этом, мам, просто…

– Я знаю, знаю. – Она взяла с витрины открытку, стараясь отвлечься. – Юан, похоже, очень хороший человек.

Юан шел к нам, улыбаясь и держа в руках мою куртку. Мы смотрели, как он пробирается сквозь толпу покупателей, и я почувствовала, как мама берет меня за руку. Она наклонилась поближе и прошептала:

– Но я все равно буду по тебе скучать.

Юан вытащил мой тяжелый чемодан из багажника и поставил его на потрескавшийся тротуар напротив Международного аэропорта имени генерала Логана. В нос ударил тяжелый запах горючего. И снова судьба привела меня в аэропорт, – похоже, мне никуда от подобных мест не деться. Эти запахи, звуки и раздвижные стеклянные двери стали до боли знакомы, будто это был мой второй, пусть и нелюбимый, дом.

Пока я вылезала из машины, порыв ветра от проехавшего мимо такси подхватил подол моего цветочного платья и закрутил его вокруг талии.

– В этом тебя депортируют, – сказал Юан, выглянув из-за багажника. К счастью, кроме него, моего конфуза никто не заметил. – Тебе не зябко в бабушкином платье?

Я бросила на него самый свирепый взгляд, на какой только была способна.

– Стиль 1950-х снова в моде, это последний писк, – ответила я, расправляя светло-коричневую ткань с цветочным орнаментом. Оглядев его с ног до головы, я остановила взгляд на расстегнутой ширинке и испачканных краской шортах. – Ах, ну да, ты-то ведь у нас образец «от кутюр».

Мы улыбнулись друг другу.

Родители стояли по разные стороны машины, ожидая возможности попрощаться. Отец дружески обнял Юана, а я тем временем попрощалась с мамой и поцеловала ее в щеку. Я заметила, как у нее дрогнуло лицо – она старалась не заплакать. Мне было тяжело видеть, как она расстраивается, поэтому я трусливо поспешила повернуться к отцу и обнять его.

– Дом без тебя опустеет, – сказал он, протягивая мне чемодан, и помахал рукой на прощание, глядя, как мы исчезаем за раздвижными дверями.

Шагая по пустому извилистому коридору в аэропорту Глазго, я слышала, как сзади послушно поскрипывают колеса чемодана, и, приближаясь к зоне паспортного контроля, смаковала мысль о том, что мне еще долгое время не придется бывать в аэропорту.

Я была дома.

Мы с Юаном летели разными рейсами, потому что мой билет пришлось бронировать в последний момент. Мы должны были прилететь примерно в одно и то же время, поэтому планировали пройти паспортный контроль и встретиться у багажной ленты. Я огляделась, но Юана нигде не было.

Перенеся вес на одну ногу, я прислонилась к кабинке, где сидела сотрудница пограничной службы. Обычно эта процедура не занимала столько времени. У меня урчало в животе, а голые ноги озябли от холодного сквозняка. В аэропорту, где вовсю работали кондиционеры, в тонком летнем сарафане было не слишком тепло.

Сотрудница оторвала взгляд от моего паспорта и внимательно посмотрела на меня.

– Когда вы впервые посетили Великобританию?

Я начала нервничать. Она и без меня отлично знала, когда я впервые приехала в Великобританию, а когда человек задает вопрос, ответ на который ему заранее известен, ни к чему хорошему это обычно не приводит. Я попробовала заглянуть в паспорт, чтобы понять, на что именно она смотрит, но под ее железным взором тут же отвела глаза. Пожалуй, сильнее всего меня нервировала ее приподнятая бровь. Если бы она приподняла обе брови, это означало бы самое обычное удивление – и не более. Однако она приподняла лишь одну, что говорило о проницательной настороженности. Очевидно, я что-то нарушила.

Сотрудница повторила свой вопрос, теперь в ее голосе не было и тени дружелюбия.

– Вы имеете в виду, когда я впервые в жизни посетила Великобританию? С родителями, когда мне было пятнадцать. – Я внезапно почувствовала, что веду себя как Чанк из фильма «Балбесы» – выкладываю всю подноготную при первых признаках неприятностей.