Чужая дорога - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Иконникова cтр.№ 30

– Ты тоже считаешь, что я поступаю глупо?

Андрей предпочитает не отвечать.

– Хочешь, я отвезу тебя в Солгу? Не сейчас, конечно. Когда ты туда собираешься? Через неделю я улетаю в Лондон, но до этого могу поработать таксистом.

Я не могу не улыбнуться.

– В деревню на феррари??? Не стоит. Поеду на поезде.

– На поезде? – удивляется он. – А почему не на машине? Кажется, на вашей «шкоде» только ты и ездишь. Или ты думаешь, аборигенов повергнет в шок любая иномарка? Хотя, всякое может быть. Я давно не был в провинции. А что касается твоего первого вопроса, то – да, я тоже считаю, что ты глупишь. Но это твое право. Люди редко учатся на чужих ошибках, все хотят совершать свои. Только не обижайся, ладно? Если тебе хочется ехать в деревню – езжай! Там тоже люди живут. И, вполне возможно, неплохие люди. Но только пообещай мне – если тебе будет там плохо, то ты тут же вернешься обратно. Плюнешь на все и уедешь. И не будешь думать о профессиональной этике, ответственности перед обществом и прочей ерунде. Геройство никому не нужно. Слышишь? Даже Валерии. Особенно Валерии – ей сейчас совсем другое нужно. И звони мне, если захочется поговорить. А если не захочешь тратить деньги на разговоры (учти, у педагогов – не большая зарплата!), отправь смс-ку, и я сам тебе позвоню.

Я не скрываю от Андрея, что прочитала бумаги Леры – думаю, он уже и сам это понял, – но об их содержании предпочитаю умолчать.

Единственным человеком, которому я доверяю прочесть дневник Леры, оказывается Настя Шмыгунь. Почему именно ей, я не могу объяснить. Мы с ней никогда не были особенно дружны. Она – подруга Лиды, не моя.

У нас с ней – разные интересы и разные финансовые возможности. Но, честно скажу, меня тронуло до слез, когда на следующее утро после аварии она позвонила и спросила, не нужны ли мне деньги – чтобы оплатить услуги адвоката или лечение Леры.

О том, что я решила работать в детском доме, ей, конечно, рассказала Лида, и она позвонила мне, чтобы уточнить, правильно ли она поняла, что я меняю Британию на Солгу. Я раздраженно подтвердила, что так оно и есть, и с вызовом спросила: «А что, что-то не так?» А она смутилась: «Нет, я просто так позвонила. Подумала, что раз тебе не хочется ехать в Лондон, то, может, ты захочешь поехать со мной в Питер? Папа мне там квартиру купил – на Невском» Тогда уже смутилась я.

Мне давно уже хотелось хоть кому-то все рассказать – о Лерином дневнике и о ее письмах. Я даже почти заикнулась об этом Маргарите – но прикусила язык. Моя сестра в таких вопросах щепетильна до крайности – как и мама. Она ни за что не поймет, как я могла прочесть чужие бумаги.

Мне нужно, чтобы хоть кто-нибудь постарался меня понять. Понять, почему мне просто необходимо поехать в Солгу – чтобы поддержать Туранскую, приласкать Артемку и найти того предателя, который написал письмо.

И вот Настя сидит в кресле у окна, и на лежащий на ее коленях дневник капают ее слезы. Кто бы мог подумать, что она сентиментальна. Она читает медленно (почерк у Леры не идеальный), но я не тороплю. Я уже выпила кофе, дочитала потрясающий роман «Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок», ответила на сообщения в интернете.

Наконец, она поднимает голову и спрашивает:

– Ты влюбилась в него, да?

Я роняю телефон на пол.

Меньше всего я ждала от нее этого вопроса. Ждала удивления («Неужели ты хочешь ехать в такую глушь?»), восхищения («Это так благородно!»), даже – насмешки. А этого вопроса не ждала.

Я никогда не считала ее особо сообразительной. Красивой – да, но отнюдь не умной. Может быть, потому и решила дать прочитать дневник именно ей.

Она буравит меня взглядом, и я чувствую, что краснею. Мне хочется выставить ее за дверь и убедить себя, что этого вопроса не было. Или, по крайней мере, убедить себя в том, что я могу ответить на него отрицательно.

– Ты соображаешь, что говоришь? Разве можно влюбиться в того, кого ты знаешь только по чьим-то фантазиям?

Но я и сама знаю, что это возможно.

В пятом классе я влюбилась в Бюсси из «Графини де Монсоро», в десятом – в Рэтта Батлера из «Унесенных ветром», а уже в институте – в мистера Дарси из «Гордости и гордыни». Глупо? Да! Влюбляться в героев книг – занятие бесполезное. Мечтаешь о мистере Дарси, а в реальности встречаешь преимущественно Уикхемов и Коллинзов.

Более того – влюбляться в придуманных героев опасно. Ты создаешь себе идеал, наделенный одновременно и мужественностью, и добротой, и благородством – тем сочетанием, которого в природе не существует. А потом разочаровываешься в каждом, который этому идеалу не соответствует.

Настя вздыхает:

– Ладно, не сердись – наверно, я не то сказала.

Я чувствую себя так, будто она невольно сорвала красивую обертку с моего благородного (да, глупого, но благородного!) поступка. И под этой оберткой оказалась неприглядная правда, в которой я не решалась признаться самой себе. Да, я влюбилась – влюбилась в человека, которого видела только на выцветшем агитационном плакате. В того, кого я совсем не знаю. Нет, не так – в того, кого я знаю только с Лериных слов. В того, в кого она влюблена сама.

Я чувствую тошноту. Когда я паникую, она всегда подступает к горлу.

Настя поднимается с кресла.

– Я, наверно, домой пойду. Спасибо, что дала прочитать.

А я, наконец, решаюсь признаться – не столько Насте, сколько самой себе.

– Да, я влюбилась!

– Офигеть! – Настя снова падает в кресло.

– Что заставило вас приехать в Солгу?

Темно-карие глаза Туранской полны – нет, не враждебности, но какого-то неприкрытого и оттого особенно оскорбительного недоверия. Словно с самой первой минуты разговора она вменила себе в задачу поставить меня в положение оправдывающейся. И я, хоть и настраивалась на такой прием и готова была дать достойный отпор своей будущей начальнице, всё-таки в это положение встаю. И начинаю-таки оправдываться («блею», как сказал бы Андрей).

Я почти без запинки произношу заранее составленную и даже записанную на бумажку, сейчас лежащую в моем правом кармане, речь о важности учительского труда, о доброте и милосердии и о том, что не только в больших городах можно стать настоящим педагогом.

Взгляд Туранской не теплеет ни на йоту. А может, она не слушала меня вовсе?

Конечно, речь слишком книжная – это я понимаю и сама. Но нужно же было с чего-то начать?

Больше всего я боялась, что Туранская окажется похожей на Юлию Константиновну, которая учила меня в начальной школе, и которая за один урок привила мне ненависть и к школе вообще и к педагогам в частности. Юлия Константиновна пришла к нам во втором классе, в середине учебного года, когда обожаемая всеми Елена Андреевна вышла замуж и уехала с мужем куда-то то ли в Сибирь, то ли на Дальний Восток (для нас тогда это было одно и то же).