Чужая дорога - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Иконникова cтр.№ 31

Провинилась я на первом же уроке, на котором Юлии Константиновне вздумалось проверить уровень наших знаний. Нет, с заданием я справилась быстро и даже взялась помочь сидевшему на соседней колонке и спасовавшему перед задачей Никите Рудакову и незаметно передала ему свою тетрадку – на, списывай! Попалась я, когда стала забирать тетрадь обратно – учительница неожиданно возникла перед самой партой и пребольно шлепнула меня указкой по руке. Я заплакала – не столько от боли, сколько от обиды, потому что Юлия Константиновна, не ограничившись физическим наказанием, решила воздействовать на восьмилетнего ребенка еще и морально и до конца урока говорила о том, что некоторые родители совершенно не умеют воспитывать детей, а значит, придется вызвать их в школу и объяснить суть современной системы образования. Одноклассники поглядывали на меня и хихикали. Не хихикал только Никита – он тоже плакал.

В тот день я решила, что ни за что больше в школу не пойду, потому что не представляла себе, как мы с Юлией Константиновной сможем сосуществовать в одном классе. Но проблема решилась так же неожиданно, как и возникла. Вероятно, на ближайшей же перемене в учительской Юлии Константиновне рассказали, что мой отец в современной системе образования тоже кое-что смыслит, потому как является доктором педагогических наук и деканом того самого факультета, на который, как надеялась Юлия Константиновна, сможет поступить ее учившийся в одиннадцатом классе сын. Уже на следующий день она сменила гнев на милость, и с тех пор вплоть до окончания начальной школы я была для нее «умницей» и «дорогушей».

Нет, на Юлию Константиновну Туранская (ура!) ничуть не похожа, но вот ее сомнения в моих педагогических способностях оказываются неприятной неожиданностью.

Я не рассчитывала, что в Солге меня выйдут встречать с хлебом-солью, но надеялась, что диплом магистра произведет на Светлану Антоновну хоть какое-то впечатление. Вряд ли в их затрапезном заведении много педагогов с таким образованием.

Это подтверждает и сама Туранская:

– Я понимаю, что разбрасываться такими кадрами – непозволительная роскошь. Среди нашего коллектива нет ни одного специалиста с ученой степенью. Да я, знаете ли, к стыду своему, до сих пор не понимаю Болонскую систему образования. Мне кажется, советская высшая школа была очень даже неплоха и без всяких там бакалавров и магистров. Впрочем, к вашему диплому у меня, разумеется, нет ни малейших претензий. Среди моих педагогов есть те, которые вовсе не имеют высшего образования. А чему вы удивляетесь? Это не город, сюда потенциальные работники толпами не едут. В здешней общеобразовательной школе рисование преподает учитель русского языка, а иностранный язык до недавнего времени преподавала учительница истории.

Я несколько приободряюсь и даже пытаюсь улыбнуться. Как оказывается, зря.

– Вы поймите, – Светлана Антоновна заглядывает в лежащие перед ней бумаги, – Варвара Кирилловна, я вовсе не сомневаюсь в вашей квалификации. Вы окончили университет с красным дипломом, и это уже о многом говорит. Я только хочу понять, что может заставить молодую симпатичную девушку с дипломом солидного вуза уехать из областного центра в такую глушь?

Я чувствую, что краснею, и сержусь на себя. Вполне предсказуемый вопрос. И чего я так нервничаю? Не поверила женщина в мой благородный порыв. А кто бы так сразу поверил? Значит, нужно повторить всё то, что уже было сказано, только с меньшим пафосом, и прибавить что-нибудь про стремление к самостоятельности.

Но следующий же вопрос Туранской напрочь пресекает мое желание вообще что-либо говорить.

– Плохая компания? Алкоголь? Наркотики? – тоном прокурора вопрошает Светлана Антоновна, и в глазах ее мелькает даже какой-то интерес.

– Что? – я даже не сразу понимаю, о чём она меня спрашивает.

– Варвара Кирилловна, давайте будем откровенны друг с другом. Да, мне нужен педагог, и в отделе образования мне недвусмысленно намекнули, что они советуют принять на работу именно вас. Но мне хотелось бы знать, что за человек поступает под мое руководство. Поймите меня правильно – с одной стороны, я должна буду доверить вам наших ребятишек. С другой стороны, я, так или иначе, несу ответственность за наш педагогический коллектив. Наш детский дом в прошлом учебном году уже столкнулся со столькими проблемами, что, обжегшись на молоке, поневоле начинаешь дуть на воду. Может быть, вы слышали, что раньше в этих стенах мы держали детей до получения ими полного среднего образования, со следующего же учебного года нам ограничивают срок их пребывания здесь начальными классами.

Ее глаза еще больше темнеют, и мне даже кажется, что Туранская не удержится от слез. Но я ошибаюсь.

– Впрочем, вспоминать об этом сейчас ни к чему. Я только хотела вам объяснить, что не смогу принять вас на работу, если мне не будут ясны мотивы вашего поступка. И никакая протекция вам не поможет. Вы можете жаловаться тем людям, которые за Вас хлопотали, сколько угодно, но я умею быть твердой в своих решениях – даже если это чревато разногласиями с начальством. Я умею настоять на своем.

У меня едва не срывается с языка, что после того, как они проиграли сражение с областным министерством образования, эти слова звучат не очень убедительно. Но это – не лучший способ наладить с ней отношения, и я молчу.

На столе у Туранской звонит телефон, но она, даже не удосужившись узнать, кто звонит, поднимает и тут же быстро кладет трубку обратно. Кажется, это у нее в порядке вещей.

– Итак? – прядка волос соскальзывает Туранской на лоб, и она недовольно морщится (наверно, из-за того, что такая мелочь нарушает важность момента) и отводит ее за ухо.

И всё-таки нам приходится отвлечься от разговора – когда распахивается с грохотом дверь, и в кабинет вваливаются два одинаково подстриженных и одетых мальчонки лет пяти. Захлебываясь от возмущения, оба разом принимаются жаловаться.

– Светлана Тоновна, а Степка мне мяч не дает!

– А я сам играю!

– А ты уже сколько играешь? И давеча играл, и сейчас! А я ничуточки не играла! Так нечестно ведь, Светлана Тоновна?

Кажется, один из них – девочка!

В глазах у Туранской прыгает смешинка, но голос по-прежнему строг.

– Степан, ты почему не даешь Арине мяч?

– А она – девчонка, – выдает Степан железный аргумент. – Она в куклы должна играть.

– Не хочу в куклы! – шипит Арина.

– Тихо! – повышает голос Туранская, и ребятишки сразу затихают. – Давайте договоримся так – ты, Степан, сейчас дашь поиграть с мячом Арине. А сам, если захочешь, поиграешь вечером. А еще лучше, если вы будете играть вместе. Разве вы не знаете, что в мяч играют командой?

В кабинет опасливо заглядывает женщина средних лет – худенькая, с собранными в смешной хвостик волосами.

– Извините, Светлана Антоновна, не доглядела я за ними. Только на пять минут на кухню отлучилась, а их уже нет во дворе, а они уже тут.

Туранская ничего не говорит, только сводит брови над переносицей, а женщина принимается оправдываться еще пуще.